Невозмутимые родители живут дольше - Владимир Каминер

В Германии на уроках литературы никто не жульничает. Литературу там читают громко и четко вслух, дабы никто не филонил. По крайней мере, в школе моей дочери это происходит именно так. Один год — одна книга. Весь год класс читает только «Фауста», историю человека, который хотел выглядеть тем умнее, чем больше глупостей совершал. По словам дочери, в начале каждого урока учительница каким-то особо визгливым голосом вызывала одного из учеников, и он должен был в течение первого часа занятий читать отрывки из драмы. На втором часе учительница устраивала дискуссию о прочитанном.

— Что вы запомнили из только что зачитанного отрывка? — бодро спрашивала учительница. — Вам ничего не напоминает история соблазнения Гретхен и убийство ее брата Валентина? Нет? Но это же точно как случай из последнего «Таторта»[15], где действие происходит в Сааре, когда этот афганский студент оказывается во внеурочное время не в том месте и видит свою сестру в объятиях незнакомца. Он вмешивается, и его убивают. Вы не находите, что эта последняя серия имеет удивительное сходство с только что зачитанным актом из «Фауста»?

В классе сокрушенное молчание. В непонимании школьники качают головами. Они давно знают учительницу, и им известно, что у нее заскок на «Таторте». Она фанатеет от этого бесконечного сериала, не пропускает ни одного выпуска и знает следователей и комиссаров со всей Германии по именам и фамилиям. «Таторт» передают по воскресеньям. Первым уроком в понедельник немецкий. Так что неудивительно, что любой акт из «Фауста» напоминает учительнице о любимом сериале. Ученики же не смотрят «Таторт», это не круто. И разумеется, они не в состоянии осмыслить терзания Фауста. Я так думаю, что в их воспоминаниях Фауст навсегда останется неотесанным комиссаром из «Таторта», который вечно опаздывает и оказывается не в том месте, от которого безнадежно ускользают преступники и который всегда стремится делать добро, а выходит все наоборот.

Особенности русского бытия породили ряд странных и забавных явлений, ныне считающихся фольклором, как, например, бесконечно долгие сибирские походные песни. Одной такой песни может хватить, чтобы под нее пересечь полмира. К прочим странным изобретениям можно отнести деревянные ложки и свистульки, их виртуозно используют в качестве музыкальных инструментов. Или огромные деревянные беременные куклы, в которых прячутся беременные куклы поменьше размером. Но мне кажется, самым ненормальным изобретением, откровенно выбивающимся из этого ряда, является водка под названием «Белочка». Здесь нужно знать, что белую горячку в народе называют белочкой. Водку марки «Белочка» с ухмыляющимся грызуном на этикетке и надписью «Я пришла» давным-давно я получил в подарок от одного моего соотечественника. Бутылка полгода стояла на кухонном шкафу, торжественно и угрожающе взирая на нас сверху. Из уважения к грызуну я эту водку не пил и гостям не предлагал. Однако в прошедшую Пасху бутылка опустела за одну ночь. На Пасху мы намеревались поехать на дачу под Бранденбургом, но дети не хотели ехать с нами.

— Только картофельные дети уезжают на Пасху из города, — просветил меня всезнающий сын. И для пущего убеждения добавил: — Все нормальные люди остаются в Берлине.

Благодаря сыну я в курсе современных веяний в немецком языке, он хорошо и терпеливо объясняет. От него я узнал, что картофельные дети — это кровные чада немецких родителей и все они на Пасху уезжают к своим бабушкам в Нижнюю Саксонию. Так называемые рисовые дети, то есть дети из вьетнамских семей, и водочные дети, то бишь русские, остаются дома, из-за чего город становится небезопасным. Мне было также любопытно, как на этом урбанистическом сленге называют негритянских детей, но я не решился спросить. Из-за одного только вопроса сын с ходу обвинил бы меня в расизме. Из всей семьи только моя теща имеет право говорить на подобные щекотливые темы. Она из другого мира, из российской сельской местности, там люди еще могут питать иллюзии. К тому же она говорит только по-русски, так что не может обидеть тех, кто этим языком не владеет.

Темнокожие друзья сына очень любят русскую стряпню моей тещи и часто у нас столуются. Особенно они любят блинчики.

— Ну что, вкусно? — радовалась недавно теща.

И добавила задумчиво:

— Теперь вы можете рассказать всей Африке, каковы на вкус русские блины.

Сын чуть не уронил блинчик с вилки. Он подавился и стал красным как помидор. Но, по счастью, его друзья русского не знали, вот почему у тещи карт-бланш и она может говорить что хочет.

Во время пасхальных каникул дети полностью перешли на ночной режим жизни, спать ложились всё позже и всё позже вставали — и так до тех пор, пока день и ночь не поменялись местами, как у графа Дракулы и ему подобных. Днем они спали, ночью одевались, прихорашивались и расходились по вечеринкам. В пасхальный понедельник мы, наконец, оставили их одних и под свою ответственность уехали в Бранденбург. Первое, что я увидел, вернувшись на следующий день, была пустая бутылка из-под «Белочки». Точнее говоря, полупустая; она стояла на шкафу, а грызун нагло подмигивал. При мысли о том, что мои водочные чада выпустили белочку из бутылки, мне стало дурно.

— Что вы волнуетесь по таким пустякам! — удивилась дочь. — Не пили мы вашу водку, у нас гости были.

Итак, в гостях здесь побывали семеро картофельных детей, вернувшихся от бабушек из Нижней Саксонии. Христос воскрес, так что они посмели вернуться. У нас дома они смешали легкий коктейль по рецепту из закона о защите молодежи. Мои дети забавы ради просто стояли рядом, а спать пошли даже раньше обычного, то есть еще четырех утра не было. Николь собиралась прямо на следующий день пойти и купить нам бутылку водки.

— Здесь в любом магазине продадут несовершеннолетнему, — заверила она, — надо только правильно попросить.

Но по пути ей стало ясно, что такого странного продукта, как водка «Белочка», в Германии вообще не купить. А другой сорт она не хотела переливать в нашу бутылку. Я мог лишь дивиться дерзости молодого поколения. Эти дети по опыту знают, что в оборонительной войне против родителей при определенных обстоятельствах правда это лучшее оружие, чем ложь.

— А в общем, не пугайтесь вы так, — сказала Николь, взирая на нас пристально и строго. — Разве, когда вам было по шестнадцать, вы никогда не заимствовали бутылки у родителей, а? В этом возрасте такое все делают! Разве не ты, папа, рассказывал, как ты однажды наполнил отцовскую бутылку из-под водки водой?

Неуклюжая правда молодого человека не менее убедительна, чем умная ложь взрослого, я так думаю. И ничто так не окрыляет молодых людей, как правда.

— Содержимое вашей бутылки не разбавлено, и она все еще наполовину полная. Вы можете гордиться своими детьми! — добавила Николь с глубоким убеждением.

После долгого дня на даче мне не хотелось вести глубокомысленные беседы о том, была ли бутылка наполовину полной или наполовину пустой, и я отступил. Вечером дочка выглядела сильно уставшей.