Золото Будды - Роберт ван Гулик

Пока судья вытирал лицо горячим полотенцем, прозвучал гонг. Хун помог ему переодеться, и оба направились в зал заседании.

Несмотря на ранний час, зал был полон. Жители предместья, расположенного у Восточных ворот, узнали о схватке на лодке, многие успели познакомиться с объявлениями, развешанными по городу. Проводя перекличку, судья заметил в зале сюцая Цзао, Йи Пэня и Ку Менпиня, стоявших в первом ряду.

После удара молотком по столу, возвестившего о начале заседания, вперед вышел разъяренный сюцай Цзао. Он опустился на колени и взволнованно начал:

— Ваша честь, вчера произошло нечто ужасное! Поздней ночью моего сына Цзао Миня разбудило ржание лошадей в конюшне возле сторожки. Он пошел туда и увидел, что лошади очень возбуждены. Сын поднял на ноги сторожа, взял меч и пошел искать вора в кустарнике около дома. Вдруг ему на спину навалилась жуткая тяжесть, а в плечи впились острые когти. Минь упал лицом на землю, и последнее, что он слышал, было лязганье зубов возле его шеи. Он стукнулся об острый камень и потерял сознание. К счастью, подоспел сторож с факелом, но увидел лишь тень, исчезающую за кустами. Мы отнесли сына в дом, уложили и обработали ему раны. Следы от когтей на плечах были не глубокими, но кожа на лбу порвала. Утром он на какое-то время пришел в себя, но затем снова впал в беспамятство. Доктор Шень считает его состояние очень тяжелым, Я настаиваю, ваша честь, — продолжал Цзао, — чтобы суд принял решение о срочной поимке этого тигра-людоеда, который бродит по нашим лесам и убивает жителей.

По залу пронесся одобрительный гул.

— Сегодня же утром суд пошлет охотников, — объявил судья, — для уничтожения хищника.

После сюцая Цзао место перед судьей занял Йи Пэнь. Выполнив необходимые формальности — он назвал свое имя и фамилию, — Пэнь сказал:

— Сегодня утром я увидел объявление о По Кае. Его участие в драке в корейском квартале не более чем вымысел. Я заявляю, что По Кай — сумасбродный и эксцентричный человек, но он не преступник. Хотя, конечно, я не несу ответственности за его поведение в нерабочее время.

— Когда и при каких обстоятельствах вы прииняли на службу По Кая? — спросил судья.

— Он пришел ко мне около десяти дней назад, ваша честь, — начал рассказ Йи Пэнь, — с рекомендательным письмом от Цзао Феня, двоюродного брата моего друга Цзао Хосиня. По Кай заявил, что недавно развелся с женой и что ее родственники чинят ему различные неприятности. По Кай оказался беспробудным пьяницей, но человеком неоценимых деловых качеств. Увидев объявление, я позвал своего другого управляющего и спросил, когда тот видел По Кая. Он ответил: накануне поздно вечером. Тот прошел в свою комнату, но вскоре слова появился с небольшой плоской шкатулкой в руках. Зная привычки По Кая, управляющий не обратил особого внимания на шкатулку, но заметил, что По Кай очень спешил. Перед уходом на судебное заседание я обыскал его комнату. В ней ничего не пропало, кроме кожаной шкатулки, в которой По Кай хранил свои документы. Одежда и другие личные вещи были на месте.

С минуту Йи Пэнь помолчал, потом закончил:

— Я бы хотел еще раз подчеркнуть, что не отвечаю за странные или преступные действия По Кая, ваша честь.

— Суд учтет это, — холодно произнёс судья Ди, — а также мои комментарии, которые вы сейчас услышите. Я не принимаю вашего заявления и считаю, что вы должны нести ответственность за то, что совершил ваш прежний управляющий. Он находился у вас на службе и жил с вами под одной крышей. Он принимал участие в тщательно подготовленном покушении на моих помощников. Вам предстоит доказать, что вы сами не замешаны в этом.

— Как же мне доказать это, ваша честь? — в отчаянии воскликнул Йи Пэнь. — Я совершенно не знаю, о чем вы говорите! Я добропорядочный гражданин. Разве я не приходил на днях к вам, чтобы рассказать о…

— Ваш рассказ был хорошо обдуманной ложью, — резко прервал его судья. — Кроме того, мне доложили, что по соседству с вашей усадьбой около второго моста через канал происходят странные вещи. Впредь до особого распоряжения вы будете находиться под домашним арестом.

Йи Пэнь пытался протестовать, но начальник стражи заставил его замолчать. Двое стражников увели его в караульное помещение дожидаться решения судьи о длительности домашнего ареста.

Когда Йи Пэнь удалился, Ку Менпинь встал на колени перед судейским столом.

— У меня немного другой подход к происходящему, чем у моего друга и коллеги Йи Пэня, — сказал он. — Так как мой управляющий, кореец Ким Сан, участвовал в драке на лодке, я категорически заявляю, что беру на себя всю ответственность за его поступки, включая те, что он совершал в нерабочее время. Хочу заметить, ваша честь, что корейская лодка, где произошла драка, принадлежит мне, а три матроса корейца находятся у меня на службе. Десятник моей верфи сообщил, что прошлым вечером Ким Сан пришел на верфь, взял лодку и приказал матросам грести, не сообщив места назначения. Я лично расследую данный возмутительный инцидент и могу только приветствовать присутствие служащих суда у меня на верфи и в доме. Пусть они контролируют мою деятельность.

— Суд должным образом оценит стремление Ку Менпиня к сотрудничеству с представителями суда, — похвалил судья Ди. — Как только следствие по делу о драке на лодке будет закончено, труп Ким Сана будет передан Ку Менпиню для отправки родственникам и последующего захоронения.

Судья уже был готов закрыть заседание, как в зале произошло какое-то волнение. Высокая женщина в платье из черной с ярко-красными узорами ткали продиралась сквозь толпу присутствующих. Она тащила за собой другую женщину, лицо которой до самых глаз было закутало шарфом. Добравшись до первых рядов, та, что была в черном, опустилась перед судьей на колени, а ее спутница продолжала стоять понурив голову.

— Меня зовут госпожой Ляо, — хрипло произнесла женщина. — Я хозяйка пятой лодки у стены возле Восточных ворот. Я привела в суд преступницу.

Судья наклонился вперед и внимательно посмотрел на стройную женщину. Он был несколько ошеломлен прозвучавшим заявлением, так как хозяйки борделей, как правило, сами разбираются с провинившимися.

— Как зовут эту женщину? — спросил судья Ди. — И какое обвинение вы выдвигаете против нее?

— Она категорически отказывается назвать свое имя, ваша честь! — крикнула женщина в черном. — И еще…

— Но ведь вы же знаете, — твердо прервал ее судья, — что не имеете права брать на работу девушку, не установив, кто она такая.

Женщина поспешно поклонилась, коснувшись лбом пола, и пронзительно закричала:

— Тысячу раз умоляю простить меня! Я не успела сказать того, что не брала ее к себе проституткой. Я сейчас расскажу, что произошло, и это будет истинной правдой. Перед рассветом пятнадцатого числа господин По Кай пришел ко мне на лодку с этой девушкой, одетой как монахиня. Он сказал, что это его младшая жена, которую он привел к себе накануне. Его первая жена не позволила ей остаться в доме, порвала на ней одежду, оскорбляла ее, не хотела слушать никаких объяснений. Господин По Кай всю ночь проспорил со своей первой женой. Он сказал, что за несколько дней рассчитывает уговорить первую жену, и попросил на это время приютить девушку на цветочной лодке. Он дал мне денег, выбрал для нее одежду, объяснив, что кроме монашеской рясы у нее ничего нет. Господин По Кай очень хороший клиент, ваша честь, он работает управляющим у судовладельца Йи Пэня. Ну что было делать мне, бедной женщине, как не согласиться! Малышку одели, у нее была отдельная комната, а когда мой помощник предложил приводить к ней клиентов, чтобы она не потеряла формы, я категорически отказала. И ни разу не нарушила своего слова, ваша честь. Я всегда считала, что закон превыше всего, и поэтому, когда утром зеленщик рассказал мне об объявлениях с требованиями арестовать По Кая, заявила помощнику: Если девица и не преступница, она, по крайней мере, знает, где скрывается По Кай. Мой долг сообщить о ней властям. И вот я привела ее в суд, ваша честь.