Шаг в бездну - Наталья Александрова

Директором школы в городке был крепкий дядька, коммунист идепутат облсовета. Сам по специальности математик, школу он держал железнойрукой, но была у него одна слабость: верующая старуха-мать. Церковь быладалеко, двенадцать километров от их городка, но мать директора школы ходилатуда часто. Раза два в год директора вызывали в райком партии «на ковер». Онотдувался там, приходил домой, проводил беседы с мамашей, но все было напрасно.Каждое воскресенье в любую погоду старуха с палкой выходила из дома иотправлялась за двенадцать километров к обедне. В конце концов директор плюнулна все и стал возить ее сам на машине. В мае, перед тем как Андрей закончилшколу, мать директора умерла. Все в городке прямо обалдели, когда из церквиприехали священник на «Волге» и хор на микроавтобусе прямо домой к директору итри часа отпевали покойницу, да так, что стекла дрожали в соседних домах.Набежавшим соседкам священник объяснил, что покойная старуха была у них оченьуважаемым человеком, что давно, сразу после войны, когда на церковь былигонения, она очень им помогала, прятала от ареста тогдашнего священника ихранила в подполе ценные реликвии. Пышные похороны послужили последней каплей:директора сняли с работы, вернее, велели сдавать дела по окончании учебногогода, а пока доучивать детей. На выпускном вечере директор напился, и сталовидно, что он уже не молод, шестой десяток. Девчонки на вечере плакали,обнимались с директором, парни тихонько матерились, Андрей вел себя спокойно.Ему не было жалко ни школы, ни директора – подумаешь, не смог справиться состарухой за восемьдесят лет! Но чужой урок он усвоил: вот был уважаемымчеловеком, депутатом, школа на хорошем счету, а не угодил райкому –привет! – теперь никто, даже простым учителем на работу не возьмут.Значит, они самые сильные, трубку сняли, позвонили – все сделают по их звонку.

В Ленинград он уезжал с письмом от комитета комсомола.Институт выбрал не очень сложный, физмех, перед приемной комиссией зашел вкомитет ВЛКСМ, показал свое письмо. Экзамены сдал не очень хорошо, дляпоступления не добрал двух баллов, но его зачислили. Учеба шла легко. Онработал в институтском комитете комсомола, потом в райкоме заметили красивогопарня, приблизили к себе. Там была своя компания, и девушки тоже свои. Девицыбыли ушлые, замуж хотели выйти удачно, а так, время провести с такимкрасавцем, – это всегда пожалуйста. Андрей был доволен, у него тоже былацель: остаться в Ленинграде. Райком комсомола обещал устроить распределение, ноэтого Андрею было мало, он хотел подстраховаться. Он присматривал себе девушкуне спеша, узнавал, из какой она семьи, кто ее родители. Домой за первые двагода Андрей ездил всего один раз: на похороны отца. У отца внезапно открыласьязва, сделали операцию, оказалось – не язва, а рак, и отец сгорел за полгода.Андрей приехал, пожил три дня, даже девятого дня не дождался и уехал, дав себеслово никогда не возвращаться в родной поселок городского типа.

А на третьем курсе он увидел Ольгу. Именно увидел вдруг,сразу. Он мало бывал с группой раньше, а с Олей первые два года иразговаривал-то считанные разы, оглядел мельком: так, ничего особенного,отличница серенькая. Она была иногородняя, на таких девушек он не смотрел. Онкраем уха слышал ее печальную историю, но чужая боль мало его волновала. И воттеперь он ничего не мог с собой поделать. Он бросил своих комсомольцев, ходилза ней хвостом и пялился, как дурак. В общежитии он стерег ее в коридоре и налестнице, подойти боялся. Над ним даже не смеялись, все видели: у человеканесчастье. Он не ухаживал за ней, она сама первая заговорила с ним. Когдапервый раз они сидели рядом на лекции, он был счастлив. Она была так красива,что люди оглядывались на улицах, а он готов был всех убить. Но она никогда недавала ему повода для ревности. В Чехословакии он признался ей в любви, онапопросила его подождать. Чего ждать? Она не объяснила, тогда он вспомнил про еепогибшего жениха. Первого мая будет год, как это случилось. Он был согласенждать сколько угодно. Она прилетела с годовщины без прежнего горя в глазах. Виюне они стали близки, причем он даже не настаивал, она сама так решила. Вселето они были счастливы. Узнав, что она забеременела, он успокоился. Вот, чтомучило его целый год – это чувство, что она может исчезнуть, ускользнуть отнего, что он не сможет ее удержать. Теперь он был спокоен: она останется с ним.Они говорили с Ольгой о будущем, решили, что распределятся вместе, куда пошлют.В сентябре его подхватили комсомольцы, и он решил продолжать быть при комитете,а вдруг удастся все-таки остаться в Ленинграде? Ольга молчала и разговоров освадьбе не заводила, он тоже все тянул. Секретарь институтского комитетакомсомола намекнул ему, что для женатого приличное распределение сделатьтруднее, почти невозможно. Он должен был выбирать между Ольгой и всей своейдальнейшей жизнью. Если бы Ольга хоть как-то подтолкнула его, попросила, но онаупорно молчала. А потом на ноябрьские праздники он уехал с райкомовскими натурбазу, там все напились, устроили форменный дебош, кто-то рассказал Ольге обовсем, может быть, и нарочно. При разговоре с ней он злился, ждал сцены, былгруб от бессилия, но все очень быстро кончилось: она дала ему от ворот поворот.Где-то с месяц он пытался с ней поговорить, но все его попытки разбивались о еехолодное молчание. А после того, как парни из общаги здорово набили ему морду,он понял, что все кончено.

История эта все-таки получила огласку. В комитете былинедовольны, но пошли ему навстречу, помогли перевестись в ЛИТМО. Там он тожепонемногу втерся в комитет комсомола. Про Ольгу он вспоминал редко, а о ребенкекак-то не думал, успокаивая себя тем, что Ольга сделала аборт. Хотя в глубинедуши он знал, что она и аборт не сделает, и денег на ребенка у него никогда вжизни не попросит. Время шло, он был уже на пятом курсе, но так и не нашел себеподходящую девушку для женитьбы. Сначала вообще не мог не на кого смотреть, апотом все приличные девчонки у них на курсе повыходили замуж, остались какие-тотетехи. После пятого курса он поехал в Ялту, дали путевку вкомсомольско-молодежный лагерь ЦК комсомола. У них был общий пляж с каким-токрутым партийным санаторием, и сестрички из санатория ходили к ним на танцы.Андрей познакомился с симпатичной сестричкой Машенькой, закрутил с ней роман.Машенька часто рассказывала ему о своих пациентах, среди которых оказалась однамолодая женщина после автокатастрофы, ее все жалели: столько операций и мужпогиб. Он увидел как-то эту женщину на пляже и удивился: по разговорам онакалека, но нет, ходит сама, даже без палки, только медленно. Он расспросилподробно у Маши про нее: одна дочка у родителей, они в ней души не чают, самаона из Ленинграда, отец какой-то крупный начальник по партийной линии, этоАндрей и сам понял, раз дочка в таком крутом санатории отдыхает. Он смотрел нанее на пляже и раздумывал: попробовать, что ли? Внешне она, конечно,непривлекательна, но дело, в конце концов, не в этом. Они познакомились, он всеправильно рассчитал. Елене до смерти надоели лекарства, больницы, сочувственныелица. Он относился к ней как к здоровой, никогда не разговаривал о болезнях,был вежлив, остроумен и к тому же ослепительно хорош: загорелый, с голливудскойулыбкой. Она делала ему намеки, но он не спешил. Она чуть ли не силой затащилаего как-то вечером в свой номер. Там он немножко испугался: все-таки человекперекалеченный, можно ли ей? Оказалось, очень даже можно, и чем больше, темлучше. До отъезда она почти не отпускала его от себя, но он не был уверен, чтоона не сделает на прощание ручкой и не укатит от него на черной «Волге». Он ейрассказал про себя все: где учится, кто его мать, что живет он в общежитии.Елена уехала раньше него, но оставила свой телефон. По приезде в Ленинград онвыждал неделю, потом решился позвонить. Трубку никто не снимал, да, похоже,продинамила его баба, зря целый месяц старался, из койки не вылезал, лучше бы вморе купался, для здоровья полезней. Через несколько дней он еще раз звякнул,так, на всякий случай. Она ответила сама, и по ее дрогнувшему голосу он понял,что дело выгорело. Она соскучилась и хотела немедленно его видеть. В квартиребыло пусто, родители с ее сыном уехали на дачу. Он походил по комнатам,пригляделся, квартира была хорошая, но не шикарная; все правильно, большимначальникам высовываться нельзя. Но дело ведь не в квартире, а в возможностях.Вот позвонит ее папочка куда нужно, и устроят его, Андрея, на престижнуюработу, и дальше не оставят без поддержки. О том, что ему придется всю жизньпрожить с некрасивой, неумной, больной женщиной гораздо старше его, он старалсяне думать. Они с Еленой продолжали встречаться тайком от ее родителей, пока онспециально не начал отдаляться, пару встреч пропустил. Она сразу запаниковала исама предложила пожениться, сказала, что родителей возьмет на себя, идействительно обработала их за две недели.