Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - Лилия Ильюшина

– Последний фокус Чарли Пранка перед тем, как он пропал, – сообщила она, перекидывая во рту жвачку с одной щеки на другую. – Пытались расколдовать – бесполезно. А новые карточки они разрывают в клочья. Тока меня слушают. Лан, выбирайте, я кофейку сварю. Меня Полутиэль звать, если что.

Полутиэль снова закрыла глаза и побрела к стойке, возле которой пыхтел небольшой огнедышащий вулканчик. Она сыпанула в него кофе, помешала в жерле ложкой и ловко поймала в кружку густую коричневую бурду, которую выплюнул вулкан.

Разговор не клеился, все или молча уткнулись в меню, или с небывалым интересом таращились по сторонам. Дерек снова покраснел и принялся вещать:

– Я вас почему именно сюда привел? Во-первых, раз вы прошли первые испытания, значит, могли бы учиться в Фосе. Эта кафешка только для своих, а вы свои – это вообще без вопросов. Во-вторых, хотел показать Стену выпускников. Кто-нибудь о ней слышал?

Уверен, что безвременно покинувшая нас Китти Плюш прочитала бы целую лекцию. Но остальные конкурсанты были слишком умны, чтоб хвастаться своими мозгами.

– Ну о праве выпускника все знают? «Согласно традиции, тот, кто получает звание выпускника Школы, имеет право на самое заветное желание» и тэдэ?

Судя по тому, как задергались почти все участники, про желание не только знали, но как раз ради него в Школу и пытались попасть.

– Так вот, в ночь перед выпуском на этой стене пишут то, о чем действительно мечтают, а не то, что загадают на завтра. На ней высвечиваются заветные желания тех, кто отказался от них ради более реальной цели.

В полной тишине я рассматривал стену, исписанную фразами вроде «Я никогда не стану старой занудой», «Я возьму от жизни все!», «Пожалуйста, мы будем любить друг друга вечно», «Хочу, чтобы мне принадлежал весь мир». Судя по растерянным физиономиям, не я один как-то не так представлял себе право на желание.

– Ну… э-э-э… Наверное, это довольно грустная традиция, – растерянно проговорил Дерек, переводя взгляд с одного вытянувшегося лица на другое.

– Да ну! Ничего грустного тут нет! Лично я рад, что никто не будет исполнять дурацкие желания вроде «Хочу покорить все миры»! – искренне сказал Мартен.

Ответ Дерека заглушил рев и скрежет. Это с сияющей улыбкой подошла принимать заказы Полутиэль, ушные затычки которой разрывала ужасающе-невыносимая суперпопулярная группа «Железом по стеклу».

– Чо буишь? – поинтересовалась она, когда подошла моя очередь. Разборчиво говорить ей мешали то ли пузырь из жвачки, то ли пирсинг на языке.

Я молча ткнул пальцем в меню Дэйва.

– Те семнадцать есть?

Рок-звезда деловито приложила мою руку к карточке. Та моментально перевернулась пустой стороной. Дэйв с трудом сдержал смешок, даже Вайверин соизволила скосить глаза в мою сторону.

– Тогда на ваш выбор, – прошипел я.

Надеюсь, напиток будет достаточно холодным, чтобы потушить огонь, от которого пылали мои уши. Полутиэль довольно кивнула, чиркнула в блокноте и отбыла в сторону барной стойки.

На мое счастье, волшебная палочка ускользнула от огненного кольца и с вжиканьем начертила в воздухе знак «Z», только почему-то боком. Кольцо ответило дымовым залпом как от курительной трубки, который мгновенно заволок все кругом густым туманом. Теперь никто не мог видеть моего смущения. Так-то!

Когда хозяйка разогнала дым совсем немагическим грязным полотенцем, все уже худо-бедно начали общаться. Алек что-то рассказывал Вайверин, и она даже слабо улыбалась ему. Рива чертила сложную схему в блокноте, а Дерек с таким кислым видом отвечал что-то двум очкастым парням и недовольно косился на Алека, что я испытал почти такое же торжество, как от выполненного задания.

– Так, народ, разбирай, кто что заказывал.

Перед моим носом оказался стакан с молоком, щедро украшенным пенкой. По идее, от одного моего взгляда он должен был разлететься на мелкие осколки, но в этом заведении были бронированные стаканы. Дэйв подтолкнул ко мне соломинку с шоколадными шариками. Почему другим так нравится меня унижать?

Я обернулся к нему, готовясь высказать все, что думаю, и осекся: Дэйв спокойно помешивал соломинкой точно такое же молоко. И Рива. Даже самодовольный Мартен медленно потягивал какой-то лимонад. Странные люди. Им возраст разрешает пить что угодно, а они как дети! Нет, я – взрослый человек. Осталось дождаться, когда вырасту!

– Дерек, ты обещал сказать о конкурсе, – очень тихо напомнил парень по имени Ноба, но все немедленно замолчали.

– Это не совсем о конкурсе. Вот Дамплин расскажет лучше меня.

Парень-пельмень поерзал, почесал глаз и начал перечислять:

– Можно просто оплатить учебу, как Мартен, или сдать вступительные экзамены, как я, но эти варианты, надо полагать, не для вас. Остается, во-первых, конкурс; во-вторых, особые договоренности. Про конкурс вы и без меня в курсе. Стать его победителем очень почетно – Дерек вот знает, он сам выигрывал. Самое любопытное – это, конечно, особые договоренности. Участники, которые прошли дальше второго тура, могут сняться с конкурса и попасть в Школу, если предложат куратору какую-то личную сделку. Например, отработать магом в самых отсталых мирах Закружья или пройти ритуал отделения магии. Хотя это, по-моему, вообще бред. Решение принимает лично куратор.

– Тогда представляю, сколько интересных предложений скоро придется выслушать могунье Дэверелл, – хмыкнул Ноба.

– Почему? Сначала-то надо самому сняться с конкурса и надеяться, что твое предложение того стоит! Для тех, кто вылетел, – всё, ку-ку, поезд ушел. Тем более что только первые два тура стандартные. А дальше может быть хоть всего один, хоть сто, это как куратор захочет. Ей в этом даже Стократус не указ.

– Честно говоря, так себе вариант, – заметил один из очкариков.

– Ну, учитывая, что и победитель конкурса бывает не каждый год, нормальный вариант, вполне реальный. Больше никаких секретов я не знаю, клянусь.

Судя по его имени, родители Дамплина были кристально честными людьми, не скрывавшими суровой правды от любимого сына. Так что вряд ли он умеет врать, даже если бы хотел.

– А зачем тогда были все эти подробности – наследственные баллы родителей, особые льготы – если они не имеют никакого значения? – поинтересовался Алек.

– Это вроде важно при подсчете баллов, штрафов и прочего, – ответил Мартен. – Лучше расскажите, где вы успели побывать в Карпетауне? Кто-нибудь в «На досках» уже ходил?

Все стали дружно рассказывать о всяких страшно интересных выставках, лавках с редкими зельями и прочей ерунде. В кафе после занятий начали подтягиваться студенты, и Полутиэль врубила музыку на полную мощность. Вайверин повернулась к Алеку и что-то спросила, но в таком гаме разобрать слова было невозможно. Я принялся крутить затычки, чтобы настроиться на их диалог. Мэтью Грэнвилл не подслушивает – он просто интересуется хорошими знакомыми!