Русская идея и американская мечта — единство и борьба противоположностей - Елена Головина

завладеть территорией, чем больше, тем лучше, — и это основная задача для получения каких-то материальных выгод для себя, по-другому мало кто может себе представить. России не нужны дополнительные территории — их и так много. Украина более бедная, чем Россия, по полезным ископаемым — так что это тоже не причина. Причины уже указывались (глава 2). А насчёт материальных выгод, так Украина — это только большие расходы — как на саму войну, так и на восстановление Украины.

Второе различие мессианства, уже внутреннее: «Православно-христианский мессианизм в той форме, в какой он складывался в России, не похож на индивидуалистический мессианизм протестантизма. Христианскому универсализму русской идеи вообще чужд партикуляризм протестантского типа». Партикуляризм — это когда какие-то частные интересы ставятся выше государственных. Баталов пишет: «Любой политический мессианизм двойствен, противоречив, амбивалентен. Просто это разные мессианизмы. За ними стоит разная культура и психология. И ориентируют они на разную стратегию политическую, экономическую, культурную» (Баталов, 2004).

Однако американская мечта начала умирать, поскольку государство стало брать в свои руки контроль над обществом и человеком; а во-вторых, так же происходило углубление социального неравенства. Роберт Рингер, автор работы 70-х — начала 80-х годов «Возрождая американскую мечту», писал: «Американская мечта была мечтой о людях, не о государстве. Она была мечтой о людях, которые впервые в истории заявили о том, что стоят над государством. Она была мечтой о возможности достичь успеха без вмешательства других… Американская мечта не была мечтой об „использовании всей его мощи и ресурсов для того, чтобы ответить на новые социальные проблемы новыми формами социального контроля“» (Ringer R. Restoring the American Dream. N. Y., 1979. P. 198). Республиканцы считают, что когда вмешивается государство, то человек утрачивает ответственность перед собой и обществом за свои действия и таким образом теряет свободу. Республиканская партия пытается сохранить американскую мечту и всегда критикует демократов, что они хотят заменить человека государством. Не надо налогов — требуют бедные люди — республиканцы, и ведь они в первую очередь получают какие-то бенефиты от этих перераспределенных налогов, коих они платят мало, поскольку в Америке прогрессивные налоги в зависимости от доходов.

Смерть американской мечты наступила бы, если бы большинство американцев перестали верить в Америку как свободную страну и в ее вселенскую миссию, верить в собственные силы и личный успех, чего не случилось. Рейч, который писал о человеческом достоинстве, лежащем в основе американской мечты, отмечал и другую сторону мечты, которая может привести к её краху: она культивировала эгоизм, дух соперничества, недоверие и подозрительное отношение к соседу, безжалостное отношение к проигравшему «гонку»… Рейч разделял в американском обществе два вида сознания. Носителями сознания 1 являются фермеры, мелкие предприниматели, республиканцы, политические деятели, часть иммигрантов (Reich Ch. The Greening of America. Random House. N. Y., 1970. P. 26). Однако сознание 2 стало господствовать, и это корпоративное сознание, сложившееся и распространившееся в американском обществе усилиями Вандербильта, Карнеги, Гарримана, Форда и им подобных, которые подменили демократию, независимость и индивидуальную инициативу управленческими порядками и властной иерархией. Сознание 2 я бы определила как корпоративное сознание. Индустриальное общество убило старую основу американской мечты. Утопическая картина стала рушиться.

За последние полтора-два столетия американская мечта изменилась, как изменился и сам либерализм, составлявший во все времена идейную основу мечты. Однако эти изменения ускорились с развитием СМИ, особенно интернета и социальных сетей. Роль социально-политических институтов стала признаваться, однако по-прежнему основное — это американский индивидуализм, вера в Америку, ориентация на конкурентную борьбу. Коренным образом изменилась молодёжь, которая сейчас в большинстве своём не признаёт религию, моральные лозунги — это что-то не для них, а для политиков. Однако вера осталась, что Америка — самая великая страна в мире, что человек — в основе своей с правильными моральными (и, как правило, религиозными) и либеральными ценностями, его нужно уважать и он сможет реализовать свой творческий потенциал. К либеральным ценностям относятся индивидуализм, личная свобода; капитализм; ограничение влияния государства на человека.

Активизировался спор между республиканцами, придерживающимися консервативных взглядов о сохранении идей отцов-основателей в полном объёме и демократов, которые хотят всё менять, конечно, сохраняя либерализм как основную идею. Республиканец Марк Левин — автор нескольких бестселлеров New York Times, включая «Свободу и тиранию», которая распродалась в 1.5 миллиона копий. В своей книге 2017 года «Вновь открывая Америку» Марк Левин противопоставляет идеал отцов-основателей Америки о небольшой роли государства и той реальности, которой отцы были бы возмущены сейчас. Левин осуждает прогрессивизм, который уничтожает индивидуальную свободу — американское наследство — и способствует правительству без границ, что в конце концов ведёт к тоталитаризму. Возвращаясь к вопросу, как можно спасти Америку, Левин считает, что восстановление изначальных истин, на которых было основано государство, — это не просто ностальгия, но необходимость, чтобы не скатиться в тоталитаризм. Сначала американский философ Кроли в конце XIX века, потом американские президенты Рузвельт и особенно Вильсон в начале XX века способствовали прогрессивизму. Вильсон писал: «Нет сомнений, что у нас должна быть свобода, но каждое поколение должно формировать собственную концепцию, что такое свобода», что кажется очень актуальным для меня, что свобода понимается по-разному, и не только во времени, но ещё и в пространстве, — это будут разные концепции у разных государств. С этим всем не согласен Левин, для которого все застыло на XVII веке и все те законы должны соблюдаться. А как же время, которое привело к другим социальным и экономическим законам, к другим взаимоотношениям между государствами? Он не согласен с прогрессивистами, которые хотят, с его точки зрения, добиться общественной поддержки для мощного государства, которым управляет интеллектуальная элита через внеконституционный и автократический аппарат Левиафана. Это он рассматривает как смерть индивидуализма и республиканизма. Основой всех индивидуальных свобод является право частной собственности.

Однако другая его книга «Несвобода прессы» (2019) кажется гораздо более адекватной и правильной, где Левин рассуждает о состоянии американской прессы сейчас. Он открывает читателю, что американская свободная пресса дегенерировала в бесстандартную профессию, которая, пользуясь верой и доверием американской публики, пишет только о том, что соответствует общему мнению своей группы; убирает факты, которые противоречат, используя пропаганду, псевдособытия и откровенную ложь как новостные события.

На другой стороне спектра мнений об Америке будет демократ Давид Литт — «Демократия в одной книге или меньше» (2020), который писал речи для Обамы в 2011–2016 годах. Он как раз пишет о том, о чем негодует Левин, как быстро меняется американская демократия, она меняется, пока он пишет книгу. Он пишет о недостатках системы, которые были предопределены в начале американской демократии. Например, два сенатора представляют каждый штат, но