Школа для толстушек - Наталья Нестерова

– Олег! – чуть слышно пробормотала Ксюша. – Олег, ты дурак!

– А ты очень умная?

– Еще глупее, потому что люблю тебя всеми потрохами.

– Как ты сказала? – прохрипел Олег. – Ксюшенька, родная!

Тактика Васи в корне отличалась от словесных разминок Марка и Олега. Вася немедленно, только они остались одни с Полей, приступил к атаке. Жена не устояла перед его любовным натиском. Вася старался из всех истосковавшихся сил. Полина была до крайности сентиментальна и в интимные моменты любила давать ему ласковые определения.

– Ты мой пуська-трютюхуська! – страстно прошептала она.

И Вася гордо решил, что половина дела уже сделана, утроил усилия по достижению бравурного финала.

Он не уснул, как с ним часто бывало, после акта любви. И для Поли это стало лучшим подтверждением его покаяния. Она давно простила Васю, примерно через педелю после того, как узнала, что смерть ей не грозит. И испугалась собственной безвольности: что же я как тряпка, об меня ноги можно вытирать. Поэтому она испуганно держалась за подруг, следовала их советам и поучениям.

– Я такая слабая, Васенька, – говорила Поля, – внешне твердая, а внутри как желе, где мало желатина.

– Знаю, милая, я тебя такую и люблю.

– Вася, а если ты еще?

– Никогда! Клянусь! Бес попутал. Прости меня!

– Вася, я детей хочу.

– Усыновим! – бодро пообещал Вася.

– Ирина говорит, что можно попробовать под микроскопом обратную операцию мне сделать. Только это дорого, а Ксюша говорит, я тебе любые деньги безвозмездно на это дело дам.

– Мы не нищие! – возмутился Вася. – Я лоббирую сейчас, и заплатят порядочно.

– Что делаешь? – не поняла жена.

– Проекты содействую протолкнуть. Если тебе операция не поможет, – благородно пообещал Вася, – я сам кастрируюсь, а ребенка из детдома возьмем.

– Ой, Вася! Какой же ты хороший и благородный! Я так тебя люблю, дролечка! Ты мое сокровище, ягодка мармеладная!

Вася почувствовал новый прилив энергии.

ФРАНЦУЗСКИЙ ПОЦЕЛУЙ

Ирина, верно угадав личность террориста, расшифровать полностью его намерения не сумела. Лева отлично видел, что не только между Тюполь и дядей Васей, но и между мамой и папой пробежала черная кошка. Олег вообще кружил вокруг Тексю, как соседский сеттер Федя вокруг Сары, у которой течка уже началась, но время вязаться еще не настало. Кроме того, у Левы имелись личные планы, осуществлению которых взрослые могли помешать. Он хотел выяснить, является ли его чувство к Лане тем самым половым влечением. Круг интересов Ланы ограничивался тряпками и прочей белибердой, но, тем не менее, Лева испытывал странное желание находиться с ней рядом. Он привык доверяться маме. Но она женщина, с ней подобные проблемы затрагивать неудобно. Реакция папы на обсуждение сексуального вопроса непредсказуема. Поэтому Лева решил пойти своим, опытным путем.

Самой сложной частью плана было собрать взрослых в подземелье. Но они легко заглотили приманку. Лева давно обследовал пульт, нашел камеры и заблокировал все, кроме одной, показывающей глухой участок между домом и общим забором коттеджного поселка.

Утром следующего дня он вышел на связь. Долго повторял в преобразователь голоса: «Сохраняйте спокойствие! И с вашим мальчиком ничего не случится!» Другой текст Леве не приходил в голову. Наконец папа ответил. Леве показалось, что он запыхался. Но бегать в подземелье было негде. Волнуется, решил Лева.

– Мы сохраняем спокойствие, – сказал Марк. – Но мы требуем, чтобы показали нашего сына. В противном случае с его мамой может случиться сердечный приступ.

– Конечно! Сейчас! – воскликнул Лева и тут же понял, что вышел из роли террориста. – Ваше требование будет удовлетворено, – сказал он низким голосом, в чем не было необходимости, потому что преобразователь работал отлично.

Ирина с мужем смотрели на монитор, показывающий их сына, окруженного собаками и демонстрирующего странные жесты. Лева хлопнул себя по глазам, а потом свернул одну ладонь трубочкой и стал толкать в нее палец.

– Что он себе позволяет? – возмутился Марк.

– Посылает мне сигналы, – рассмеялась Ирина. – Контейнер для линз.

Лева погладил себя по попе – туалетная бумага, расшифровала Ирина. Хуже всего сын показывал консервный нож – дергал рукой, «открывая банку», а потом «ел ложкой».

– Не жизненно, – сказал Марк. – Приборы он забыл нам подложить.

– А также полотенца и мыло, – подхватила Ирина. – Он патологический грязнуля.

Не уверенный в сообразительности родителей, Лева еще какое-то время кривлялся перед камерой. Родители тихо смеялись, комментируя.

Они вернулись в общую комнату, которую уже заполнили остальные заложники. По благодушным лицам мужчин можно было догадаться, по счастливым женским сказать определенно, что прошедшая ночь никому печали не доставила. Напротив, заложники не спешили освободиться. За завтраком они говорили на отвлеченные темы, играли в игру «я знаю, что вы знаете, что я знаю». Съеденные руками консервы на всех оказали одинаковое действие – народ почувствовал настоятельную потребность в отдыхе и удалился в свои апартаменты.

Лева, впервые добровольно, принял душ, облил себя отцовским средством после бритья и выбрал из гардероба шорты и майку точно фирменные.

Лана обрадовалась, увидев его на пороге:

– Хорошо, что пришел. Поиграем в крестики-нолики на компьютере?

Лева был не глуп, он знал, что женщин надо ублажать. Тюполь, например, часто вздыхала: «Если бы вы знали, девочки, как Вася меня ублажает». Лева значение слова определил так: потакать женским интересам.

– Что-нибудь новенькое купила? – поинтересовался он.

– Только пеньюар в «Пьер-дю-Босс».

– Надень, покажи.

– Сейчас, – с удовольствием согласилась Лана. Она ушла в спальню и через несколько минут вернулась, укутанная в прозрачно-кружевное одеяние.

– Класс! – похвалил Лева.

Лана гордо прошлась по комнате, покрутилась перед зеркалом, а потом плюхнулась на диван, высоко задрав ноги и затем скрестив их. Лева подсел к ней.

– Лан! – попросил он робко. – Научи меня целоваться.

– Ты что? – рассмеялась девушка с индексом массы тела приближающимся к дистрофии. – Ты же еще маленький.

– Я по развитию в десятом классе учусь, – заявил Лева.

– Обманываешь!

– Честное слово! Спроси меня что-нибудь.