От Калигулы до королевы Марго - Наталия Басовская

Джеймс Гилрей. Французская свобода, британское рабство. 1789. Национальная портретная галерея, Лондон

Джеймс Гилрей. Св. Георг и дракон» (Великобритания; Наполеон Бонапарт; король Георг III). 1805. Национальная портретная галерея, Лондон

Джеймс Гилрей. Падение Икара (солнце-Георг III ослепляет Икара-Георга III). 1807. Национальная портретная галерея, Лондон

Окружающие надеялись на выздоровление монарха, радовались, когда он вел себя адекватно. Премьер-министр лорд Чатем однажды расплакался от восторга, когда Георг III публично сказал ему несколько ласковых слов. Слуги восхищались тем, что король знает их по именам. Болезнь действительно время от времени отпускала, но потом возвращалась.

Даже в периоды просветления интеллект Георга III, по мнению одного из английских историков первой половины ХХ века, едва ли достигал отметки добротной посредственности. Его ошибки были следствием недалекого ума и фатального упрямства. Показательно, что он враждебно относился ко всем проявлениям прогресса и моды. Это качество унаследовала, кстати, его внучка королева Виктория, недолюбливавшая электричество и пишущие машинки.

Заболевание, от которого страдал Георг III, описали только в конце ХХ столетия. Оно называется порфирия и так же, как гемофилия, записано в генетическом коде немецких принцесс. Гемофилией страдал, как известно, сын российского императора Николая II царевич Алексей. От нее же умер один из сыновей королевы Виктории. Порфирия же — страшное заболевание, поражающее кожу, желудок и другие органы, а также приводящее к психическим расстройствам. Толчком к приступам этой болезни являются яркий свет, в особенности солнечный, и нервные потрясения.

Джордж Наптон. Семья Фредерика, Принца Уэльского (отца Георга III). 1751. Королевская коллекция, Лондон

А Георгу III таких потрясений хватало. Вскоре после того как он первый раз пришел в себя, он узнал о французской революции. Это был страшный удар, но некоторое время король все-таки продержался, по-прежнему настаивая исключительно на силовых методах борьбы с революционной опасностью.

Второй приступ болезни случился в 1801 г., когда Георг отказался от традиционного британского нейтралитета и начал активно готовить вступление Англии в антифранцузскую коалицию. Ему, как и другим монархам Европы, не давал покоя этот выскочка Наполеон Бонапарт. Это корсиканское чудовище одерживало победу за победой. Слава Бонапарта бежала впереди него и была даже несколько преувеличена. Решение Георга III о вступлении в коалицию широкого одобрения в Англии не получило, что нанесло очередной удар по психике короля.

Третий приступ был в 1803 г., когда Георг в состоянии необычайного эмоционального подъема готовился к войне с Бонапартом, в которой собирался принять личное участие.

В Англии стареющего, тяжелобольного короля не любили и жестоко высмеивали. Чего стоят только карикатуры, подчеркивавшие его тучность! Смеялись над его любовью к фермерскому труду, называли огородником.

В 1811 г. 73-летнего короля настиг очередной, последний приступ болезни, от которого он уже не оправился. Следующие девять лет он оставался на престоле формально. Его сын, принц Уэльский Георг, стал регентом. Безумный король ничего уже не понимал. Он разговаривал с вымышленными собеседниками, командовал несуществующими войсками, участвовал в воображаемых сражениях.

Однажды королева Шарлотта стала свидетельницей короткого просветления: Георг, уже слепой и глухой, пел церковный гимн, сам себе аккомпанируя. Потом он опустился на колени и стал вслух молиться о жене, детях и о своей стране. В конце он попросил Бога либо избавить его от страданий, либо дать силы смириться и разразился слезами.

Георг III умер в 1820 г., а британская монархия, пережив это и многие другие испытания, существует по сей день.

Очень и очень многие знают кардинала Джулио Мазарини по роману Александра Дюма «Двадцать лет спустя». И талант писателя таков, что трудно представить его персонажей не такими, какими они изображены в книге. Получается, что Дюма решительно побеждает историков. А ведь о Мазарини есть и другая литература.

Прежде всего — источники. Во второй половине XIX века изданы многочисленные письма Мазарини. Опубликованы королевские указы, к которым он имел самое прямое отношение. Есть письма и мемуары современников. Не было, наверное, дипломата, который, побывав во Франции, не записал бы свои впечатления о Мазарини. А какой замечательный источник более 500 так называемых мазаринад — направленных против него злых эпиграмм!

Обширна и посвященная ему литература. В 2002 г. на русском языке опубликован труд П. Губера «Мазарини». В 2007 г. вышла книга Л.И. Ивониной в серии «ЖЗЛ». Мазарини упоминается также в любой книге или статье о Людовике XIV и в ряде работ, посвященных кардиналу Ришелье.

Мазарини, которого в художественной литературе и кино нередко изображают второстепенным персонажем, тенью Ришелье, рисуют нелепым и смешным, на самом деле остался в истории, потому что более семнадцати лет был первым министром при короле Людовике XIV. Вряд ли мог быть таким уж незначительным тот, кто побывал слугой папского престола, потом стал дипломатом. А как он нравился на протяжении многих лет красавице королеве Анне Австрийской!

Пьер Миньяр. Портрет Джулио Мазарини. 1658–1660. Музей Конде, замок Шантийи, Шантийи

Мазарини родился 14 июля 1602 г. Через 187 лет именно в этот день французы будут штурмовать Бастилию. Он появился на свет в местечке Пешине в итальянской провинция Абруцци. Дом принадлежал семье его матери Гортензии, урожденной Буффалини. Это была хорошая, но небогатая фамилия.

Отец Джулио — Пьетро Мазарини (по-итальянскиМаццарино), бедный дворянин из Палермо. Палермо находится в Сицилии, которая по представлениям XVII века была глухой провинцией. Пьетро приехал в Рим, где у него была поддержка: там уже некоторое время жил его брат Джулио, который помог ему устроиться мажордомом к влиятельным аристократам Колонна. Пьетро должен был управлять поместьями и собирать налоги. Поскольку кристально чистых управляющих не бывает, сын мажордома, видимо, многому обучился еще в детстве. По крайней мере, он стал высоко ценить деньги.