Призрак с Вороньего холма. Ужин с аристократом - Андрей Анисимов

– Говорит профессор Пучкова. Если у вас негативная информация, сообщите мне.

В трубке помолчали:

– Не знаю, как Леночка это воспримет. Ее дочь Ира вышла замуж за Олега Голенева.

– Тоже мне несчастье! Стоило ее пугать? Я ей все сейчас же расскажу. – Доктор спрятала телефон в карман и облегченно вздохнула: – Я тебя поздравляю.

– С чем?

– Твоя дочь вышла за Олега замуж.

– Ирочка?

– У тебя две дочери?

– Нет, одна…

– Тогда чего спрашиваешь?

Лена долго молчала. Профессор наблюдала за ее реакций и сделала заключение, что ее пациентка не слишком расстроилась.

– Вижу, эта новость тебя не очень огорчила?

– Нет, совсем не огорчила. Только очень неожиданно…

– А для меня вовсе нет. – Усмехнулась Пучкова.

– Как это? Вы же их совсем не знали.

– Кода этот мужчина и ваша дочь оформляли бумаги, она так на него несколько раз посмотрела, что я все поняла – твоя Ира потеряла голову. Правда, ответного порыва я в нем не заметила. Но если красивая девушка задумает мужика погубить, он пропал.

– В Олега влюбиться нетрудно… – Мечтательно заметила Лена и, улыбнувшись, добавила: – Все-таки он у меня ее и второй раз отнял…

– Вот разбойник! – Поддержала шутливую ноту Пучкова: – И тебе не обидно?

– Нет, я ничего против не имею. Даже рада за дочку.

Пучкова уже хотела похвалить пациентку за разумное поведение, как у той снова проступили пятна и от ужаса расширились зрачки.

– Что опять случилось? – Встревожилась Мария Васильевна.

– Она теперь и Ирочку убьет, – ответила Лена шепотом. И заметив, что доктор не разделяет ее страхов, рассказала о том, как вышла замуж за бывшего телохранителя Соловьевой и как Мака, сделав мужа мэром города, продолжала его использовать. Рассказала о романе Голенева и Маки. Мария Васильевна сначала не слишком ей верила, но, вспомнив предвыборные плакаты с портретами Соловьевой на улицах, понемногу стала соглашаться.

В палату заглядывали врачи отделения, два раза заходила дежурная сестра, но Пучкова оставалась рядом с Леной. Когда в капельнице закончился раствор, они вернулись в ее кабинет. При виде оставленного на столе натюрморта Лена густо покраснела:

– Как здесь оказалось мое белье?

– Нянечка нашла в твоем лифчике это письмо и принесла мне. А я решила показать тебе весь набор, в надежде вызвать у тебя шок и вернуть память.

– И у вас получилось! – Лена бросилась целовать руки профессора, та их вырвала: – Не надо, милая. Это же и моя удача. Хотя, должна тебе сказать по секрету, я очень волновалась за последствия. По правилам наших методик я поступила как обыкновенная шарлатанка. Узнай об этом в дирекции, мне головы не сносить. Слава богу, все обошлось. Тебя можно через пару дней выписывать. – И она подвинула к Лене телефон: – Звони сама зятю. Кроме тебя, он никому не поверит.

Лена старательно набрала длинный номер и услышала голос дочери.

– Ирочка, это ты?

– Я. А кто говорит?

– Вот что значит – замуж вышла… Мать родную не узнает!

– Мамочка?!

– Я, моя хорошая. Поздравляю с замужеством. Счастья вам! Олег далеко?

– Подожди, мама! Как же так!? Я думала, тебя будут опять лечить долго, а ты уже поправилась!

– Я же рассказывала, что Мария Васильевна настоящий врач. И не только врач, она человек настоящий. Но мне надо говорить с Олегом.

– Хорошо, мама, сейчас дам.

Лена слышала, как ее дочь зовет мужа к телефону. Он тоже удивился ее чудесному исцелению, но Лена быстро перешла к делу. Она рассказала Голеневу, что мучило Трофима, отчего муж ударился в пьянство, а потом и покончил с собой. Несчастный мужик метался между двух огней. Не мог предать Маку, потому что она много для него сделала, но жить, зная, что Соловьева убийца, тоже не смог.

– Я так и думал, – спокойно ответил Голенев. – Мне надо поговорить с доктором, она близко?

– Да, рядом.

– Передай ей телефон. – Лена отдала трубку. Мария Васильевна слов почти не говорила. Она слушала. Потом вернула трубку Лене. Голос Олега звучал строго:

– Леночка, ты будешь делать все, что тебе скажет профессор. Никакой самодеятельности. Иначе подставишь меня и дочь.

Ира тоже просила маму слушаться Пучкову. Когда разговор с Англией закончился, Лена выжидающе посмотрела на Марию Васильевну. Та о чем-то раздумывала, и казалось, женщину не замечает. Наконец повернула к Лене голову:

– Тебе придется еще некоторое время пожить в моем отделении.

– Долго?

– Не знаю…

– Ну почему?!

– Твой зять считает, что для тебя самое безопасное место здесь. А я думаю, ему стоит верить…

– А что с письмом Трофима?

– Пусть пока полежит у меня.

Больше вопросов Лена не задавала. Проводив исцелившуюся пациентку в ее палату, профессор посмотрела на часы. Ее рабочий день давно закончился. Она скинула белый халат, машинально глянула в зеркало и поспешила на улицу. Спускаясь в подземный переход, остановилась купить сирени. Мария Васильевна всегда примечала эти весенние цветы. Они воскрешали в памяти строки любимого Блока “… волос червонную руду и голоса грудные звуки, сирени темной в час разлуки пятиконечную звезду”.

Расплачиваясь с бабулькой, случайно подняла голову. На стене перехода висел предвыборный плакат с призывом голосовать за М.И. Соловьеву. Профессор никогда раньше не задерживалась у подобной рекламы, но тут привычке изменила и даже надела очки. С плаката на нее взирала молодая женщина с темными глазами и едва заметной улыбкой. “Пожалуй, даже с насмешкой”, – подумала Мария Васильевна и поняла, что на пути этого начинающего политика лучше не становиться.

Сергей Скворцов начал расследование об исчезновении генерального директора Нелидова и его телохранителя встречей с Иваном Кацаповым. Водитель отвозил Нелидова в аэропорт и был последним, кто видел шефа и Рогова живыми. Сергей проводил Кацапова в отдельный кабинетик офиса, который им освободил начальник безопасности.

– Ваня, припомни все, что в последние дни говорил Алексей Михайлович в машине, – попросил он водителя.

– О чем Алексею Михайловичу со мной особенно беседы вести? Говорил, куда ехать, я и ехал.

– Это понятно. Но с другими-то разговаривал? Он же часто не один ездил. Клиенты, знакомые и все такое.

– Это каждый день. Но я же не слушал. – Усмехнулся водитель: – Мое дело баранку крутить.

– А ты припомни. Мне нужно знать, что он в Москве делать собирался. Возможно, встречу с кем в столице намечал? Помогай, Ваня.