Русский с «Титаника» - Владимир Лещенко

Потом длань его указала на Битоита.

– Я не хотел смерти моего возлюбленного отца! – воскликнул он с выражением бездарного актера. – Ты умрешь, цареубийца! Ты умрешь как раб! Распните его, как мои римские друзья распинают рабов! Распять его над воротами акрополя!

Рыдающего Битаита уволокли. Вояки Фарнака рассыпались по коридорам и залам, спеша поживиться царским добром, походя насилуя невольниц и хлеща вино из дворцовых запасов.

– Базилевс Митридат умер! Фарнак – царь! – выкрикивали воины и слуги в каком-то радостном исступлении.

– Митридат мертв! – неслась весть за стены акрополя и дальше, на улицы Пантикапея. – Так решили боги!.. Да здравствует великий и мудрый царь Фарнак!

Кто-то нетерпеливо дернул Гипсикратию за рукав туники тонко выделанной оленьей кожи. Это был лекарь Гиерон, бледный, дрожащий молодой человек. Даже странно – что в нем нашла дикая и необузданная Аксиана – ее средняя дочь. Дочь ее и покойного Митридата, которой он хотел скрепить союз с самым сильным сарматским правителем, тем, кого звали чудовищем свои же подданные…

– Драгоценная свекровь, чего ты задумалась?? Смерть думать не будет – она у тебя за спиной! – зашептал он побледневшими губами. – Фарнак сейчас занят, но сегодня завтра о тебе вспомнит – и что-то я не верю в его царскую благодарность! Бежим, бежим скорее! Теперь нам одна дорога – вон из этого полиса и царства! Бежим в Диоскурию – там Фарнак нас не достанет. Только захватим Аксиану и ее сестер, а корабль моего дядюшки Евтерпия уже готов отплыть!..

* * *

Следы Гипсикратии и ее семьи затерялись в тьме веков. Фарнаку престол не принес счастья – он вскоре затеял войну против прежних римских союзников – и проиграл – это про него разбивший его Юлий Цезарь скажет: «Пришел, увидел, победил». Коллекция драгоценностей Митридата досталась победителям – только Помпей пожертвовал несколько сундуков с самоцветами римскому храму Юпитера. Много позже – во времена Крестовых походов, когда был разграблен Константинополь, множество прекрасных камней и самоцветных безделушек Митридата разошлись по королевским домам Европы. Но загадочного зеркала среди них не было. Оно лишь спустя тысячу лет всплывет в Багдаде, но и там не задержится слишком надолго – путь его лежал далеко на восток. Но это совсем другая история.

* * *

Перекусив, Юрий продолжил свои скитания по этому ковчегу железного века в поисках хоть какой-то зацепки.

Он раскланялся с Артуром Джи, поговорил о том о сем и даже нашел общих петербургских знакомых. А заодно узнал, как тот провел ночь, с ужина и до часу ночи играя в карты с Майклом Смитом, другим русским англичанином и другими «первоклассными» пассажирами.

Затем остановил одного из стюардов и опасливо осведомился, дескать, весь третий класс набит проходимцами со всего света, так не грозит ли имуществу его и всех пассажиров первого класса опасность со стороны всякого рода темных личностей с нижних палуб? Не проскочит ли какой воришка, чтобы пошариться в его чемоданах, пока он плещется в бассейне или занимается в гимнастическом зале?

– О сэр, вам не о чем беспокоиться, – заверил его стюард.

И сообщил, что согласно американскому биллю 1886 года на всех судах, идущих в Штаты, помещения третьего класса отделены от апартаментов прочих пассажиров и всех иных помещений корабля запирающимися решетками. Так что имущество уважаемого русского «barina» в полной безопасности.

Отблагодарив смышленого стюарда двухпенсовой монетой, Ростовцев продолжил путь. А про себя подумал, что решетки – это хорошо, но замки, как говорят кое-где в Сибири, от медведя да от честного человека. И в самом деле, что, если барон все-таки стал случайной жертвой воров, решивших пошарить в каютах первого класса и пырнувших Нольде попавшимся под руку азиатским ножом? К слову, при бароне могла быть крупная сумма денег, которую те и унесли, не тронув бумажник. Уж не бедствовал Отто Оттович, раз решил прокатиться в первом классе.

Он не поленился и спустился во второй класс, где лично проинспектировал решетчатую дверь, ведущую на нижние палубы. И пришел к выводу, что мастеру воровских наук вскрыть его бы не составило труда – или набор отмычек, или даже щепка с размятым пальцами воском на конце, а затем ключ, сделанный по слепку (умельцы ухитрялись вырезать такие даже из дерева или целлулоида). Может ли человек из третьего класса незаметно проникнуть на палубу первого класса? Запросто, достаточно приличного костюма, и на тебя не обратят внимания. Вот Елена вообще проскочила вместе с горничными, и никто не заметил…

Хотя чему тут удивляться, команде без году неделя, все едва знают друг друга.

Цинично пожав плечами, Юрий прикинул, что, похоже, именно эту версию придется скормить Исмею и Смиту, если он не отыщет подлинной причины случившегося. Подумал и ухмыльнулся невесело. Прежде он даже бы и не помыслил, чтобы втереть клиенту очки. Хотя большого греха в том, чтобы натянуть нос британским плутократам, наверное, и нет. Правда, как быть с тем, что убийца уйдет от кары?

Затем он опять спустился вниз и посетил «господский» камбуз, где побеседовал с несколькими кухарями, вознаградив каждого кроной. Никто из них ничего не видел.

– Но ежели уважаемый сэр путешественник желает пройти в третий класс, – напоследок вдруг заговорщически приглушенно сообщил один из них – лысый моложавый пекарь лет тридцати, – то всего за три шиллинга я взялся бы его проводить, а там плывут весьма симпатичные девочки.

Выбравшись, Юрий уже на палубе покачал головой. Жизнь все же выкидывает странные коленца!

Вот он сейчас на огромном лайнере в середине Атлантики ищет убийцу своего старого, хоть мимолетно знакомого, с которым могли бы оказаться в одной экспедиции, вместе искать какую-нибудь Землю Санникова…

Он вздохнул, отчего-то вспомнив первые месяцы в Петербурге по возвращении из ссылки. Как он быстро убедился, мимолетная слава исследователя тайги и тундры не слишком-то помогает в жизни. Скромное пособие от Географического общества расстаяло, как и не было. Места в штате бывшему ссыльному не нашлось, и он вспомнил, что как-никак учился юриспруденции. Он писал в трактирах прошения за целковый, отсиживал в приемных судейских и консисторских чиновников, хлопоча за старушек-провинциалок или каких-нибудь негильдейских купчиков, которым жадность или нехватка денег помешали нанять настоящего адвоката.

И когда к нему обратился старый знакомый отца Берг, управляющий графа Зарембы-Пулавского, из особняка которого воры увели фамильный сервиз через ловко выставленное кухонное окно, он согласился лишь по одной причине. Тот заплатил семьдесят рублей аванса, обещая, что не потребует возврата в случае неудачи, а Юрий уже неделю питался пустыми щами и черным хлебом и задолжал «красненькую» квартирной хозяйке.

Он тогда полдня сидел, вспоминая подробности, услышанные им в разное время от товарищей по неволе. А потом отправился на Сенной рынок и, заходя то в один, то в другой сомнительный трактир и выпив по чашке дрянного чаю, заводил с хозяевами разговоры. Мол, хочу купить серебро старинное с гербами, не слышно ли чего?