Краплёная - Элеонора Мандалян

– Пойду пока просушу феном твой пиджак, – сказала она, вставая, – чтобы ты мог поскорее надеть его.

Закрывшись в ванной, Катя неспеша сняла с себя украшения, смыла косметику, сменила туфли на тапочки и вернулась обратно. Марк, обмякнув как мешок, заваливался на бок, сползая с кресла ногами вперед.

– Э-э, дружок, да ты сейчас заснешь прямо на полу! – всполошилась она. Это не входило в ее планы.

Она подхватила Марка подмышки и насильно заставила встать. Его голова болталась, как мячик на пружинке. Он еще не утратил способности повиноваться, но глаза его уже не открывались. С большим трудом она, чуть не волоком, дотащила его до постели и, усадив, принялась раздевать. Что-то невнятно бормотавший Марк либо не сознавал вовсе, что с ним происходит, либо сквозь сонно-пьяный дурман ему казалось, что он в заботливых руках родной жены. Он даже пытался помогать ей стягивать с него рубашку, майку, брюки, трусы.

Разделавшись, наконец, с раздеванием, Катя уложила его в постель и с мрачным сарказмом долго обозревала тощее тело с четко обозначенными ребрами, тазобедренными костями и коленными чашечками, с пучками черных кудряшек на груди, подмышками и внизу живота, с убого откинутым на сторону, нелепо оголенным отростком плоти, гордо именуемым «мужским достоинством». Когда взгляд ее вернулся к его лицу, он уже крепко спал, и казалось не было силы, способной его разбудить. Она намеренно не прикрыла его ни одеялом, ни простыней.

Достав фотооппарат, Катя сделала несколько снимков своей первой любви – в разных ракурсах, общим и крупным планом. Затем подошла к телефону, набрала номер, который помнила наизусть. Сколько раз, учась в школе, она звонила по этому номеру, слушала его голос, вздыхала и давала отбой… На том конце провода трубку подняли мгновенно и взволнованный женский голос несколько раз крикнул:

– Ало? Ало! Ало!!!

– Ада, это ты? – развязно спросила Катя.

– Я. Конечно, я. Кто ж еще. Кто вы?

– Подружка подружки твоего мужа.

– Что? Какая подружка? Какой подружки?

– Да неважно это. Хочешь знать, где Марк, поезжай прямо сейчас в гостиницу «Брно». Номер 215-ый. Он очень нуждается в твоей помощи. Все. Пока.

Положив трубку, Катя принесла из ванной пиджак Марка и небрежно кинула его на спинку кресла – так, чтобы уже от дверей был виден ярко алый след ее губ. Следующим этапом она разбросала по полу все, что сняла с Марка, а потом начала раздеваться сама. Снимаемую одежду она кидала в разные стороны, как если бы ее срывали с нее в экстазе страсти.

Ее приготовления еще не были до конца завершены, когда раздался громкий, нервный стук в дверь. Накинув на голое тело банный халат, Катя, не спрашивая кто, слегка приоткрыла ее, загораживая собою проход.

В коридоре стояла та самая Аделина. Такая же холеная, как когда-то, такая же привлекательная, только слегка раздобревшая. Ее лицо выражало крайнюю озабоченность и тревогу.

– Что вам угодно? – недовольно осведомилась Катя, придерживая дверь.

– Мне сказали, что мой муж здесь. Это правда? Что с ним? Впустите меня, – не слишком уверенно потребовала Аделина.

– Какой еще муж! По какому праву вы врываетесь в чужой номер, да еще глубокой ночью? Уходите, не то я вызову дежурного! – Катя сделала вид, что хочет захлопнуть дверь, но Аделина успела просунуть ногу в щель и навалилась на дверь плечом.

Посопротивлявшись для виду, Катя уступила натиску «непрошенной» гостьи. Впустив женщину в номер, она стояла перед ней, зло сверкая глазами, «забыв» запахнуть халат. Обведя взглядом комнату, Аделина заметила разбросанные повсюду вещи, узнав среди них костюм мужа, а главное пиджак с его новым украшением.

Превозмогая неловкость, дрожа всем телом от комом подступивших к горлу предчувствий, Аделина остановилась в дверях спальни и, увидев распростертого на измятых простынях голого мужчину, попятилась. Она никак не могла заставить себя поверить, что там лежит тот, кого она ищет. И все же, пересилив себя, Аделина шагнула к кровати. Растерянность, страх, негодование, отвращение сменялись на ее лице, как слайды в проекторе.

– Вы ведь не станете будить его? – услышала она позади себя томно-елейный голосок. – Он так устал, бедняжка.

Кате показалось, что женщина вот-вот грохнется в обморок, так побелела она вдруг, так задрожали ее губы и руки. Какое-то время она стояла неподвижно, пристально вглядываясь в лицо мужа, желая удостовериться, что он жив. Но из открытого рта Марка вырвался легкий храп. Не проронив ни слова, Аделина бросилась вон из гостиничного номера.

Привалясь к дверному косяку, Катя с саркастически-хмурой усмешкой смотрела ей вслед. А та шла, держась за стену, как по кораблю во время качки. Шла, как человек, которому нанесли смертельный удар в спину, и рукоятка ножа все еще торчала меж ее лопаток.

Катя бесшумно прикрыла дверь. Нужно было действовать дальше. Ведь не станет же она вступать в объяснения с Марком, когда тот, проспавшись, придет в себя. Все, что ему причиталось, он только что получил. Его счастливая семейная жизнь кончилась. Кончилась навсегда. Скорее всего, жена не простит ему измену. Не простит пережитый шок и унижение. Но если все же они найдут в себе силы остаться вместе, она никогда не забудет… не сможет забыть то, что только что видела. Их совместная жизнь превратится в подлинный ад.

Быстро одевшись, Катя собрала свои вещи в саквояж. Одежда Марка осталась валяться на полу. Не бросив даже прощального взгляда на того, кто когда-то безраздельно владел ее помыслами и чувствами, она подхватила саквояж и покинула номер.

Катя сама не ожидала, что ее замысел реализуется с такой головокружи-тельной быстротой, в течение всего одного дня. Конечно, самое правильное было бы немедленно уехать из города, по принципу ищи ветра в поле. Но бабье любопытство взяло верх над здравым смыслом. Уж очень ей хотелось узнать, чем вся эта история закончится. Сумеет ли ее дорожайший Марик выпутаться. Одно не подлежало сомнению: как «Галина Чернова», она должна была исчезнуть немедленно. Прямо сейчас. С концами. Поэтому, сдавая ключ от номера, Катя улыбнулась сонному портье и, как бы между прочим, сказала:

– Вот, приятель, выписываюсь раньше времени. Не забудь включить в счет бутылку рома. Я взяла ее в номере, из бара. А это тебе на бутылочку.

Растрогавшись щедростью постоялицы, портье участливо спросил:

– Что ж вы съезжаете посреди ночи? Дождались бы утра. Выспались бы хорошенько. – Увидев, из какого номера он выписывает гостью, портье поднял на Катю подозрительный взгляд: – Галина Александровна Чернова? Ведь это к вам полчаса назад рвалась чем-то очень встревоженная женщина? Она назвала мне ваш номер. А потом пролетела мимо как ошпаренная.

– Совершенно верно. Это была жена моего дяди. У него ночью случился инфаркт. От больницы он наотрез отказался. И она срочно примчалась за мной. Ждет меня в машине. Так что извини, приятель. Спешу. – Во избежании дальнейших расспросов, Катя подхватила рассчетный листок и с озабоченным видом устремилась к выходу.