Нестеренко - Владимир Ивкин

А. И. Нестеренко вспоминал: «Из поселка Джусалы специальной железнодорожной летучкой, состоящей из тепловоза и двух пассажирских купейных вагонов, мы поехали на станцию сосредоточения строителей. Там нашу летучку поставили на временный железнодорожный путь. В металлических, раскаленных солнцем вагонах мы обливались по́том и жадно вдыхали воздух, как рыбы, выброшенные на берег. Страшно хотелось пить. Казалось, без привычки невозможно утолить жажду. Чтобы как-то облегчить возможность пребывания в вагонах, где можно было укрыться от палящего солнца, генерал Гайдуков приказал строителям цистерной подвезти воду к вагонам и поливать крыши вагонов водой, особенно ту часть вагона, где находился маршал. Но так как насосов не было, эту процедуру строители выполняли вручную ведрами. Эффект незначительный, но все-таки морально было легче. Тем более что эта примитивная операция производилась под непосредственным руководством генерала Гайдукова».

Только после заката наступала прохлада, которая способствовала быстрому восстановлению сил и энергии. Однако в ночное время одолевали другие неприятности — это надоедливые мухи, комары и москиты, мелкие и кусачие твари. Сколько видно глазам — бескрайняя пустынная степь, покрытая скудной, выжженной солнцем травой. Сама пустыня испещрена такырами, солончаками и кое-где песчаными барханами. Пейзаж пустыни дополнялся множеством сусликов и кругом — ни одного дерева. На станции было только два кирпичных двухэтажных здания и с десяток полуоблупленных глинобитных хибар с плоскими крышами. У некоторых из них стояли юрты. Кое-где можно было видеть исхудалых ишаков да небольшие группки коз или овец. Все это навевало безысходную грусть. Такое первое впечатление испытал каждый прибывающий на полигон.

Самым трудным моментом при подборе кадров для полигона являлось место дислокации. Нельзя было говорить и даже намекать, где оно находится. Чтобы не раскрывать район дислокации, были установлены условные наименования. Основная база полигона, располагавшаяся в Казахстане, называлась «Тайга», база на полуострове Камчатка — «Кама». Многие офицеры, рабочие и служащие, прибывшие в «Тайгу», острили: «Почему же в “Тайге” нет ни одного дерева?»

Когда те, кто давал согласие ехать туда, узнавали, что это в районе Джусалы и Казалинска (в Большой советской энциклопедии он значился как район «природной чумы»), они сразу же отказывались, придумывали всевозможные причины и болезни: колит, гастрит, гипертония, малярия, предрасположенность к туберкулезу, если не у самого себя, то у ближайших родственников — жены, тещи, детей. К тому же требовалась предварительная проверка кандидатов по линии органов безопасности, соответствующая форма допуска. Для оформления допуска каждому офицеру и служащему необходимо было заполнить анкету. Многие вполне подходящие и достойные офицеры, узнав о пустынной местности и особо режимных условиях, отказывались. Приходилось каждому терпеливо и настойчиво объяснять, что эта новая стройка — очень важное мероприятие, в будущем все наладится, но на первых порах придется пережить определенные трудности и т. д.

Алексей Иванович был находкой для нового небывалого полигона. Так как он первым согласился выехать из Москвы на новое место, это давало ему моральное право агитировать молодежь ехать осваивать «целину» (так называли в то время полигон) — важнейший участок оборонного значения. Исключительно большую роль в подборе молодых офицерских кадров для полигона сыграло то обстоятельство, что Алексей Иванович был начальником реактивного факультета в Академии им. Дзержинского, где в апреле 1955 года был произведен большой выпуск слушателей. Это были его воспитанники, которых он знал, и они знали его. Для этой цели Нестеренко собирал целые курсы выпускников и проводил с ними разъяснительную работу, рассказывал о роли, месте и перспективах реактивной артиллерии и, особенно, баллистических ракет большой дальности. Офицеры верили ему и давали согласие ехать вместе с ним на покорение пустыни и космоса.

Он писал: «То количество слушателей, которое было намечено при распределении для полигона, сравнительно легко удалось сагитировать, и абсолютное большинство их без особого нажима дало согласие ехать осваивать “целину”, как мы называли в то время полигон».

Вместе с А. И Нестеренко на полигон прибыли выпускники Артиллерийской академии им. Ф. Э. Дзержинского: А. П. Долинин, А. С. Кириллов, А. С. Матренин, А. А. Ряжских, В. Г. Соколов, В. А. Бобылев, В. П. Безносов, P. М. Григорьянц, Н. К. Диденко, Г. А. Иньков, В. Д. Жигалов, Н. Г. Кальжанов, Б. Ш. Климов, В. Н. Кузовлев, Ф. Р. Ларичев, Е. И. Осташев, Н. П. Синеколодецкий, С. Д. Титов, В. Я. Хильченко, Б. А. Шпанов, Б. Н. Цветов и др.

Алексей Иванович также уговорил перейти на новый полигон большую группу офицеров Капустина Яра, что позволило воспользоваться их опытом на новом полигоне. Немало опытных инженеров и командиров ГЦП, получивших боевое крещение в испытательных работах, были назначены на командные и инженерные должности НИИП-5: А. А. Васильев, А. И. Носов, А. П. Метелкин, В. С. Патрушев, Ф. И. Зайцев, Н. И. Кулепетов, А. В. Соловьев, И. Т. Буряк, Д. Г. Харьковский, П. В. Гусев, А. Ф. Коршунов, Н. Т. Крючников, А. Н. Злыденко, В. И. Сорокин, С. С. Блохин, И. Г. Сависько, Н. П. Павлов, С. Д. Иванов, Н. Ф. Здор и многие другие. Несмотря на то, что они были первыми в Капустином Яре, осваивая «целину» в астраханских степях, они дали согласие поехать в район со значительно худшими климатическими условиями, в абсолютно неблагоустроенный гарнизон, на освоение еще более трудной «целины».

Надо отдать должное всем перечисленным товарищам. Они честно выполнили свой долг, много и самоотверженно трудились, передавали опыт, помогали создавать новую, более сложную организацию.

Вообще, в период формирования НИИП-5 со стороны полигона Капустин Яр была оказана большая помощь. Большинство служб полигона, часть подразделений формировалась и длительное время размешалась на полигоне Капустин Яр (раньше генерал В. И. Вознюк комплектовал свой полигон в НИИ-4 у Нестеренко, а теперь отдал ему долг).

Отдельная испытательная станция района падения головных частей на Камчатке тоже формировалась в НИИ-4. Для ее создания также пригодились старые связи и фронтовая дружба. Используя обширные связи, нетрудно было договориться и о подготовке испытателей на предприятиях промышленности, в НИИ и КБ.

Большую помощь в подборе кадров Алексею Ивановичу оказывали его заместители — А. С. Буцкий, А. Г. Карась, К. В. Герчик, Н. М. Прошлецов, В. И. Ильюшенко, А. И. Носов, А. А. Васильев, А. П. Метелкин, Н. Д. Силин, В. А. Лебедев, И. К. Кругляк. Помогали и маршал артиллерии М. И. Неделин, и 4-й отдел Главного управления кадров Министерства обороны.

В дальнейшем подбор кадров осуществлялся следующим образом. Подбором кадров в ГУКе занимались полковники А. И. Попов и А. Р. Чайников. Они отбирали личные дела офицеров, изучали их и передавали Нестеренко для ознакомления. Наиболее достойных кандидатов вызывали из войск и академий для переговоров. Из воспоминаний генерал-лейтенанта П. П. Свотина (в те годы офицера отдела капитального строительства полигона): «После окончания Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева меня в числе нескольких выпускников пригласили в управление кадров, где молодой симпатичный полковник Чайников предложил работать на секретном объекте с таинственным названием “Тайга”. Весьма заманчивой представлялась интересная и сложная работа по строительству уникальных объектов и сооружений… В документах, выписанных на проезд, стояла конечная станция Тюра-Там, которой так же, как и “Тайги”, на картах не было… Май 1956 года был жарким. Особенно невыносимая жара стояла после Аральска. Если от Актюбинска в окно вагона можно было увидеть островки зеленой травы и небольшие холмы, то от Аральска пошла ровная серая полупустыня, полностью лишенная зелени. Хотя издали и виднелась лента реки, но берега ее были такие же серые, без единого деревца или кустика…