Приключения Мурзилки. Волшебная газета - Борис Карлов

Петровича передёрнуло. Фамилия его была Могилевский, а «тиграми» проводники называли банду вымогателей, наводивших ужас на всю железную дорогу.

Обмякнув и сделавшись бледным как наволочка, Петрович лёг. Полежав и подумав, он решил выйти на ближайшей станции, добраться электричками до посёлка Кузьмолово и отсидеться там на даче у знакомых, отправив по почте заявление с просьбой уволиться с работы. Но от полученных переживаний как-то незаметно заснул и проспал до самого Питера.

В восемь часов утра поезд подошёл к Московскому вокзалу. Петрович выставил ящик на перрон и стал смиренно ждать, когда его арестуют. Но случилось другое: в ящике щёлкнуло, передняя стенка отлетела, изнутри выскочила маленькая рыжая дворняга и почесала в сторону вокзала.

Дрожащими руками Петрович поднял ящик. Внутри не было ничего, кроме плотно примятого, по форме собаки, сена.

– Если это была лиса… – произнёс он вслух, – то я – тигр!

Выходящий из вагона последний пассажир с опаской на него покосился.

– Чего стоишь! – прикрикнул бригадир. – Постели сдавать.

Качая головой и бормоча себе под нос несвязное, Петрович принялся собирать в вагоне постельное бельё.

Буквоедов лишь отчасти обманул проводника, сказав ему, что в посылке находится чучело лисы. Механическая собака, в которой человечки отправились на задание, действительно называлась «Лиса». И поскольку это была не живая собака, а обтянутый синтетической шкурой механизм, назвать его чучелом было с его стороны почти корректно.

Благополучно прибыв в Петербург, человечки отправились прямо в зоопарк. Погода стояла солнечная, хотя и прохладная. Ловко лавируя между ног и чемоданов, рыжая дворняга выбежала из вокзала на Знаменскую площадь и устремилась по заданному маршруту. Знаменская улица – Воскресенский проспект – набережная Невы – Троицкий мост – Александровский парк… и вот сидевшие внутри механической собаки человечки увидели перед собой высокую металлическую ограду.

У парадного входа не было ни души. Обращала на себя внимание табличка с предупреждением: «Вход с собаками строго запрещён».

– В нашем конкретном случае, – заметил Мямлик, – следует ещё разобраться, кто с кем – мы с собакой, или собака с нами…

До открытия оставалось два часа. «Лиса» прилегла под козырьком билетной кассы будто подремать. Из-под прикрытых век её зрачки-объективы внимательно следили за окружающей обстановкой. На экране бортового компьютера появилась доска с прейскурантом цен:

САФАРИ ПО-ЛЕНИНГРАДСКИ (ДУХОВОЕ РУЖЬЁ, ПРОБКА)

ЧЕЛОВЕК ПРОТИВ КЕНГУРУ (КУЛАЧНЫЕ БОИ)

КОММУНИКАТИВНАЯ ПАЛКА (С ЭЛЕКТРОШОКЕРОМ ИЛИ БЕЗ)

КОНКУРСЫ: «ПЕРЕПЛЮНЬ ВЕРБЛЮДА»,

«ПЕРЕОБЕЗЬЯННИЧАЙ ОБЕЗЬЯНУ»

ПИВО И ДРУГИЕ НАПИТКИ.

– Что-то мне не очень нравятся эти «электрошокеры» и «другие напитки», – сказал Мурзилка. – Однако не будем делать преждевременных выводов.

В половине одиннадцатого ко входу подкатил здоровенный сверкающий автомобиль, из которого вышли трое: толстомордый детина в малиновом пиджаке и двое охранников в чёрных кожаных куртках.

– Предположим, что это новый директор, – сказал Мурзилка. – Но почему же до сих пор нет ни одного посетителя?

– А там ещё одна табличка висит, – Шустрик навёл глаза-объективы «Лисы» на объявление в окошечке кассы:

САНИТАРНЫЙ ЧАС ДО 19.00 (ЕЖЕДНЕВНО)

– Час… – повторил Мямлик. – Впрочем, где-то написано, что время – понятие относительное.

Тут директор заметил бесхозную собачонку и сделал знак одному из охранников. Подбежав к «Лисе», тот махнул ногой, словно собирался забить мяч в ворота… Но ещё быстрее сработала система самозащиты: дворняга увернулась от удара и цапнула обидчика за ногу. Под дружный хохот он схватился за прокушенный ботинок и взвыл от боли.

А маленькой рыжей дворняги уже и след простыл.

– Порядок, шеф, – доложил Шустрик, сидевший за пультом управления в головном отсеке. – Мы приклеили жучка к его штанине. Можем прослушивать и записывать их разговоры.

– Один-ноль в нашу пользу, – отметил Мурзилка.

– Игра без правил… – сокрушённо вздохнул Мямлик.

В одиннадцать пришёл кассир, наверное студент, потому что сразу разложил в будке конспекты и учебники. Пока ещё никто не торопился покупать билеты. Случайно проходивший мимо ребёнок с мамой заголосил было, что он хочет смотреть зверей, но мама дёрнула его за руку и прибавила шагу.

– Вот ещё новости, – сказала она сердито. – Здесь только для взрослых… идиотов.

– Почему?! – изумился ребёнок.

– Потому что безобразничают…

И они скрылись из виду.

– Каков расклад, – заметил на это Мямлик. – Детей не пускают вообще, взрослые безобразничают. Чем занимаются звери – вот вопрос.

Ограда вокруг зоопарка была высокая, без единой лазейки. «Лиса» попыталась пробежать следом за директорским автомобилем, но дорогу преградил закрывавший ворота дворник. Он с размаху попытался треснуть дворнягу метлой по морде, но удара не получилось: метла отлетела в сторону, а в руках у дворника остался один черенок, будто разрезанный пилой.

– Не понял… – промычал дворник, осматривая новую дубовую палку, которой ещё вчера успешно гонял не только собак, но и некоторых людей. – Ой, найду шутника, который подпилил!..

А собака тем временем побежала вдоль внешней стороны ограды, шевеля ушами: автомобиль директора был всё ещё неподалёку. Внезапно у неё под самым носом выскочила из норы тощая крыса. Хвост у неё был длинный, словно шнур от паяльника. «Лиса» вовремя ударила по тормозам.

– Эй! – тявкнул на неё Шустрик через синтезатор звука голосом собаки. – Шушара! Куда прёшь под колёса!

Заметив, что в голосе дворняги нет враждебности, крыса подняла морду.

– Сама ты шушара, – ответила она приветливо. – Меня Шнуром кличут.

– Конгениально, – оценил Мямлик крысиное прозвище.

Шнур отпрыгнул в сторону.

– Ты чего это… – сказал он подозрительно. – На разные голоса?

– А мы, то есть я, в цирке работаем, – объяснил Мямлик. – У нас в цирке ещё не такое услышишь.

– В цирке? – успокоился Шнур. – Я раз был в цирке. Там хорошо – тепло, сытно. Только чужих не жалуют.

– Прогнали? -сочувственно поинтересовался Мямлик.

– Прогнали. У них там своя мафия. Зажирели так, что в норы не пролезают. Я сюда, в зоопарк подался. Четыре месяца обитал, а теперь и отсюда бегу.

– А что так? Тоже мафия?

– Нет здесь никого. Все давно разбежались, я последний…