Русский корсар - Skif300

него было жалко смотреть! Метаморфоза была почти мгновенной: вот он пробуждается — великий деятель церкви, разогнавший дьявольский вертеп. Падре полон сил и энтузиазма — и вдруг… перед нами опустивший руки, убитый горем человек, потерявший в этой жизни всё. Ему хватило только одного взгляда на чадящий серым дымом замок, чтобы пасть духом, просчитав упущенные перспективы.

— Это не я, — открестился от участия в возгорании ведьминого логова. Стражник ночью освободился — и поджог замок. Сами еле выбрались!

— Господь помог! — на всякий случай, кося глазом на подозрительно уставившегося на меня иезуита, трижды перекрестился. Не знаю поверил ли тот, но дела это не меняло. Пусть докажет! Будет брыкаться, прикопаем по дороге.

Падре тоскливо вздохнул, углубившись в свои мысли. Несколько дней он пребывал в меланхолии, мы почти не разговаривали. Между тем наше путешествие неспешно продолжалось. Целью был город Сен-Поль ан-Тернуаз, столица одноимённого графства. Графство Сен-Поль, виконтом которого я номинально являюсь располагалось на севере французского королевства на границе с Артуа и Пикардии, упираясь одним краем в Северное море.

Вспомнив, что толком ничего о родственниках не знаю, попытался разговорить на эту тему, немного отошедшего от недавних потрясений, отца Себастьяна. После первых же фактов, полученных от иезуита, как говорится чуть не выпал в осадок. Оказывается, к своему титулу виконт де Сен-Поль я имею небольшой довесок, звучащий, как «Бурбон»! То есть, являюсь родственником королевской династии. Нынешнему Карлу, правда, так — вода на киселе. А вот следующему, тому самому мужу королевы Марго — Генриху Наваррскому, уже поближе. Да… Это я удачно попал.

Подогрев падре, ахами да охами, в смысле выказав неподдельный интерес к его рассказу, весь превратился в одно большое ухо.

Оказывается, мой род достаточно древний и известный. Одним из последних его знаменитых представителей был целый коннетабль Франции Луи Люксембург граф Сен-Поль, в своё время один из могущественных сеньоров королевства. Он практически на равных дружил и враждовал с королями и герцогами, включая: Людовика XI, английского Эдуарда и бургундского Карла Смелого. Гордыня его и погубила. Был заключён в Бастилию и казнён за измену королю Франции.

Затем титул перешёл к его внучке Марии. Она вышла замуж за графа ВандомскогоФрансуа де Бурбона. При её жизни титул графа Сен-Поль носит её второй сын Франсуа I, герцог д'Эстутвиль (мой дед). Сейчас он в весьма преклонном возрасте, ему почти восемьдесят лет. Другие близкие родственники: двоюродный брат Антуан барон де Клевиль, сын того самого младшего братишки моего отца, упокоившего свою головушку в военном походе; и тётка Мария II, бездетная, вышедшая третьим браком за герцога де Лонгвиля.

Дед, Франсуа I де Бурбон так же являлся личностью весьма неординарной. Крупный французский военачальник, он командовал армиями в десятки тысяч человек. Был одним из наиболее блестящих и любезных сеньоров своего времени. Его жизнь прошла в череде блестящих подвигов и приключений. Во время очередной войны заболел лихорадкой и отошёл от дел. Последние двадцать лет жил безвылазно в своём поместье.

Теперь понятно, почему Фуггеры не особенно противились моему браку, семейка у оригинального де Сен-Поля весьма непростая.

Согласно пригласительному письму от деда, нам нужна была не столица графства, а его родовой замок Нор.

Во Франции останавливались во всех крупных городах, присматриваясь к быту и поведению окружающих. Не хотелось выглядеть дикарями для моих новых родственников. По той же причине приоделся сам и заказал единую униформу для всего моего отряда. Пришлось задержаться, но думаю оно того стоило. Общее число моих приближённых насчитывало восемнадцать человек. Двенадцать моих соратников из Руси, молодой нотариус и слуга-художник, доставшиеся по наследству от Фуггеров, четыре немецких наёмника из вольных ландскнехтов, мой личный слуга и отрядный повар-кашевар. Вместе со мной и падре, два полных десятка.

Поэтому, когда мы подъехали к дедовскому замку, то вид имели весьма представительный. Сразу было видно, что прибыли не какие-нибудь попрошайки из нищебродов, а знающие себе цену, богатые и важные господа. Как мог, я постарался убавить количество цветов в нашей экипировке, но попугайских расцветок полностью избежать не удалось. Такие крайностей, как разноцветные штанины и туфли с вытянутыми носками, в это время уже не приветствовались, но хватало и другого. Всякие жабо, кружавчики, панталоны в обтяжку, грёбанные гульфики… Поправив свой красный берет, увенчанный горделиво распушившимся пером неизвестного пернатого создания, с грустью отметил, что вырядился как пету… гм… павлин. Гонца, чтобы не поставить родственников в неудобное положение, нагрянув, как снег на голову, послал ещё вчера. Так, что встречали нас по высшему разряду. Почётный караул, в смысле строй из десятка стражников и небольшая толпа нарядно одетой прислуги. Впереди величественный господин в белоснежном парике. На герцога не тянул, а вот на мажордома — самый раз. Про себя решил, буду думать о мифической родне, как о самой настоящей, чтобы случайно не проколоться на мелочах. Мыслю, чтобы попробовать взлететь, нужно для начала поверить, что ты птица.

Перед аудиенцией со старым графом меня по традиции представили:

— Франсуа II виконт де Сен-Поль де Бурбон.

Ого! Звучит многообещающе. Мне это уже нравится.

Большая комната, наполовину заполненная народом. Величественная в своей вычурной монументальности кровать, на которой возлежал худой старик с длинными волнистыми выбеленными сединой волосами. Запавшие глаза, тонкая струйка слюны, выглядывающая из уголка рта, впалые щёки — всё это вовсе не выглядело жалким. Мне на ум пришло другое словосочетание — благородная старость. Лишь глаза старика не напоминали о его возрасте. В них ясно читались — ум и проницательность.

По левую сторону кровати скромно устроились в уголке три человека в чёрном. Как позже выяснилось: нотариус с помощником и писец для оформления документов. По другую сторону на украшенных искусной резьбой стульях сидели богато одетые господа разного возраста: местные дворяне, приглашённые в качестве свидетелей. Их вычурные имена и титулы пролетели у меня мимо ушей, не до них, обстановка к знакомству не располагала.

Всё время, потраченное на расшаркивания с этими важными господами старик не спускал с меня внимательного взгляда. Наконец, он слегка пошевелил пальцами. Нотариус, внимательно отслеживающий каждое его движение, попросил меня приблизиться. Достав слуховую трубку, металлическую штуковину с раструбом на конце, он приставил её узкой стороной ко рту лежачего, зафиксировав широкий возле своего левого уха. Граф издал невнятный шёпот, в котором с трудом угадывались отдельные слова.

— Монсеньор просит вас рассказать о себе.

Коротко поведал о военной службе русскому государю, «отставке» по ранению, закончив упоминанием, что недавно женился на дочери имперского графа Иоганна Фуггера. Старик удовлетворённо закрыл глаза, видимо мой рассказ ему понравился. Очередное шевеление