Как научиться учиться - Ульрих Бозер

Не так давно Джулия Беллаз, автор сайта Vox, обзвонила два десятка самых авторитетных диетологов страны, чтобы спросить у них, какие подходы к снижению веса действительно работают. Ее собеседниками были исключительно ведущие ученые и мыслители, те, кто опирается только на твердую статистику, подкрепленную исследованиями. «Что общего у тех ваших пациентов, которые сбросили вес и сумели не набрать его снова? — спрашивала Джулия. — Что люди обычно делают неправильно?»

Какой же оказалась одна из основных рекомендаций? Как ни странно, никто не говорил о каких-то конкретных методах вроде использования определенного приложения для смартфона или диеты. Ни слова не было сказано о трехчасовых тренировках в спортзале. Вместо этого Беллаз узнала, что люди, которым удается сбросить вес и поддерживать его, «успешно следят за собой — за тем, что именно они едят и сколько весят».

Иными словами, люди, которым удалось похудеть и не поправиться снова, ведут постоянный мониторинг. Они как минимум раз в неделю встают на весы — и считают каждую калорию. Исследователь Йони Фридхофф из Университета Оттавы рекомендует вести дневник питания, в который нужно записывать абсолютно все, что вы съедаете за день. В этом «нет ничего сексуального или забавного, просто, прежде чем садиться на диету, нужно знать, от чего отталкиваться, чтобы понять, что следует изменить», — сказал Фридхофф.

Учение в этом смысле ничем не отличается от похудения, и совет Фридхоффа применим к обретению мастерства в той же степени, что и к диетам. Для выработки любого навыка необходимо знать, что вам уже известно — и что нужно изменить.

Есть и другая форма обратной связи, более мощная, чем мониторинг{5}. Как правило, она требует определенной внешней оценки, критики со стороны. Мои баскетбольные навыки улучшились в первую очередь именно благодаря ей.

Это стало очевидно буквально на первых же тренировках с Дуэйном Самуэльсом. Он, словно настоящий волшебник, смог увидеть то, чего не видел я. На самом деле я и представить себе не мог, насколько у меня хромает техника.

Возьмем, к примеру, положение тела во время броска — вы должны развернуться к корзине, нацелиться прямо на нее. Это каноническая идея в баскетболе, первая заповедь в библии нападающего, и я сталкивался с ней множество раз до того, как стал брать уроки.

Но, сам того не сознавая, я делал все совершенно неправильно — пытался забросить мяч в корзину, держась от нее наискосок и вертясь, как малолетняя балерина. Самуэльс указал мне на это на первой же тренировке, и очень скоро мои броски изменились. Потребовалось еще несколько недель на то, чтобы правильная техника вошла в привычку, зато теперь мои шансы попасть мячом в корзину существенно возросли.

Разумеется, ценность такого рода обратной связи простирается далеко за пределы баскетбола. Во многом она объясняется именно тем, что нам самим сложно заметить и раскрыть свои ошибки. Даже при внимательном мониторинге мы не видим всего. Такова природа учения, природа знания. Это еще одно напоминание о ценности наставников: нам нужен взгляд со стороны, чтобы получить целенаправленную критику, объективные суждения о том, что и как мы делаем.

Еще одним примером может служить написание этой самой книги. До того как передать черновик редактору, я перечитываю текст множество раз, размышляя над каждым предложением с упорством и въедливостью средневекового монаха. Опечатки? Кажется, их здесь нет. Логические ошибки? Кажется, я исправил их все.

Но мой редактор Мариса Вигиланте все равно находила шероховатости — очевидные промахи, слабые аргументы, неровный слог и структуру. Еще до того, как я отдал ей черновик, она объяснила, что такое происходит со всеми авторами без исключения, знаменитыми и неизвестными, новичками и опытными писателями. «Собственную работу редактировать невозможно именно по этой причине, каким бы умным и опытным вы ни были, — сказала она. — Я — ваш второй читатель».

Теперь мы понимаем, почему критика со стороны порой кажется несколько унизительной. Всем нам нелегко выслушивать, что мы сделали что-то не так, особенно если мы сами знаем, что могли сделать лучше. Лично я нередко болезненно воспринимал правки Вигиланте, именно потому, что они попадали в точку.

Несомненно, с обратной связью не все так однозначно. Во-первых, она тоже может быть чрезмерной, а во-вторых, хорошая обратная связь — это не инструкции о том, что именно мы должны делать. Мы все равно должны сами активно заниматься своим самообучением, и полезная обратная связь по большому счету обеспечивает нам руководство. Она показывает нам путь к развитию.

Допустим, вы считаете, что «петух» по-испански — pollo. В случае плохой обратной связи вам просто дадут готовый ответ. («Это неверно, „петух“ по-испански — gallo».) Или же вы можете не получить вообще никакой обратной связи («Пожалуйста, переходите к следующему вопросу»).

Но самая лучшая обратная связь — та, в которой наблюдение сочетается со структурированным поиском правильного ответа. Так, в примере с петухом при эффективной обратной связи вам укажут на неверный ответ — а затем дадут какую-нибудь подсказку («Нужное испанское слово начинается с буквы g»). Если правильный ответ так и не получен, можно прибавить следующую букву, пока вы не вспомните слово gallo.

Такого рода структурированная обратная связь важна на ранних стадиях процесса учения, и продуманная критика и руководство могут иметь огромное значение для начинающих. Однако со временем обратная связь теряет свою силу — теперь мы сами должны более старательно искать ответы, мыслить более активно и вырабатывать собственное понимание. «Простое представление факта или идеи — в качестве реакции на ошибку или без нее — гораздо менее эффективно, чем побуждение людей к самостоятельному „генерированию“ информации», — считает психолог Боб Бьорк.

Понимание роли обратной связи помогает объяснить важность учебного плана. Оказывается, учебники, рабочие тетради и другие формы практических учебных пособий оказывают огромное влияние на процесс обучения. Это наглядно показали результаты моего совместного исследования с Мэттом Чиньосом и Челси Штраус — влияние качественного учебного плана почти равно влиянию качественного преподавателя, притом что учебный план, как правило, обходится дешевле{6}.

Иначе говоря, если вы — ученик, которому достались плохой учитель и плохая учебная программа, разумнее будет бороться за хорошую программу. Результаты будут практически теми же, но это обойдется вам дешевле — и, честно говоря, обычно гораздо проще купить новый учебник, чем найти нового учителя.

Как же выглядит плохая учебная программа? Она не обеспечивает хорошей обратной связи, а практические пособия и учебники часто просто предоставляют учащимся ответы, не побуждая их мыслить самостоятельно. Плохим учебникам, как правило, недостает глубины — они знакомят учащихся с множеством различных тем, но так поверхностно, что ни о каком серьезном погружении в изучаемый предмет не может быть и речи.