Наставления по медитации Срединного пути - Кхенчен Трангу Ринпоче

Получая все больше и больше опыта такого умиротворенного пребывания сознания, мы будем постоянно развивать и углублять его, делая наш ум все более и более стабильным. Подобная непоколебимая стабильность ума помогает нам исключительно ясно видеть его природу.

Вопросы

Вопрос: Не могли бы вы более детально объяснить качество ясности ума и его способность познавать?

Ответ Ринпоче: Когда мы говорим, что природа ума одновременно ясная и познающая, на самом деле мы говорим об одном и том же. В общем, мы говорим, что ум определяется как пустотный, ясный и осознающий. Исследуя его с помощью различающей мудрости (праджня), а не в терминах медитативного переживания, мы обнаруживаем, что ум наш действительно пуст. Говоря это, мы подразумеваем, что при попытках обнаружить ум мы его не находим, и эта «необнаруживаемость» ума есть его пустотность. Когда мы говорим, что ум ясный или светоносный (тиб. селва), мы описываем способность ума знать, чувствовать, переживать. В этом его отличие от камня или иного неодушевленного объекта. Это качество ясности ума на самом деле очень близко соотносится со следующим его аспектом, его осознанностью, или способностью познавать, означающими, что ум способен знать вещи, ощущать их, понимать.

Вопрос: Каким образом мы медитируем на пустотность в Ваджраяне?

Ответ Ринпоче: В действительности целью любой медитации является постижение подлинной природы реальности. Однако в Ваджраяне мы используем для этого специальную технику, которая состоит в медитации на истинную природу ума. Обусловлено это тем, что изначально для нас исключительно трудно медитировать на природу внешних феноменов. Мы попросту не привыкли думать о феноменах в таком ключе, и нам будет крайне сложно прямо и неопосредованно постичь это. В Ваджраяне мы медитируем на природу ума, поскольку природа ума и природа феноменов не есть две отличные вещи. Они – одно и то же. Поэтому, постигая подлинную природу ума, мы автоматически постигаем подлинную природу всех феноменов. Однако когда мы говорим о подлинной природе ума, не следует думать, что существуют два отличных феномена: ум и его природа. Так, словно ум – это одно явление белого цвета, а его природа – другое явление черного цвета. Это не две различные вещи. Мы лишь говорим о том, чем ум является на самом деле в его естественном, изначальном состоянии. Когда ум наш объят неведением относительно этого подлинного состояния собственной природы, мы становимся жертвой, попадая во власть всевозможных негативных факторов, создающих массу тревог и волнений в нашем уме. Когда же мы узнаем, чем ум является на самом деле, тогда мы естественным образом узнаем и то, чем являются все предметы и явления окружающей нас реальности[29].

Достигнув умиротворенного пребывания сознания, мы смотрим на природу ума и видим, что ум наш ясен, чист, прозрачен, не возбужден движением мысли и расслаблен. Затем приходит мысль… До тех пор пока мы не вовлечемся в эту мысль, как правило, вынося некое оценочное суждение о ней, нам бывает довольно трудно распознать сам факт наличия в уме мысли. Необходимо научиться видеть, что именно происходит в момент возникновения мысли и какой эффект она оказывает на природу, или естественное состояние нашего ума. Как возникшая мысль изменяет природу нашего ума? Когда мыслей в нашем уме нет и он пребывает в покое, как это воздействует на его природу? Вот что нам предстоит исследовать. Итак, когда в уме возникает мысль, происходят ли какие-то перемены в его природе? Когда в нашем уме отсутствуют мысли, оказывает ли это какой-то эффект на природу нашего ума?

Прибегнув к тщательному и многократному исследованию ума, мы обнаружим, что применительно к сущностной природе ума мы не в состоянии выявить какую бы то ни было разницу между моментами наличия в нем мысли и отсутствия оной. Однако всем нам необходимо провести подобное исследование. Когда мысль возникает в уме, попробуйте проследить, как ее возникновение влияет или не влияет на природу ума. Когда ум наш находится в состоянии покоя, мы отслеживаем, изменяет или не изменяет подобное умиротворенное пребывание в медитации его природу. Если мы обнаруживаем, что никакой разницы нет, тогда мы должны попробовать постичь, в чем именно состоит тождественность и идентичность природы ума в этих двух состояниях. Именно так следует постигать спокойную ясную и прозрачную природу ума.

Пока мы еще не приобрели опыта в медитации, нам покажется, что существует огромная разница между состоянием, когда ум наш спокоен и когда он возбужден движением мысли. Действительно, мы совершенно по-разному переживаем эти ментальные состояния. Они на самом деле существенно отличаются друг от друга, потому что в уме нашем присутствовало такое количество мыслей, что это не позволяло нам достичь хоть какой-то реализации.

Но когда посредством подлинной медитации мы развили стабильность ума, не существует более никакой разницы между умом, пребывающим в состоянии покоя, и умом в движении. Причина этого в том, что и движение ума, и его умиротворенность в равной мере содержатся в его природе. То, возникла ли в уме мысль или он пребывает в состоянии тишины и спокойствия, не оказывает ровным счетом никакого воздействия на природу нашего ума. Когда мы постигли это, наличие мысли в уме становится для нас частью медитации, потому что мы по-прежнему пребываем в переживании его природы. Когда мы становимся опытными медитирующими, разрыв между успокоенностью и возбужденностью становится столь несущественным, что в конце концов исчезает полностью. Возбужден ли наш ум мыслями или находится в совершенно успокоенном состоянии, мы пребываем в том же самом состоянии медитации. Осознав это, мы удивляемся, почему же раньше мы не понимали, что такое медитация. Сейчас нам может казаться, что медитация это что-то очень сложное и практически недосягаемое. На самом деле она подобна возвращению домой, возвращению обратно в природу своего ума.

Преданность

В процессе развития нашей медитации доверие и преданность по отношению к Будде, Бодхисаттвам, учителям линии передачи и нашему коренному гуру крайне важны. Существуют две причины, по которым подобная преданность столь важна. Во-первых, преданность возникает из исключительно сильных доверия и вдохновения, а это, в свою очередь, наполняет нас великим усердием и дает нам силы упорно работать над достижением поставленных целей, устраняя препятствия на пути. Если же мы лишены преданности, мы не разовьем должного усердия и не сумеем достичь серьезных результатов.

Во-вторых, тот в ком сильно чувство преданности, получая наставления по медитации и пытаясь практиковать, будет преисполнен преданности и по отношению к самой медитации, будет всецело доверять ей. Движимые подобными чувствами, мы сможем получить подлинный опыт в медитации, потому что будем ощущать, что медитация наша живая, что она становится все более ясной, все более уверенной. Это поможет нам ощутить благословение. Когда в нашей медитации присутствует преданность, полученное через нее благословение автоматически сможет очистить и прояснить нашу медитацию. Преданность и благословение способны очистить наш ум от мыслей и устранить проблемы в медитации, сделав ее исключительно ясной и устойчивой. Вот почему доверие и преданность важны в нашей духовной практике как таковой и жизненно необходимы в нашей практике медитации. Говорится, что преданность на самом деле является ключом к нашему уму. С доверием и преданностью мы сможем отворить дверь, которая ведет к знанию подлинной природы ума. Вот почему нам следует добиться того, чтобы и в нашей медитации присутствовало это ощущение доверия, преданности и благословения.