Не позволю себя завоевать - Клара Колибри

– Я… там, они… кричали…

– А ну, марш в дом! Где взяла эти прозрачные тряпки?

– Э… мы с Рагной…

– Рагна! – на этот грозный рык моментально умолкли сразу обе спорщицы. – Подойди сюда!

– Иди, иди! – довольно зашипела Симона. – Сейчас тебе мало не покажется! Не все мне получать нагоняй от хозяина!..

– Ты почему позволила такое непотребство?! – Ингвар сверкал глазами, и чтобы наемная работница совсем поняла причину его гнева, еще и тыкал в меня пальцем.

– А мне почем знать, в каких платьях положено танцевать женщинам на пиру? – вскинулась и она на него. – У нас до недавнего времени все больше мужики в круг выходили, а тут… Ты ничего особенного не сказал, Инга выбрала этот наряд, а я так и поняла, что танцевать станет что-то, как могут только южане. И чем тогда не угодила? Это платье, скорее всего, и привезли откуда-то оттуда…

– Оттуда! – зло передразнил он ее и резко повернулся ко мне. – Ты еще здесь? – прищурился очень недобро. – А ну, беги живо в дом!..

Я, разумеется, его терпение и свое везение испытывать не стала – побежала. Ноги привели в мастерскую. А куда еще, если там осталось мое простое льняное платье? Но только успела натянуть его на себя, как дверь в комнату распахнулась.

– Ты что вытворяешь? – в два шага достиг меня, схватил за запястья и дернул на себя.

Я так и влетела в мужскую грудь. И стало больно щеке, потому что напоролась на металл. Ведь Ингвар тоже уже принарядился для праздника, и поверх нарядной рубахи с орнаментом по вороту нацепил кожаную перевязь для меча, тоже украшенную всякими там бляшками.

– Еще бы голая на двор вышла…

Чего это он так? Зачем… голая?.. На мне же вон, сколько всего одето было: шаровары и короткая кофточка из вполне плотного материала, а поверх них да, прозрачная почти туника с блестками. А голая… если только живот просвечивал. И да, отец бы меня тоже за такой наряд в комнате без окон или в монастыре запер, потому что племянник государя брать в жены точно отказался бы распутную ари.

Как подумала об этом, то нахмурилась. А еще мне не по себе сделалось из-за сомкнувшихся за спиной рук Ингвара. Зачем он так схватил и не отпускал? Почему под моим виском явно ускорился ритм его сердца? А еще… нет, мне совсем не казалось, а мужские руки стали сползать к талии. Это же… недопустимо! И что это – я же уже переоделась, а он…

– Ты меня с ума сводишь… – зашептал в мою макушку.

– Как ты сказал? – попыталась отодвинуться, но Ингвар держал в кольце рук крепко.

Возможно ли, что мне всё послышалось, потому что его сердце сильно ухало, мое собственное стало каким-то неуправляемым, а еще очень отвлекали мужские пальцы, начавшие поглаживать… нет, он меня за кого принимал?! Я же по его велению ту прозрачную тунику надела… А он теперь обходился со мной, как с доступной женщиной?! Богиня! Да его ладони уже совсем же прожгли мне всю спину в талии и двинулись творить бесчинства еще ниже. А мужчина… он так начал дышать, что его грудь заходила ходуном.

– Пусти! – получилось вскрикнуть, ведь одна мужская рука скользнула по моему боку, собираясь… приподнять подол платья? – Богиня, помоги! Отпусти же, дикарь!

– Обзываться!..

Ох, могла ли повышать на него голос? Рагна же предупреждала, что это нашего хозяина злит, что он привык отдавать приказы и требовать подчинения, а кто его не слушался… боже, я же его рабыня… Вот теперь осознала, насколько бесправна. Когда его порывистое дыхание обожгло шею, а рука заскользила вверх по бедру и прямо по загорающейся огнем коже.

– Да как же!.. Что ты творишь?..

Чувствовала, что следовало немедленно оказать сопротивление. Иначе… да что там, мужские пальцы стали такими жадными, а дыхание Ингвара настолько близко уже от моих губ, успев опалить и ухо, и шею, что чувствовала, он был на грани, когда мог позволить себе сделать со мной, что угодно. А я… да что скрывать, мне тоже сделалось настолько жарко, что начало плавиться уже не только слабое и изнеженное тело, а и воля. Я думала, она у меня большая и крепкая, а она… нет, уверяться в своей слабости не хотелось, поэтому уперлась из последних сил ладонями в мужскую грудь.

– Ингвар, остановись! Пожалуйста, пожалуйста! Отпусти меня…

– Чего ты испугалась? – он принялся всматриваться в мое лицо, будто хотел найти в его выражении что-то очень важное.

А я теперь чуть отодвинулась, и стало возможным заглянуть в его глаза. Ух, что там творилось: темнота такие хороводы с синевой водила! И не понятно было, что победит…

– Ты меня пугаешь, да. Сжалься, отпусти! Клянусь, больше никогда перечить не стану. И то платье… да я его больше никогда в жизни не одену!

– Ну!.. – вроде бы стал успокаиваться, мышцы его точно перестали быть такими каменными, а на губах зародилась улыбка. – Зачем же так, что никогда?.. Наряд в целом мне пришелся… по душе. Но его нельзя надевать при посторонних…

– Не буду! Никогда! – я бы ему в тот момент пообещала, что угодно, но он, слава богине, и такой простой клятвой удовлетворился.

Вот уже и губы растянул в широкой белозубой улыбке, глаза стали снова светлеть, а еще и захват в обруче из рук ослабил, далее же и вовсе из него выпустил.

– Ладно, – сказал и еще головой кивнул. – Сейчас время отправляться на пир. А еще надо и с твоим нарядом разобраться…

– Да чего уж там! Я и в этом платье могу…

– В этом? Вряд ли отцу и гостям понравится… – и его серо-голубые глаза, вроде бы ставшие нормальными, прошлись по всей мне так по-хозяйски и бесцеремонно, будто я вообще перед ним стояла безо всякой одежды. – Мне-то нормально, но там будет праздник… И ладно, просто накинь поверх ту тунику с блестками. Она внимание привлечет, изгибы твоего тела в движении подчеркнет, а более ничего и не требуется. Согласна?

– Я…

– Молчи. Это я сам с собой вопрос решаю. И оказалось, детка, что во мне пробудился великий собственник. Да. Именно. Это я так закипел, что не желаю, чтобы на мою рабыню всякие там чужаки пялились. А моя воля для тебя что?

– Закон?

– Правильно мыслишь. Оттого на пиру веди себя тихой мышкой, глаз своих зеленых ни на кого не поднимай. Усвоила? И сидеть станешь, где укажу. И с места ни-ни! Это ясно? Придет час выступления – подам сигнал. Станцуешь и снова, чтобы села тихо… пока домой не заберу.

– Могла бы и сразу в усадьбу отправиться…

– Нет, я сказал! Как сам решу! – но тут на него напало сомнение, это явно отразилось в глазах: в них снова заклубилась чернота. – А может, ну его, этот пир?..

– Как же можно?! – мне сделалось плохо от мысли, что не удастся ни с Артой увидеться, ни «ортонтар» откопать. – Ты же, наверное, отцу уже пообещал мой танец…

– Рассказал, да, что моя рабыня для него сегодня станцует. Вот, дьявол! Ладно, пошли.

Он подвел меня к своему коню.