Варвары и Рим. Крушение империи - Джон Багнелл Бьюри

Но если готы не могли быть государственными чиновниками, то ситуация в корне менялась, когда речь заходила о военных постах. Сюда не допускались римляне. Армия была полностью готской, и ни один римлянин не был военнообязанным. Командный состав, естественно, тоже был из готов. Полки формировались готами, осевшими вокруг разных городов. Вследствие конфискации трети земли для свободных готов на каждой территории полуострова должен был быть гарнизон, составленный из осевших там готов. Однако поселения не были равномерно распределены по полуострову. В его южной части готов было немного. Нам почти ничего не известно об организации армии, но представляется вероятным, что каждая территория, на которой жили готы, должна была поставлять солдат в количестве, пропорциональном числу акров. Старшие офицеры называли priors или counts. Но хотя старые римские войска исчезли (вследствие изгнания из армии римлян), Моммзен показал, что военные мероприятия Теодериха во многих отношениях были основаны на порядке, существовавшем в Италии при имперском правлении в V веке. Ну а как же обстояли дела с высшей военной должностью военного магистра? При Одоакре мы о нем неоднократно слышали, но при остготах эта должность больше нигде не упоминается. Военачальники, которых использовал Теодерих, не были магистрами. В длинном перечне formulae всевозможных должностей, которые существовали в Италии в это время, нет военного магистра, и это нельзя объяснить обычным недосмотром.

Но служебные обязанности не перестали существовать, и в письме Кассиодора мы встречаем упоминание об officialis magistri militum, подчиненном магистру. Решение, как показал Моммзен, вероятнее всего, заключалось в следующем: Теодерих сам был magister militum. Он, как мы уже видели, стал magister militum praesentalis, получив титул от императора Зенона за десять лет до завоевания Италии. Он носил его, когда покорил Италию, и сохранил, пока ею правил. Понятно, что он не называл себя этим титулом, потому что его власть правителя Италии намного превосходила ту, которой обладал даже самый могущественный magister militum. Но это не значит, что он отказался от этого титула и не выполнял соответствующие обязанности. Это объясняет и тот факт, что титул magister militum никогда не даровался ни одному из военачальников. После смерти Теодериха были приняты некоторые меры. Его внук и преемник — злой и порочный юнец Аталарих — никак не мог командовать вооруженными силами, и его мать Амаласунта, ставшая регентшей, назначила готского воина Тулуина и Либерия — римлянина, преторианского префекта Галлии, patricii praesentales. Это знаменательное назначение включало два отклонения от существовавших правил. Во-первых, патрицием стал Тулуин, который не имел на это права, будучи готом; во-вторых, военным командиром стал Либерий, который тоже не имел на это права, поскольку был римлянином. Пост, хотя он и назывался теперь по-другому, был magister militum praesentalis. Но изменение названия представляется важным и иллюстрирует тот факт, что пост magister militum стал тесно связанным с королевским, поскольку оба очень долго принадлежали Теодериху.

Вряд ли стоит объяснять, что, если готы не могли занимать государственные должности, их не было и в римском сенате. Сенат продолжал существовать и при остготских королях, и выполнял те же функции, что и в V веке. Формально он считался высшим государственным органом. Теодерих пишет: parem nobiscum reipublicae debetis adnisum. Сенат, как и император, мог leges constituere, и теоретически конституционное различие между сенатором и императором заключалось в том, что над сенатором был закон, а над императором нет. Но только сенаторы высшего класса — illustres — имели право голосовать, и, поскольку в этот класс входили люди, занимавшие высшие государственные должности, на которые их назначал император, получается, что именно император назначал сенаторов. Таково было конституционное положение сената: он не имел политической власти, и его функции практически ограничивались делами Рима.

Положение Теодериха, как заместителя правителя империи, и положение самой Италии, как части империи, отражено в сохранении имперских прав в чеканке монет и законотворчестве. Теодерих не претендовал на право чеканки монет — только в подчинении императору. На серебряных монетах периода его правления изображен император Анастасий (dominus noster Anastasius) — на аверсе, и монограмма Теодериха с надписью invicta Roma — на реверсе. Претендовал ли он на право создавать законы? У Прокопия Кесарийского ясно сказано, что ни Теодерих, ни другие готские правители не издавали законов. Это утверждение подразумевает признание правильным того факта, что законотворчество было высшей прерогативой императора. И нет никаких формальных противоречий между ним и тем фактом, что эдикты Теодериха все же существуют. Ни один из этих эдиктов не был leges. Все они только edicta. Lex и создание lex — эксклюзивное право императора, но разные высшие чиновники могли издавать edictum. И здесь, формально, режим Теодериха отличается от режимов западных королевств, которые не зависели от Константинополя. Остготский король издавал эдикты. Бургундский король вводил leges, mansurae in aevum leges.

Но была ли эта разница между законом и эдиктом, между правом императора и правом короля, формальной? Быть может, разница была только в названии — Теодерих называл свои законы edicta, а законы Анастасия или Юстина были legesl Теодерих определенно провозгласил то, что Кассиодор назвал edicta generalia — законы, которые не касались особых случаев, а имели общий характер. Если бы их ввел император, они бы назывались leges. Однако следует помнить, что высшие должностные лица империи, в первую очередь преторианские префекты, имели право издавать edictum generale, если только они не шли вразрез с существующим законодательством. Это может звучать противоречиво, но на практике отличие было очень важным. Доходило до того, что преторианский префект мог модифицировать существующие законы для их смягчения, ужесточения или уточнения, но он не мог дать начало новому принципу или институту. Эдикты Теодериха, собранные в его кодексе, известном как Edictum Theoderici, демонстрируют соответствие этому правилу. Они не предусматривают создания ни одного нового института, не меняют установившихся принципов. Говорят, что, впервые появившись в Риме, Теодерих обратился к людям и обещал, что будет хранить ненарушенными omnia quod retro principes ordinaverunt. Прокопий дважды подчеркнул тот факт, что Теодерих хранил законы империи. Да и сам король устами Кассиодора неоднократно рассуждал об этом принципе своего режима: «nescimus а legibus discrepare», «sufficiens laus conscientiae est veterum decreta servare». Таким образом, в вопросе законотворчества король ни номинально, ни фактически не равен императору. Его законодательная власть — это власть высокопоставленного чиновника, такого как преторианский префект, правда, он ее использовал больше, чем любой префект. Но все же его эдикты являются качественно такими же и качественно отличаются от законов, которые мог создать император. Позиция в законотворчестве Теодериха, как имперского чиновника, совершенно ясна, и представляется удивительным, как лояльно он к этому относился.