Взять Чумазого! - Валерий Атамашкин

Меньше всего хотелось признаваться, что я спятил. Странное дело, я ведь мог клык дать, что был там. Комната с белыми стенами… Она была как никогда реальна! А сумасшедший удар пятаком о стеклянную стенку…

Чего только стоил сломанный рог! В конце концов, тот же зуд, перераставший в невыносимое жжение. Я ведь был уверен, что всё происходило взаправду!

Мысли лениво переплетались, блуждая в пустой голове. Такое со мной случилось впервые. Как же хотелось подержать в лапах свой сломанный рог, увидеть в отражении зеркала расплющенный пятак… Зачем?

Да просто в доказательство того, что события минувшей ночи были правдой! Я не мог смириться с тем, что схожу с ума. Не мог и не хотел!

— Всё в порядке, Деян Видич? — послышался голос медбрата Викентия. — Вы выглядите слишком уж возбуждённым.

Я вздрогнул от неожиданности, настолько его слова были какими-то чужими и фальшивыми в уже привычной тишине. Что у вас тут происходит — вот главный вопрос. Вот что действительно важно. Я выдавил из себя вымученную улыбку, старательно оскалив клыки. И этот наглец ещё спрашивает, всё ли у меня в порядке?

Взгляд упал на запястье, где должен был остаться след от жгута, но я, честно говоря, ничуть не удивился, когда не обнаружил там ссадин. Понимаете? Так что нет, ничего не было в порядке. Мои дела успешно шли под откос. Или, вернее, неслись туда, набирая скорость…

Я не знал, что происходит и почему. Викентий, видя, что я не настроен на разговор, с безразличием принялся перекладывать бумаги. То есть он просто отвернулся от меня, видя, что я пожираю его взглядом.

Мне оставалось гулко выдохнуть, опустить взгляд и уставиться в пол. В груди бурлила злость, кажется, начали сдавать нервы. Наверное, если бы меня в этот момент спросили, на кого или на что я злюсь, я бы не сумел ответить точно.

Просто потому, что действительно не знал, что больше гложет меня изнутри — моё неведение или моё же бессилие? Я действительно не знал…

— Как вам спалось? — вдруг спросил, обернувшись, Викентий. Уж не знаю, показалось ли мне, но губы медбрата расплылись в улыбке, столь нетипичной для упыря.

Для меня это стало последней каплей. Взгляд упал на иглу капельницы, и в этот момент все последние сомнения отпали — я вскочил как ужаленный и бросился к упырю. Острая игла, зажатая в моей лапе, коснулась его сонной артерии.

— Что здесь происходит? — зашипел я, с трудом справляясь с искушением проткнуть артерию Викентия. — Что со мной было?

Упырь не шелохнулся, только лишь разлетелись бумаги, которые я выбил из его лап.

— Видич, вы нарушаете режим! — холодно сказал он. — Немедленно опустите иглу!

— Выкладывай, что со мной произошло ночью! — нежно прошептал я над самым его ухом. — Говори всё или я засажу тебе иглу в шею!

Поверьте, я не шутил, мне действительно было не до шуток. Игры кончились, и толстая иголка на миллиметр вошла в дубовую кожу медбрата. По шее заструилась алая кровь, скатывающаяся за воротник. Упырь, сглотнув, взял паузу — мне показалось, что он лихорадочно соображает, подбирает слова, чтобы выйти сухим из воды. Однако следующие его слова загнали меня в тупик.

— Вы опять нарушаете режим.

— Не делай из меня идиота! — рявкнул я.

— Спокойно, Видич, предлагаю позвать доктора Висконского и во всём разобраться, — предложил медбрат таким тоном, будто намеренно уговаривал меня сделать укол.

— Ты хочешь сказать, Жорика и Чумазого, упыриная морда? — не разжимая зубов, процедил я. — Хотите меня угробить?

Викентий вновь ответил не сразу, что ещё больше вывело меня из себя.

— Таких нечистых нет среди персонала, а вы всю ночь провели в палате.

Я был зол, с трудом сдерживал эмоции, но отчётливо понимал, что этот тип не врёт. Вполне возможно, он ничего не знает. А в коридоре меня вырубило просто от слоновьей доли снотворного с успокоительным, он же сам говорил…

Волей-неволей пришлось разжать пальцы. Иголка брякнулась об пол и откатилась от упыря, который так и остался стоять с невозмутимым видом. Викентия ничуть не беспокоила стекающая по шее кровь. Он просто смотрел на меня своими круглыми, как блюдца, глазами. Чёрными, обычными глазами кровососа…

Видит дьявол, какой же я был идиот! Странная комната с белыми стенами, стеклянная капсула и мерцающие красным глаза — конечно же всё это лишь привиделось мне. Вдруг стало неимоверно стыдно за то, что я набросился на несчастного медбрата, который был совершенно ни в чём не виноват. Я же мог не рассчитать сил, моя лапа могла дрогнуть, а упырь мог попытаться вырваться, и тогда…

«Что было бы тогда, дубина?» — аукнулось у меня в голове.

— Извини меня…

— Вы нарушили режим. Уже дважды, — покачал головой Викентий.

В его пальцах вдруг появился электрошокер. Мои брови поползли вверх, я попятился, на всякий случай выставляя перед собой лапы.

— Можешь убрать эту штуку? — нервно попросил я.

— С чего бы? — По всему было понятно, что упырь не принял извинений и теперь уже точно видел во мне угрозу. Пациент, который дважды нарушил режим, действительно может быть опасен.

Пытаясь хоть как-то найти выход из непростой ситуации, я подфутболил копытом иглу, отлетевшую к ногам медбрата. Ну как знак примирения…

Тот покосился на меня, поспешно поднял иглу и начал собирать разлетевшиеся по полу бумаги. Однако шокер он так и не убрал.

— Прости, — повторил я. — Что-то нашло, я действительно не в себе.

— Вы нарушили режим, Видич, — в который раз повторил он одни и те же слова.

На этом конструктивная часть нашего разговора была завершена. Медбрат пулей вылетел из палаты, сунув в карман медицинского халата электрошокер, который, к моему счастью, так ему и не понадобился. Ну и замечательно, я лишь облегчённо выдохнул.

Ни капли не хотелось получать разряд в пару тысяч вольт, хотя я его вполне заслужил.

Кстати о замке на дверях! Стоило Викентию выйти вон, как я отчётливо услышал звук сработавшего механизма. Выходит, в клинике доктора Лисича всех пациентов держали под замком. Я горько улыбнулся, понимая, в какую глупую ситуацию загнал себя.

Шлялся где попало без разрешения. Хватал чужое техническое оборудование. Напал на медицинский персонал, ни в чём не разобравшись, то есть вёл себя как круглый идиот. Стоило упырю поднять шумиху, и мне не миновать неприятностей на службе.

«И будет тебе, Деян, строгий выговор с понижением вместо новых звёзд!»

Я глухо выдохнул. Из клиники Лисича в министерство могли накатать такую жалобу, что хоть стой, хоть падай. Уверен, что вот для этого у них сразу же найдётся связь! А после служебных разборок высшие чины наверняка выйдут и на моего майора. Как же не хотелось подставлять ещё и старину Кадича.