Верой и правдой - Аркадий Степной

— Я не могла поступить иначе, господин Трамгель, — принялась оправдываться девушка. — Мне дали список и адреса, если бы я вас пропустила, это как раз и вызвало бы подозрения. К тому же даже если кто за нами и наблюдал, то я уверена, что теперь-то он абсолютно не усомнится в вашей лояльности. Эта сцена в лавке была разыграна гениально. — Герда усмехнулась: — Интересно, что сказал бы этот бедняга эльф, если бы узнал, что вы его соплеме…

Герда умолкла на полуслове — остро отточенное лезвие до предела натянуло тонкую кожу ее нежной шеи.

— Цыц, дура! — прошипел Трамгель, угрожающе глядя на нее поверх лезвия длинного кинжала. — Никогда и нигде не произноси того, о чем нужно забыть. Даже в таком защищенном от чужих ушей месте, как эта комната. Ты поняла?!

Герда очень медленно кивнула. Трамгель некоторое время испепелял ее взглядом, затем, словно нехотя, убрал кинжал и сел на место.

«Черт, как быстро», — невольно подумала девушка, потирая шею. Ее подготовка была впечатляющей, ее реакция была отточена до блеска и не уступала змеиной, но Трамгель превосходил ее на голову. «Если мне когда-нибудь потребуется убить его, — подумала она, — то сделать это нужно исподтишка. Открытой схватки мне против него не выдержать».

А Трамгель тем временем как ни в чем не бывало допил вино и укоризненно помотал головой:

— Ты слишком расслабилась, девочка. В последние годы для нас и вправду все было слишком легко. Но сейчас все изменилось, и изменилось резко. Тебе следует это переосмыслить и больше не делать глупостей.

— Но я думала…

— Думать тебе не нужно! — оборвал ее Трамгель. — Ты «дикая кошка». Твое дело вилять своей красивой попкой, соблазнять и убивать. Думать буду я, а ты — безропотно подчиняться. Займешься самодеятельностью — я позабочусь о твоей жизни. Умирать ты будешь долго, очень долго. Тебе понятно?

— Да, господин Трамгель.

— И не разыгрывай здесь обиженную. За те деньги, что тебе платят, ты должна быть способной и на большее.

— Да, господин Трамгель. — Ее поставили на место, и она с этим смирилась. Жестко, неприятно, но не в первый раз, в ее жизни бывали дни и похуже. Намного хуже.

Трамгель громко хрустнул пальцами и, давая понять, что встреча закончена, сказал:

— Холст я пришлю в госпиталь завтра. Больше ко мне не приходи, что бы ни случилось, пока сам не позову. Помни, если снова такое повторится, у тебя должна быть очень веская причина, иначе… А теперь иди.

Герда встала со стула, но уходить не спешила. Трамгель недовольно искривил бровь:

— Что еще?

У меня вопрос, можно? — Девушка была само смирение, но в глубине глаз промелькнул жадный блеск.

— Давай, только быстро, — буркнул Трамгель, упершись в нее мрачным взглядом.

Герда кротко на него посмотрела и вкрадчиво спросила:

— До меня дошли слухи, что есть очень лакомый частный заказ.

— Какой еще заказ? — с деланым непониманием произнес Трамгель, в глубине души надеясь, что это только предположения.

Герда разбила его надежды вдребезги:

— Заказ семьи Ангейро на месть убийце их милого мальчика.

Трамгель встал и, расправив плечи, отрезал:

— Сейчас не время для частных заказов. Ты не забыла, что мы работаем на герцога, кошка?

Герда задумалась, но жадность пересилила.

— Заказ, говорят, очень, просто очень привлекательный. Отдайте его мне, господин Трамгель, и я щедро поделюсь наградой. Вы не пожалеете…

— Хватит, — оборвал ее Трамгель. — Я уже сказал, что сейчас не время. И смотри у меня, если начнешь крутить хвостом самостоятельно, я с тебя шкуру обдеру.

Трамгель машинально стал разминать пальцы, и Герда поняла, что снова перегнула палку. Подняв ладони, она послушно произнесла:

— Как скажете, господин Трамгель. Вы здесь главный. Я могу идти?

Толстяк молча махнул рукой — дескать, проваливай.

Герда подошла к двери, открыла ее и, мило улыбнувшись, прожурчала:

— Спасибо вам, господин Трамгель. Господин Хирос будет очень доволен.

— Что вы, милая госпожа Герда, — громко и добродушно прогудел Трамгель, сверля девушку угрожающим взглядом, — это только самая малость из того, на что я готов пойти для спасения моего любимого города.

«Жирная тварь!» — в бешенстве подумала Герда, выходя из лавки и мило улыбаясь восхищенно смотревшему на нее Радко.

«Тебе повезло, — хладнокровно подумал Трамгель, наблюдая за ней в узкую щель между толстыми ставнями, — если бы мы не ждали со дня на день армию нашего герцога, я бы избавился от тебя немедля. Но сейчас мне нужны будут все, тем более «дикие кошки», даже если они такие неуравновешенные».

Звенья кольчуги, раскалившись на солнце, обжигают кожу. Солдатское белье насквозь пропиталось соленым потом. Отяжелевшие от боли мышцы готовы разорваться, но первый унтер неумолим. Спокойный, размеренный голос плывет над, казалось бы, загнанным до бессилия строем:

— Удар сверху. Р-ра-аз — размах! — Сотни боевых топоров взлетают к небу. — Два — удар!

Деревянные чурбаны сотрясаются от града размеренных ударов, в стороны летят щепки, щедро сдобренные солдатским потом. Отполированные топорища скользят в дрожащих от изнеможения ладонях, но Гарт словно этого и не видит:

— Раз! — Воздух гудит от вскинутых в едином боевом замахе топоров. — Два! — Трещит дерево, вынужденное изображать перворожденного врага, гудят от натуги мышцы.

Гарт передает эстафету сержантам, и уже они командуют, сами выполняя свои же команды вместе с подчиненными:

— Раз! — Взмах. — Два! — Удар.

— Раз! — Взмах. — Два! — Удар.

А сам Гарт неспешно идет позади взмыленного строя ополченцев и, четко выговаривая каждое слово, вбивает воинскую науку в сосредоточенных на проклятых чурбанах солдат:

— Бить топором ты должен только сверху вниз. Ты можешь нанести прямой вертикальный удар или бить сверху наискось, но никаких боковых ударов, боец. Забудь о круговых движениях, иначе ты изрубишь своих же товарищей.

— Раз! — Взмах. — Два! — Удар.

— Раз! — Взмах. — Два! — Удар.

— Даже если перед тобой закованный в сплошные латы гном, при замахе никогда не закидывай топор за спину, помни, там может стоять прикрывающий твою спину соратник.

— Раз! — Взмах. — Два! — Удар.

— Увидел перед собой врага, бей не раздумывая! Бей в полную силу. Каждый твой удар должен нести смерть. Даже если не прорубишь врагу доспех, твой топор переломает ему все кости и переправит его грешную душу к его перворожденному богу.

— Раз! — Взмах. — Два! — Удар.