Походный барабан - Луис Ламур

Щель была слишком узка, и я не мог выбраться, но рука моя просунулась в неё и встретилась с рукой Азизы. Какое-то время мы просто держались друг за друга. Потом вернулся рассудок.

— Это низ двери уперся, — предположил я. — Ты не могла бы подкопаться, отбросить землю в сторону?..

Опустившись на колени, она отчаянно рыла, задыхаясь от напряжения. Я снова навалился на дверь, и в этот раз сдвинул её достаточно, чтобы вылезть наружу.

Азиза ухватилась за меня, и на миг мы вцепились друг в друга, словно утопающие. Прошло много времени, прежде чем я смог оторваться от девушки и закрыл дверь, навалившись плечом.

Выход был просто трещиной в скале, хитроумно использованной и замаскированной кустами и корнями. Сам рычаг был утоплен в ней, и даже сейчас мне пришлось внимательно присмотреться, чтобы найти его. Я осторожно привел в порядок потревоженные нами виноградные лозы, мох и листья.

— Но как же ты отыскала это место?

Мы были в рощице — той самой, которую я рассматривал как возможное место выхода.

— Я заметила, как ты смотрел сюда, а мне пришлось жить в нескольких замках, не только в том, что в Палермо. И такие места везде используют. Оттуда, где мы находились, не было видно, что часть рощи подходит прямо под стену; ты смотрел на более отдаленный участок. На каком-то протяжении деревьев нет, но дальше они опять стоят густой порослью… Тебя не было так долго, что я перепугалась. Начала спускаться по лестнице за тобой следом. Звала, звала, но ответа все не было, и я вернулась назад, пока не сошла слишком далеко. Я боялась, что ты придешь и увидишь, что меня нет… А потом, на следующее утро…

— Что-о?!

— Ох, Матюрен! Разве ты не знал? Ты провел там, внизу, два дня и ночь!

Там, внизу, во тьме, как можно было это узнать? Сколько я просидел на ступеньке в темноте? Может быть, я спал? Сколько времени я провел на лестнице, нащупывая путь вниз, иногда с долгими перерывами, когда ногами или руками отыскивал очередную опору?

Теперь голод убедил меня, что она говорит правду; голод, о котором я совершенно забыл от ужаса, что мне суждено умереть там, во мраке, как умерли другие, чьи кости с хрустом ломались у меня под ногами…

Замок Отмана был таким же, каким мы его оставили. Мой Бербер приветственно заржал, потянувшись ко мне мордой. Я гладил ему шею, тихо разговаривая с ним. Потом подошел к фонтану, стянул рубашку и смыл с себя пыль и пот. Снова одевшись, я отдыхал, пока Азиза не принесла мне поесть, а потом уснул.

Прошло много времени, пока я пробудился. Утро ещё не наступило, хотя небо, кажется, уже посветлело. Я лежал тихо, глядя вверх и раздумывая о нашем положении. У нас почти кончилась еда, мы больше не можем оставаться здесь.

Единственным выходом, по-видимому, было уйти отсюда — либо вернуться в Кордову, либо направиться в какой-нибудь другой город, например, в Севилью или, может быть, в Толедо. Сейчас люди Ибн Харама, наверное, уже закончили обыскивать Кордову и её окрестности. Возвращение могло пройти незамеченным.

Если мы будем осторожны, то сможем вернуться даже тем же путем, каким ушли, избежав таким образом встречи со стражей у городских ворот. Сможем даже прятаться какое-то время в доме Ибн Тувайса…

Поднявшись на ноги, я подошел к окну и посмотрел в сторону Кордовы. Солнце ещё не встало, но местность просматривалась уже далеко. Нигде никакого движения.

Я спустился по лестнице и вышел в сад. Те немногие гроздья винограда, которые там были, мы уже съели. И абрикосы кончились — да их и оставалось всего несколько штук.

Выбора не было. Мы должны уезжать из Замка Отмана.

Когда проснулась Азиза, я подождал, пока она умоется у фонтана и вернется в комнату.

— У нас еды не больше, чем на день, — сообщил я ей. — Придется уезжать.

— В Кордову? Мы не можем…

— Там будет безопаснее. Если двинемся куда-нибудь еще, можем столкнуться с разбойниками или солдатами.

— Йусуф старается обезопасить дороги.

— И ему это удастся… со временем. А сейчас они ещё не безопасны.

Она молчала, и я добавил:

— Так будет безопаснее для тебя. Меньше всего они этого ожидают. У меня есть немного денег.

Перед полуднем я отвел лошадей в рощу и привязал их так, чтобы они были скрыты деревьями, окружающими небольшую лужайку. Мы должны спастись. В крайнем случае можно воспользоваться башней; имея свечи и действуя с осторожностью, мы сумеем выбраться — ведь теперь я знаю дорогу. Сохраняя осмотрительность, можно протянуть здесь и следующий день, а каждый выигранный день — это наша маленькая победа.

Куда ещё мы можем податься? Ее друзьям нельзя доверять безоглядно, потому что некоторые, конечно, теперь стали союзниками Йусуфа или Ибн Харама. Другие боятся его… После бури, которая, должно быть, разразилась, каждый молодой человек, путешествующий в обществе красивой девушки, будет привлекать внимание. А в Кордове я смогу затеряться среди студентов и найти какое-нибудь занятие. Долго оставаться без дела было не по мне. Даже сейчас я рьяно стремился к учению.

Уже почти опустились сумерки, когда мы увидели всадников. Их было не меньше дюжины, и они ехали плотной группой, направляясь к Замку Отмана.

— Быстрее! Спрячемся в подземном ходе!

Мы поспешно собрали все, что привезли с собой, и уничтожили следы нашего присутствия. Многое было сделано заранее, поскольку мы собирались уезжать. Когда каменная дверь закрывалась за нами, во дворе уже раздавался стук копыт.

Мы сидели на маленькой площадке в темноте и ждали. Мы не оставили ничего, в этом я не сомневался, но трава была примята и вытоптана, нашлись бы и другие свидетельства того, что кто-то пребывал в замке. Возможно, они решат, что тут останавливались разбойники, — мы очень на это надеялись.

За каменной дверью слышались приглушенные звуки — шум, несомненно большой, едва доносился сюда. Отступив назад, я наткнулся на что-то, чего раньше не заметил. Вторая лестница, ведущая наверх! Лестничный колодец был ещё уже первого, но, двигаясь осторожно, мы поднялись по ней и оказались в маленькой комнатушке: в ширину она имела не более четырех футов, хотя в длину — все двенадцать. Тут нашлась каменная скамья и ржавая алебарда.

Потом я заметил узкую щель. Везде камни были плотно пригнаны друг к другу, но здесь их намеренно уложили так, чтобы можно было видеть, что творится в большом доме, а из-за обрушившихся стен открывался вид и на часть внешнего двора.

Задув свечу, мы прильнули к щели.

В поле зрения оказалось с полдюжины людей — все солдаты. Снаружи, во дворе, суетились и другие, которые обыскивали все вокруг.

Пока я смотрел на них, командир повернулся, и я ясно разглядел его лицо. Это был Дубан.

Я уже собрался было позвать его, но Азиза, яростно тряся головой, закрыла мне рот ладонью.