Большая и грязная любовь - Анна Гаврилова

Лучше бы он солгал.

– И тебя все устраивало?

– Крис, ты только мозгоправа из себя не строй.

Я благоразумно заткнулась и вернулась к уничтожению пирожного. Правда, хватило меня ненадолго…

– Ты говорил, что поймал меня на смущении. Выходит, прежняя Крис никогда не смущалась?

– На самом деле ты прокололась еще раньше, – сказал зеленоглазый со вздохом. – Просто в тот момент я решил, что моя розочка в кои-то веки обиделась и психанула.

– Раньше – это когда?

– Когда не захотела сесть в машину, а потом отказала в кабинете.

Черт. Кажется, любопытство меня погубит, но все-таки…

– То есть она еще и безотказной была? Всегда и везде, во всех позах Камасутры?

– Кри-ис… это подмененная реальность, ложная память…

– Да знаю я! – Ух, что-то резковато получилось.

– Крис…

Глеб попытался поймать мою руку, но я отстранилась. Знаю, что глупо, но тем не менее. Как-то очень обидно это все и неправильно. И без любви!

– Крис, я уже говорил – она была профи, на двести, нет, на триста процентов.

Ага, только она это я…

– Так смущалась или нет?

– Нет, – выдержав паузу, ответил Глеб. – А еще не спорила по мелочам, не закатывала сцен и не доводила меня до белого каления.

Я однозначно хуже, но мне почему-то по фиг.

– А как так вышло, что характер той прежней Крис так от моего отличается?

Глеб не сразу, но все-таки ответил:

– Видимо потому, что энергии на полную смену реальности не хватило.

Я прищурилась, не понимая, как первое со вторым связано, но шеф сегодня был очень щедр, он пояснил:

– В идеале ты должна была измениться. Стать спокойной, сдержанной и более разумной.

– Что?

Глеб выдержал еще одну паузу, то ли слова подбирал, то ли нервы в порядок приводил – не знаю.

– Понимаешь, золотце… смена реальности затрагивает прошлое. Да, воспоминания, которые при этом получает человек, ложны, но они влияют на характер так же, как настоящие. Если бы все прошло как нужно, ты бы имела опыт работы в аналитическом отделе ООО «С.К.Р.» и опыт общения с тем Глебом, который… – Он замялся, отвел глаза, но так и не сказал. – В общем, ты бы изменилась.

– А ты?

– Что я? – недоуменно переспросил шеф.

– Почему мой характер должен измениться? Почему не твой?

– Ну хотя бы потому, что твой изменить проще. Не забывай, Крис, я гораздо старше, чтобы научить меня новым трюкам, нужно такой пласт прошлого поменять, что никакой энергии не хватит.

Из всего сказанного я только один вывод сделала, и очень обидный, между прочим:

– То есть тебе нравятся спокойные, сдержанные и разумные? А я твоим вкусам не соответствую?

– Кри-ис…

– Да, я в курсе как меня зовут.

– Крис, не забивай голову всякой дрянью.

Предложение хорошее, жаль, неосуществимое.

– То есть, – продолжала я, – если бы мы встретились самым простым, самым банальным образом, ты бы меня не заметил?

– Крис…

– Нет, ты ответь.

Глеб шумно выдохнул, сказал:

– Может, и заметил, но в койку бы тащить не стал. И никогда бы не узнал о твоей способности принимать мою энергию, и…

– Все, все! Дальше не надо!

Я опять уткнулась в чашку с кофе, чтобы через пять минут снова не выдержать.

– А переезд и охрана? Это ради того, чтоб никто не украл твою… еду?

Мне не ответили.

– А мама моя? Ты ее заколдовал или просто обаял?

Снова тишина.

– А кто те люди, с которыми ты совещался вчера? Те, которые в мантиях?

А вот теперь он снизошел:

– Они не люди.

– А кто?

– Старшие.

– Лига тринадцати? – не сдавалась я.

– Золотце, ты чего добиваешься? Снова поругаться хочешь?

Нет! Я хочу чтобы ты сказал, что теперь у нас все иначе! Что теперь между нами… черт!

Снова взгляд в чашку и зубы стиснуть, чтобы не зареветь. Вот зачем я в эти выяснения полезла? Для чего? Ведь знала – «любовь» у нас хоть и большая, но все-таки грязная. А за другой… за другой это не к Глебу, а к какому-нибудь восторженному мальчишке вроде Данилова.

– А вот этот фарс, – я подняла руку, демонстрируя кольцо с бриллиантом, которое с недавних пор на безымянном пальце красовалось, – зачем?

В ответ ставшая уже привычной тишина. Но обиженные девушки просто так не сдаются! Особенно когда обида на весь мир, а где-то на задворках сознания маячит мысль – сама виновата.

– Глеб, зачем ты инсценировал свадьбу?

– С чего ты взяла, что это инсценировка?

– С того, что меня там не было! Я замуж не выходила!

– Значит, выйдешь, – уверенно заявили мне и принялись методично уничтожать салат.

Дар речи вернулся не сразу…

– Что ты сказал? – Нет, я не радовалась, я напрягалась.

– Да, признаю, что со свадьбой я погорячился. Но… ты меня вывела, Крис. Какой к чертям собачьим шеф? – Последняя фраза сопровождалась до того злобным взглядом, что я невольно вздрогнула.

Тут, конечно, следовало промолчать, вот только…

– Глеб, но ведь ты действительно мой шеф.

– Ты уволена, – процедил зеленоглазый.

– Ты не можешь меня уволить, я слишком ценный кадр.

Зарычал. И вилка в его пальцах как-то вдруг согнулась, а потом и вовсе переломилась.

– Я, розочка, все могу. Ты уволена. С сегодняшнего дня сидишь дома и…

– Вышиваю крестиком?

– Да хоть гладью!

Где-то в баре дружно зазвенели бокалы и чашки. Немногочисленные посетители кофейни вздрогнули, а официантка, дефилировавшая по направлению к нашему столику, споткнулась, развернулась и поспешила удалиться. От греха подальше.

А мне так хорошо, так радостно стало…

– Тиран.

– Истеричка, – сказано было очень тихо, и я сделала вид, будто не расслышала.

Новое пирожное оказалось на порядок вкусней предыдущего – пища богов, ни больше ни меньше. Да и кофе приобрел какой-то особенный, сказочно приятный привкус. И мир за окном просветлел, расцвел новыми красками.

Я ему небезразлична!

– Глеб, а чем мы предохраняемся? – А что? Очень своевременный вопрос.