Дипломатическая неприкосновенность - Лоис МакМастер Буджолд

Майлз обдумал собственное впечатление. Светлые волосы, светлая кожа, немного коренастый, неопределенного возраста, предположительно мужчина. Под это описание подходят несколько сотен квадди на станции Граф. Преступник был взволнован и тяжело дышал, но в тот момент и Майлз дышал так же. Увидев его лишь мельком, да еще с такого расстояния, Майлз сомневался, что сможет выделить этого малого из группы похожих типажей. К сожалению, в момент нападения никто из транзитников не фотографировал ни декор отеля, ни друг друга, чтобы показать дома. Официантка и посетитель ресторана даже не знали толком, когда этот малый появился, хотя им казалось, что он торчал на том месте несколько минут, небрежно положив верхние руки на перила, словно ждал, когда последние участники встречи поднимутся по ступенькам. И так оно и было.

Все еще потрясенный Дюбауэр отмахнулся от медиков, заявив, что и сам способен обработать царапину, и, еще раз поплакавшись, что ничего не может добавить к свидетельским показаниям, попросил отпустить его, он хотел бы уйти к себе в номер и прилечь.

– Прошу прощения, – сказал Бел соплеменнику-бетанцу. – Я скорее всего буду некоторое время занят. Если не смогу освободиться, то попрошу Босса Уоттса прислать другого сопровождающего, чтобы отвести вас на «Идрис».

– Спасибо, портмастер. Это было бы очень хорошо. Вы позвоните мне в номер, да? Это действительно очень срочно.

Дюбауэр поспешно удалился.

Майлз не мог винить Дюбауэра за бегство, поскольку уже прибыли представители местных СМИ в лице двух наглых репортеров на гравикреслах со всей рабочей командой. За ними плыла целая армада гравикресел видеокамер на антигравах. Камеры шныряли вокруг, снимая все подряд. Примчавшаяся канцлер Гринлоу решительно расталкивала окружавшую Майлза толпу. С флангов ее охраняли двое телохранителей в мундирах Союзной Милиции, хорошо вооруженных и в броне. Пусть и бесполезные против убийц, они хотя бы производили полезный эффект, вынуждая расступиться болтливых зевак.

– Лорд Аудитор Форкосиган, вы не пострадали? – тут же спросила она.

Майлз повторил ей то, что сказал Венну, при этом наблюдая одним глазом за камерами, кружащимися около него и фиксирующими каждое слово – и не только с целью убедиться, что он стоит, повернувшись к ним как надо. Но ни одна из камер вроде бы не была закамуфлированным оружием. Майлз снова сознательно громко упомянул о героизме Бела – это оказало должный эффект, и камеры устремились к бетанцу-портмастеру, которого сейчас в другом конце вестибюля подробно трясли эсбэшники Венна.

– Лорд Аудитор Форкосиган, – натянуто проговорила Гринлоу, – позвольте мне выразить глубокое сожаление по поводу чрезвычайно неприятного инцидента. Заверяю вас, что все ресурсы Союза будут брошены на поиски этого – уверена – неуравновешенного индивидуума, представляющего опасность для всех нас.

Опасность для всех нас, а как же.

– Я не знаю, что тут происходит, – заявил Майлз, и тон его стал жестким, – и совершенно очевидно, вы тоже. Это уже не дипломатические игры. Кто-то явно пытается разжечь тут войну. И кому-то это почти удалось.

Гринлоу сделала глубокий вдох.

– Уверена, что этот человек действовал один.

Майлз задумчиво нахмурился. Горячие головы есть всегда, это верно. Он сбавил тон:

– С чего вдруг? Запоздалая реакция? Или кто-то из квадди, раненных десантниками Форпатрила, внезапно умер прошлой ночью? – Он полагал, что все жертвы в списке выздоравливающих. Трудно себе представить, что кто-то из родственников, любовник или друг впал в кровавую ярость из-за чего-то меньшего, чем смерть близкого человека, но…

– Нет, – протянула Гринлоу, словно размышляя над этой гипотезой. И неохотно повторила, уже более твердо: – Нет. Мне бы сообщили.

Значит, Гринлоу тоже хочет, чтобы инциденту нашлось простое объяснение. Но она хотя бы достаточно честна, чтобы не заниматься самообманом.

Наручный комм издал настойчивый писк.

– Да?

– Милорд Форкосиган? – Напряженный голос адмирала Форпатрила.

Хорошо, что не Катриона или Роик. Сердце, ушедшее было в пятки, вернулось на место. Майлз постарался сдержать раздражение.

– Да, адмирал?

– Ох, слава богу! Мы получили сообщение, что на вас напали.

– Все уже закончилось. Они промахнулись. Здесь станционная служба безопасности.

Повисла долгая пауза. Затем снова зазвучал голос Форпатрила, интонация – исполненная скрытого значения.

– Милорд Аудитор, мой флот поднят по тревоге и ждет вашей команды.

Ой, блин!

– Благодарю, адмирал, но, будьте добры, дайте отбой, – торопливо проговорил Майлз. – Правда. Все под контролем. Я свяжусь с вами через несколько минут. Ничего не предпринимать без моего прямого личного приказа!

– Слушаюсь, милорд, – жестко произнес Форпатрил, все еще очень подозрительным тоном. Майлз выключил связь.

Гринлоу не сводила с него глаз.

– Я Голос Грегора, – объяснил он ей. – С точки зрения барраярцев, этот квадди, стреляя в меня, выстрелил в императора. Почти. Когда я сказал, что кто-то чуть было не развязал войну, это не было всего лишь фигурой речи, канцлер Гринлоу. У нас дома тут бы уже кишмя кишели лучшие силы СБ.

Она склонила голову набок, нахмурилась.

– А как бы повели себя при нападении на обычного барраярского подданного? Куда небрежнее, я полагаю?

– Не небрежнее, но на более низком организационном уровне. Это было бы делом гвардейцев графства.

– Значит, на Барраяре справедливость, на которую вы можете рассчитывать, зависит от того, кто вы есть? Интересно. Позвольте проинформировать вас, лорд Форкосиган, что на станции Граф к вам отнесутся, как к любой другой жертве – ни лучше, ни хуже. Как ни странно, вы ничего не теряете.

– Какая удача, – сухо ответил Майлз. – А пока вы тут демонстрируете мне, насколько слабое впечатление производят на вас мои имперские полномочия, опасный убийца пребывает на свободе. Что случится со славной эгалитарной станцией Граф, если он в следующий раз изберет менее персональный метод уничтожения моей персоны вроде большой бомбы? Поверьте мне – даже на Барраяре мы все смертны. Не продолжить ли нам разговор в менее людном месте?

Камеры, судя по всему, закончив с Белом, неслись обратно.

Он развернулся на крик: «Майлз!» По вестибюлю, опережая видеокамеры, мчалась Катриона с возвышавшимся над ней Роиком. За ними следовали на гравикреслах Николь и Гарнет Пять. Бледная, с расширившимися глазами, Катриона пронеслась по засыпанному мусором фойе, схватила его за руки и, когда он криво улыбнулся, крепко обняла. Памятуя о жадно кружащихся вокруг камерах, Майлз тоже обнял жену, добившись таким образом, чтобы ни один живой журналист, не важно, сколько у него рук или ног, не смог устоять перед искушением поместить это в самом центре первой полосы. Очень человечный кадр, ага.