Дневник новой русской - 2. Взрослые игры - Елена Колина

Что касается денег, то тут я не особенно волнуюсь. Я уже выносила испытание бесконтрольной тумбочкой. Если денег будет больше, чем я смогу вынести, сделаю ремонт, и все, нет денег — нет проблемы. Ну, и подарки всем. Мне давно кажется, что Лев Евгеньич втайне мечтает о таком плюшевом доме, как у Саввы. Не знаю, где я возьму такой большой дом, придется шить на заказ.

Что же касается славы — вот тут я ни за что не потеряю человеческий облик. Останусь таким же простым доброжелательным человеком.

Вообще в моей новой профессии нужно быть чрезвычайно осторожной. Если человек делает что-то осязаемое, это всегда можно объективно оценить — например, кто больше сделал деталей, тот и молодец. А в нашем кинотворчестве нет объективной оценки. Что лучше, кино по Шекспиру или по Толстому, по Тютькину или Пупкину? Пусть мое кино оценивают потомки, а я буду просто скромно делать свое дело, не сравнивая себя с другими великими пишущими для кино авторами.

…Обо всех этих фильмах критики что-то написали.

А обо мне никто.

Ну и пусть, эта слава мне тьфу! Вот только сейчас встану и на минутку зайду в Интернет, посмотрю, в каких сайтах про кино я упоминаюсь и сколько раз.

Оказалось, не упоминаюсь нигде, странно. А может быть, меня пригласят в Голливуд? Или хотя бы в телевизор? Буду мелькать на телеэкране в ток-шоу… Андрей любит переключать каналы и смотреть погоду. Включит питерский канал — там температура воздуха и я, переключит на канал СТО — там давление воздуха и я.

Еще меня пригласят в какую-нибудь рейтинговую передачу. Лишь бы не «Что? Где? Когда?». Гораздо лучше дать большое интервью. И записать его на кассету. Когда придут гости, я незаметно поставлю свою кассету и скажу: «Ой, смотрите, это я в прямом эфире».

Завтра же начну вести «Отдельный Дневник Моей Славы».

…Не может быть, что у меня болит зуб, — наверное, это просто нервное.

3 декабря, четверг

Больно! Больно, мне так больно, что я даже не могу думать про кино, а только про свой зуб.

Получается, что я живу на Невском все равно что в своем околотке — все прямо тут, и никуда не нужно ехать. А ведь люди специально одеваются, чтобы ехать в центр, не то что я, — в домашних джинсах выскакиваю на Невский в булочную или в Дом книги. Или в стоматологическую клинику. Нельзя сказать, что я не слежу за собой или плохо выгляжу с распухшей щекой и в пижаме, просто я тут живу в своем околотке.

Наверное, эта клиника рядом с моим домом — очень хорошая клиника, потому что дорогая. Но я же все равно скоро получу гонорар за кино.

Клиника называется «Тара». Какое приятное название, как будто мы не на Невском, а в Джорджии.

— Зачем вы меня привязываете? — подозрительно спросила я.

— У вас очень сложный зуб, — уклончиво сказала врач, милая молодая женщина. — Я вас просто фиксирую.

Сложный зуб, хм… звучит романтично. У кого-то сложная личная жизнь, а у меня сложный зуб. Я преисполнилась важности. Вот какой я интеллигентный человек, в моем внутреннем мире все такое сложное — и мысли, и чувства, и зубы…

Но зачем меня привязали, то есть зафиксировали, зачем? Неужели я со своим сложным внутренним миром произвожу впечатление человека, способного покусать эту милую молодую женщину почем зря?..

…Все-таки правильно сделали, что меня привязали, — действительно очень сложный зуб. Оказалось, что у меня есть индивидуальная особенность организма — я закрываю рот при приближении ко мне щипцов и зеркала. Особенно бормашины.

Наркоз на меня не подействовал. Невозможно описать словами, что я испытала в этом кресле — жуткую боль и одновременно восхищение профессиональным мужеством этой милой женщины! Я пыталась отпихнуть ее ногой. Думаю, что всякий человек, защищая себя от бормашины, может рефлекторно напасть на врача.

Мой врач, удивительно отзывчивая и нежная, все время приговаривала: «Потерпите, миленькая, хорошая, не кусайтесь, совсем немного осталось».

Когда все закончилось, я посмотрела на себя в зеркало. Вылитая собака Баскервилей с окровавленной пастью…

Врач дала мне номер своего мобильного телефона, на всякий случай. Я удивилась. Неужели этот милый занятой человек хочет сказать, что будет волноваться о моем зубе в нерабочее время? Это было так трогательно, что я посчитала невежливым покинуть кабинет сразу же после окончания лечения и осталась немного поболтать.

Я рассказала врачу одну капиталистическую быль, уверена, что ей было интересно.

Эта быль произошла с моей безработной подругой в Нью-Йорке. Она приехала к стоматологу с острой болью и распухшей щекой. Ей сделали рентген и отправили домой, с острой болью и распухшей щекой. На следующий день она опять приехала со своей острой болью, распухшей щекой и с ребенком, — ей просто некуда было его девать. Ей опять сделали рентген и отправили домой. Да и ребенку тоже заодно сделали рентген. И уже совсем скоро, через неделю, собралась комиссия — решать, заслуживает ли она, чтобы ей вылечили зуб, или же достаточно ограничиться рентгеном.

Когда я закончила свою капиталистическую быль и собиралась рассказать кое-что еще, в кресле уже сидел следующий пациент с открытым ртом.

— Было очень интересно, до свидания, — сказала врач. — Зуб может поболеть, так что звоните, не стесняйтесь. Все-таки у вас очень сложный зуб, а я с ним уже знакома.

Вот тут-то и произошло невероятное, неописуемое событие…

Никогда не думала, что такое может случиться со мной прямо в стоматологической клинике в соседнем доме, да еще после всего, что я только что пережила, беспомощная и привязанная к креслу, как невинное жертвенное животное, например ягненок.

Дело в том, что я не особенно приглядывалась к врачу, — сначала мне было страшно, потом я кусалась, потом рассказывала капиталистическую быль… И только на прощание я впервые внимательно на нее посмотрела. И что же я увидела?..

Я увидела молодую женщину, вылитую Аленку с шоколадки «Аленка». На переднем зубе крошечный блестящий камешек, очень красиво, я тоже такой хочу, а на груди бейдж — Екатерина Андреевна.

Так вот, эта Екатерина Андреевна была не врач. То есть, конечно, она была врач, а не оборотень, но…

В общем, это была та самая блондинка, которую я когда-то сквозь слезы рассматривала из проходного двора. Это была она, подруга Андрея.

И тут я мгновенно поняла, что никогда не нужно никого осуждать! Я имею в виду создателей сериалов. Там у них в сериалах всё время все друг друга встречают. Как будто ошалевшие персонажи специально рыщут по городу, чтобы застать мужа с любовницей в самых неподходящих местах, например в собственной спальне, куда ни один нормальный человек ни за что не приведет любовницу, учитывая, что жена домохозяйка и всегда дома. Или, например, героиня провожает любовника на поезд, а ее муж там же встречает с поезда любовницу. Так они вчетвером и стоят на Московском вокзале, там, где раньше стоял памятник Ленину, и смотрят друг на друга с таким же хитрым прищуром, как памятник.