Тоталитаризм и вероисповедания - Дмитрий Владимирович Поспеловский

Но кроме того, определенные тенденции Первой мировой войны тяготели к тоталитаризму националистических окрасок, то есть к фашизму и нацизму в противовес Марксу, Энгельсу и Ленину, которые утверждали, что рабочий класс интернационален, свободен от национализма, придуманного-де буржуазией. Поэтому, утверждали они, армии всеобщей мобилизации, в которых при развитом капитализме количественно будет преобладать пролетариат, за своих «классовых врагов» — буржуазию и аристократию — воевать не будут. Первая же большая война обернется восстанием солдат против своих офицеров, международным пролетарским братанием через линию фронта, мировой революцией. В результате Ленин обозвал Первую мировую войну «империалистической» и повел агитацию за то, чтобы она переросла в международную гражданскую войну. Но этого не произошло, и, поскольку социалистические партии Германии, Австро-Венгрии и Франции проголосовали

133

в парламентах своих стран за военные кредиты, то есть заняли патриотическо-оборонительные позиции, революционно-интернационалистический клич провалился. Карты национализма от этого только выиграли. В результате война только укрепила и гипертрофировала национализм, особенно в побежденных странах, таких как Германия, которая болезненно переживала свое унижение на мирных переговорах в Версале и затаила мечты о реваншизме. Хотя Италия была в союзе с победителями, она так плохо воевала, что ее бывшие союзники не нашли нужным удовлетворить ее территориальные аппетиты. Так психологически Италия попала в лагерь побежденных, и в этом смысле ее фашизм имел те же психологические корни, что и германский нацизм.

Мы еще вернемся к этим двум странам и их проблемам, а пока взглянем на положение в лагере России и ее союзников к концу войны.

В 1917 году мы видим, с одной стороны, революцию в России и фактически постепенный ее выход из войны — сначала из-за развала военной дисциплины после Февральской революции и принятия Временным правительством Керенского платформы оборонительной войны без контрибуций, за которым последовал уже сознательный саботаж войны большевиками после их прихода к власти. С другой стороны, в войну вступают Соединенные Штаты Америки, что в конце концов приведет Америку к прекращению ее традиционной политики изоляционизма и невмешательства в дела Европы и коренному изменению политической карты мира, мирового баланса сил.

22 января 1917 года президент Соединенных Штатов Вудро Вильсон, готовясь вступить в войну, произнес речь в Конгрессе США, — это его так называемые 14 пунктов, — о том, как он понимает цели войны со своей демократической точки зрения. Вот отрывки из этой речи:

«Во-первых, мир должен быть утвержден без победы ... Утверждение победы означает подчинение побежденного воле победителя, заключения мира на условиях, диктуемых победителем. Такой мир является унижением побежденного и обычно принуждает побежденную сторону к тяжелым материальным страданиям. Такой мир устанавливается

134

ценой национальной боли, обиды, горькой памяти. Он не будет долговечным, ибо построен на песке...

Человечество сегодня жаждет свободы, а не силовых методов решения вопросов. Не может и не должен быть прочным мир, не основанный на принципе признания народного волеизъявления в качестве источника власти и не признающий, что никто не имеет право перебрасывать народы от одной власти к другой, будто речь идет о предметах, а не людях... Вот те принципы человеческого общежития, которые должны восторжествовать».

Теперь проанализируем эти слова. С одной стороны, призыв к войне без репараций и контрибуций, отвергающий навязывание побежденной стороне каких-либо условий победителем. Следуя этой рыцарской логике, после окончания войны, в которую Соединенные Штаты готовятся вступить, никто не смеет заставлять Австрию отпустить ее негерманское большинство — славян, венгров, румын, итальянцев — а тем более изменить свою монархическую систему власти; последнее также относится и к Германской империи. Но ведь далее Вильсон требует, чтобы государства строились на основе суверенитета своих граждан и с их согласия. В таком случае победителям очень даже придется вмешаться во внутренние дела побежденных государств: ликвидировать тамошние авторитарные монархические режимы, заменить их демократическим устройством и заставить их предоставить независимость инородным национальностям, находящимся под властью Австрии, Германии, Турции. Кстати, в Париже существовали во время Первой мировой войны национальные комитеты чехов, словаков, хорватов, словенцев. Их активно поддерживал профессор Ситон-Уотсон, британский советник по национальным вопросам Восточной Европы, которому легко удалось склонить на свою сторону и Вильсона, ставшего затем пылким сторонником раздела Австрии на независимые национальные государства.

Соединенные Штаты вступили в войну в апреле 1917 года. Для этого было 3 предлога: во-первых, немецкие подлодки топили суда американского торгового флота, направлявшиеся в Англию, Францию или Россию, и при этом официально заявляли американскому правительству, что будут делать это

135

и впредь. В результате американцы прервали дипломатические отношения с Германией. Непосредственными предлогами вступления США в войну были, однако, следующие факторы:

а) перехваченное британской разведкой распоряжение своему послу в Мексике вовлечь эту страну в войну против США обещанием в случае победы вернуть Мексике Калифорнию, Аризону, Неваду и Техас, в случае, если Соединенные Штаты вступят в войну против Германии; и

б) падение монархии в России — Вильсон никак не хотел стать союзником авторитарной России. Уже это предстало, что в мирных переговорах Вильсон будет руководствоваться второй частью своей речи, игнорируя первую часть.

Так оно и будет. Следует заметить, что все воюющие стороны ко времени вступления США в войну были вконец истощены и утомлены. В результате США, присоединившиеся к войне лишь за полтора года до ее окончания и своим вступлением ускорившие ее конец и обеспечившие победу Антанте, оказались самой могущественной державой в момент окончания войны, и Вильсон фактически определял ход мирных переговоров, диктовал условия заключения мира.

В конце сентября германское главнокомандование, считая положение Германии катастрофическим, начало искать пути к перемирию, думая, что, поскольку германские войска все еще оккупировали кусок Франции, Германии удастся выйти из войны, не полностью потеряв лицо. Но Вильсон, стремившийся во что бы то ни стало сохранить свою демократическую девственность, отказался вести переговоры с Германией и Австрией, пока во главе их стоят императоры. В ответ Вильгельм II объявил о введении конституционной монархии, передаче суверенитета народу и 4 октября назначил премьер-министром князя Максимилиана Баденского, который вскоре представил новую конституцию, вводившую либерально-демократическую политическую систему, в которой власть императора была ненамного шире власти английского короля. Но американский президент уперся, заявив, что, пока у власти остается император, он отказывается вести мирные переговоры с Германией и примет от Германии только безусловную капитуляцию.

136

Сведения о вильсоновском требовании привели в движение левые силы Германии — начались восстания. Симптоматически 7 ноября 1918 года началась революция немецких большевиков (так называемых спартаковцев) и левых социалистов в Мюнхене. Баварский король был свергнут с престола.

Надо сказать,