Любовь на Утином острове - Марианна Лесли

По-видимому, Дженифер приняла точно такое же решение.

На следующее утро, садясь с ним рядом и протягивая чашку кофе, она сказала:

– Прекрасный день. Давай прогуляемся по острову?

Он зевнул, приподнялся на локте и посмотрел в ее светящееся энтузиазмом лицо, на котором играла дразнящая, немного вызывающая улыбка. Он запечатлел на ее устах утренний поцелуй.

Алану нравилось ее веселое, игривое настроение, и он решил ей подыграть:

– Думаю, я и без прогулки могу все тебе рассказать, чернявая, – проговорил он с ленивой улыбкой. – Справа от тебя – озеро, скалы и сосны с кедрами. Слева – озеро, скалы и березы с осинами. А прямо перед тобой – мужчина, слишком измотанный, чтобы сделать хоть шаг. Единственное, на что он еще способен, – это смотреть на тебя.

Она выслушала его и лукаво улыбнулась.

– Очень жаль. Может, есть какое-нибудь средство, способное оживить эти старые кости? – поинтересовалась она, как бы невзначай поигрывая верхней пуговицей своей рубашки.

– Пощади меня, женщина! – взмолился он, падая на подушку и закатив глаза в притворном испуге. – Еще немного подобных упражнений – и тебе придется кормить меня с ложечки.

Ее попытка изобразить огорчение вызвала у Алана улыбку. Это была уже не та застенчивая девочка, которая пришла к нему в первый раз. Перед ним сидела настоящая женщина, осознающая свою привлекательность и знающая себе цену.

– Ну что ж, – преувеличенно громко вздохнула она. – Тогда, может, стоит попробовать возбудить твой интерес по-иному?

– Я же сказал, что еще немного – и я…

Она прервала его заразительным смехом.

– Я имела в виду интригующие тайны этого острова.

Он недоверчиво взглянул на нее.

– Тайны? На Утином острове?

– Именно. Наверняка тебе интересно будет узнать, откуда взялось такое название.

– Ну, это и дураку понятно: на острове гнездятся утки, в этом нет никакой тайны.

– Совершенно верно, но это по одной версии, которой придерживаются скучные люди, лишенные фантазии.

– А есть еще и другая? Интересно какая?

– Я так и знала, что ты заинтересуешься! – ликующе воскликнула Дженни. – Так вот, слушай. Жил в начале прошлого века в этих местах один авантюрист и разбойник Дастин Клеменс по прозвищу Дак.[1] Такое прозвище он получил за то, что всегда носил на шляпе украшение из утиных перьев. Говорят, он был убийственно красив и обаятелен и умело этим пользовался: очаровывал доверчивых богатых дамочек, а потом грабил их. Когда денег и драгоценностей накопилось столько, что он стал опасаться за их сохранность, он решил зарыть их где-нибудь. После долгих поисков его выбор пал на этот остров. Вскоре Дак был убит, как гласит легенда, одной из своих обманутых возлюбленных, которая застала его с другой женщиной и пристрелила из ревности. Точно неизвестно, спрятал ли он золотишко на этом острове, но с тех пор, вот уже около ста лет, время от времени здесь появляются люди, слышавшие эту легенду, в надежде отыскать клад. Насколько мне известно, до сих пор это еще никому не удалось. Хочешь попытать счастья?

– Ты полагаешь, нам повезет больше, чем остальным?

– Мы могли бы попробовать. – Она улыбнулась, и в ее глазах заплясали чертики. – Если, конечно, у тебя нет других, более интересных предложений.

– Предложения, может, и есть, но я…

– Да-да, помню. Ты жалкая, ни на что не годная развалина.

Одним молниеносным движением он опрокинул ее на кровать и прижал к матрасу, потом припал к ее губам в горячем, страстном поцелуе, от которого у нее захватило дух.

Когда он поднял голову, в ее широко раскрытых глазах плескалась смесь восхищения и возбуждения.

– Беру свои слова обратно, – лукаво улыбнулась она.

– То-то же. – Он поднялся, натянул джинсы и рубашку и снял с гвоздя куртку.

– Ну так где там ваш знаменитый Дак спрятал свой чертов клад?

Никакого клада они, естественно, не нашли. Алан начал добродушно ворчать, утверждая, будто он с самого начала подозревал, что она все придумала про сокровища. Тогда Дженни вынуждена была признаться, что действительно немного присочинила, но только в том, что касается места. Никто не знает, на каком из многочисленных островов озера был спрятан клад и существовал ли он вообще, но в том, что касается Дастина Клеменса и его авантюр, она рассказала истинную правду. А остров называется Утиным еще и потому, что с высоты птичьего полета по форме напоминает спящую утку, спрятавшую голову под крыло. А потом она бросилась бежать, и Алан, слегка прихрамывая, погнался за ней. Клад они не нашли, зато нашли уютную, залитую сентябрьским солнцем полянку. Укрытая от ветра зарослями кедров и сосен, поросшая травой и мхом, их постель была теплой и мягкой.

Они медленно, долго и страстно предавались на ней любви. И только орел, парящий высоко в небе, был единственным свидетелем слияния их тел, душ и сердец.

Дженни лежала на широкой вздымавшейся груди Алана и слушала, как гулко бьется его сердце. Он лениво теребил руками ее волосы, а она, утомленная любовными играми, расслабленно улыбалась и довольно жмурилась, словно сытая кошка.

Солнышко пригревало ее голую спину. Легкий ветерок дружески ласкал ее. Так приятно было ощущать мужскую силу Алана. Ее мысли унеслись куда-то, и вдруг, совершенно неожиданно для себя, она спросила:

– Ты когда-нибудь был женат?

Вопрос удивил его. Он ворвался в настоящее, словно резкий гудок приближающегося поезда, и нарушил их спокойное уединение.

Он глубже запустил руки ей в волосы и крепче прижал ее к себе, словно боялся, что она куда-нибудь исчезнет. Последовала неловкая пауза, потом он произнес:

– Ты уверена, что хочешь это знать?

– Только если ты сам захочешь рассказать.

Она почувствовала, как вначале напряглись, а потом расслабились мышцы его груди.

– Да, я был женат. – Он помолчал, но Дженни терпеливо ждала, и Алан продолжил: – Мы познакомились с Элизой в одном кафе в Чикаго, куда я зашел перекусить. Народу в кафе было много, было время ланча, но возле меня оказался свободный стул. Подошла девушка и спросила, можно ли сесть за мой столик. Так мы и познакомились, через месяц обручились, а еще через полгода поженились. Это было за три месяца до моей командировки на Ближний Восток, где меня ранили. Элиза преданно ухаживала за мной, но потом…

Он сглотнул и опять замолчал. Было заметно, что ему не слишком приятно об этом вспоминать.

– Дело в том, – продолжил он, – что Элиза очень хотела иметь детей. Она сразу сказала мне об этом, еще до того, как мы поженились, хотела знать, не стану ли я возражать. Я, естественно, не возражал, мне тоже хотелось детей. Но после ранения, когда выяснилось, что я стал бесплоден, она… В общем, она ушла от меня. Нет-нет, не сразу, – предваряя ее вопрос, поспешил добавить он. – Поначалу мы еще надеялись, что врачи ошиблись, но через год надежда угасла, а еще через пару месяцев Элиза попросила меня отпустить ее, потому что не мыслила себе семьи без детей.