Обезьяний ящик - Василий Пригодич

множественного числа). Впрочем, в переносном значении (и только) можно было сказать: В зале было много синих чулков (т.е. умученных наукой и непомерными познаниями ученых барышень-тетенек). Устная речь неуклонно развивается в направлении упрощения и демократизации. Значит, так надо.

Существуют стили произношения: высокий, нейтральный, разговорный. Такое деление восходит к учению о «трех штилях», обоснованному М.В.Ломоносовым в его «Риторике». Можно сказать иначе: есть высокая, нейтральная и разговорная лексика. Нас интересует, в первую очередь, разговорная манера и лексика. О них ниже.

Подумал я, подумал и вернулся вновь к существенному различию произносительных норм в Питере и Москве. Читатель, как ты произносишь такие обыденные слова, как булоЧная, собаЧник (заводчик псов), яиЧница? Я произношу так, а Ты? Природный москвич непременно произнесет эти слова иначе: булоШная, собаШник, яиШница. Вот это остается пока. И еще. Москвичи «Икают» (ударение на первом слоге), т.е. в разговоре никогда не различают звуки «и» и «е»; в неударной позиции. Примеры: рИбИна, пИтАк, ЙИпОнец, мИснИк». В Питере в данной позиции все-таки чаще произносят звук, близкий к «е»: рЕбина, пЕтак и т.д. Приведу такой пример. Москвич произнесет: девушка мИла (краткое прилагательное) и девушка мИла (т.е. подметала пол, глагол прошедшего времени) совершенно одинаково (звук «и» и все). А питерец произнесет так: девушка мЕла пол. Звуки четко различаются. Вот еще пример: в Москве «нИинтереснА», в Питере «нЕинтереснА». Мы «акаем», т.е. не различаем в неударной позиции звуки «о» и «а» (произносим: кАрова, гАлава, хАрАшо (в отличие от носителей северно-русских говоров, где эти звуки четко различаются).

Есть в современной уличной устной речи презабавные феномены. К примеру, люди говорят: он звОнит (по телефону, в дверь; не звонИт). Почему так? Объяснению не подлежит. Видимо, так удобнее артикулировать. Об ударениях.

В русском языке ударение – динамическое, подвижное, разноместное, т.е. может приходиться на любой слог в слове (в отличие от французского, где ударение всегда приходится на последний слог, и от польского – ударение всегда на предпоследнем слоге). Русский язык благодаря этому особенно певуч и благозвучен (а уж тем паче русская поэзия). Я хочу сказать о том, что неверное ударение не всегда признак вульгарного просторечия. Есть такое понятие «профессиональное арго» (профессиональный язык, жаргон). К примеру, моряк скажет «рапОрт» (не рАпорт), «компАс» (не кОмпас); физик-химик: формУла (не фОрмула); сотрудник правоохранительных органов непременно скажет: «осУжденный» (не осуждЁнный). Ваш покорный слуга знает, что нужно говорить каталОг, однако, будучи архивной крысой, произносит катАлог (профессиональная привычка).

Русский язык в нашу баснословную эпоху кипит, бурлит, как тесто, прет из квашни. Происходят удивительные процессы. Читатель, обрати внимание: в газетах, по радио и телевидению постоянно, изо дня в день, слышно «позитив» (нечто хорошее) и «негатив» (нечто плохое). Еще совсем недавно это были фотографические термины (фотопроявка). В обиходе употреблялись прилагательные «позитивный» и «негативный».

Кое-что о дивных словечках: «колбасить» («колбаситься») и «плющить». Замечательные словечки из молодежного «сленга», понятные и исключительно экспрессивные и, главное, лексически богатые оттенками значений. Скажу о себе: я «прусь» от Виктора Пелевина, меня от него «колбасит» и «плющит». Думаю, что через годик я буду мастрячить свои заметки в таком языковом «формате». До новых встреч.

Октябрь-ноябрь 2005 г. Петергоф.

Чак Паланик, или Кнут и Пряник .

Чак Паланик. Уцелевший.

Роман. Перевод с английского

Т.Ю.Покидаевой. М., Издательство «Аст».

Серия «Альтернатива». 2005. 315 С. Тираж 5000 экз.

Читатель, поговорим о романе «культового» (как теперь принято изъясняться) американского писателя, «короля контркультурной прозы», как пишут о нем, крупнейшего представителя «альтернативной прозы».

Несколько слов об этих терминах, которые многие считают ответвлениями пресловутого постмодернизма. Мол, в произведениях Чака Паланика читатель подвергается писательской агрессии, в них нет некоего тоталитарного «послания», что характерно для классической литературы. Чушь это все собачья. На постмодернизме во всех его изводах лихие люди «срубили» лихие «зеленые» деньги. Нехорошо дурить доверчивых читателей.

В «Уцелевшем» – обратная нумерация глав и страниц (т.е. книга начинается с 47 главы и 315 страницы). Ну, ясное дело, «критики толстопузые» (Пушкин) сразу усмотрели в этой изящной литературной игре признаки «контркультурности» и «альтернативности». На самом деле бывает хорошая и очень хорошая литература, а все остальное – макулатура.

Как всегда, несколько фраз об авторе. Чак Паланик родился 21 февраля 1962 г. в городе Портленде (штат Орегон), где проживает и по сей день. В его жилах течет французская и украинская кровь. Правильнее было бы транскрибировать его фамилию по-русски: ПАЛАНЮК. Во всех анкетах писатель почему-то указывает, что его рост равен 180 см, а вес 86 кг. Не худенький! Будущий писатель окончил факультет журналистики Орегонского университета. Писать стал поздно, после тридцати годочков. В 1994 г., работая механиком-дизелистом, написал первый роман «Невидимки», который был отвергнут всеми издателями. Паланик разгневался и написал роман «Бойцовский клуб», ставший мировым бестселлером. Одноименный фильм Дэвида Фингера, поставленный по этому роману, справедливо считается одной из лучших кинокартин последнего десятилетия минувшего века. Журналисты выдумали (а, может быть, и не выдумали) легенду, что дед писателя застрелил несколько членов своей семьи.

«Уцелевший» – третий роман Паланика (яростный и великолепный, трагический и сатирический). О чем книга? Не просто рассказать, но попробую. Прежде всего, о рае и аде! Пожалуй, так! Серьезные мистики-визионеры серьезно полагают (точнее, знают), что рай – это не санаторий для партхозактива, а ад – не советский истребительно-трудовой лагерь (как пугают друг-дружку-подружку бывшие комсомолки, а ныне – церковные ревнительницы-охранительницы). Рай – полное молока и меда, веселое, вечное ощущение-понимание Богоприсутствия всегда и во всем. Ад – трагическое, зудящее и саднящее переживание Богооставленности. Так скажем.

Герои Паланика пакостничают, лгут, убивают, губят себя и других в смутной надежде обрести веру в спасение и искупление, пусть для этого придется отправиться в «Поход в Небеса». В кромешном отчаянии они горестно жаждут, что Господь протянет им пронзенную гвоздем руку, погладит по головке и простит… Ад – внутри них, внутри нас. В этом и коренится горячечный и пульсирующий трагизм книги.

В основе сюжета романа лежит история секты «Церковь Истинной Веры», якобы благостной, а на самом деле… . В общине оставались только сыновья-первенцы, которым специально находили жен. Всех остальных по достижении семнадцати лет принудительно отправляли в мир. Всех «Тендеров» (в переводе: «слуга») и «Бридди» (мужчины и женщины носили одинаковые имена) в общине долго обучали домоводству и этикету. В «людях» они становились домоправителями в семьях богатых людей, однако жалование отсылали домой, т.е. работали десятилетия лишь за еду и постель. Вот он, кнут. А пряник? Увы, пряника нет и не будет в юдоли нашей скорбной. Только на небесах.