Мир иной. Что психоделика может рассказать о сознании, смерти, страстях, депрессии и трансцендентности - Майкл Поллан

Находящиеся (начиная с 1970 года) вне закона псилоцибиновые грибы в то время представляли интерес лишь для подвижников молодежной контркультуры как более мягкая и более естественная альтернатива ЛСД, но о среде их обитания, распространения, их жизненном цикле или эффективности воздействия было мало что известно. Считалось, что родиной псилоцибиновых грибов является Южная Мексика, где в 1955 году их «впервые открыл» Гордон Уоссон. Вплоть до 1970-х годов основная доля псилоцибина, находящегося в обращении в США, импортировалась из Латинской Америки или выращивалась в местных условиях из спор латиноамериканских видов, главным образом вида Psilocybe cubensis.

Группа исследователей из Эвергрина сделала ряд довольно значимых открытий в этой области: они выделили и научно описали три новых вида псилоцибиновых грибов, усовершенствовали методы их тепличного выращивания и разработали технику измерения содержания в грибах псилоцина и псилоцибина. Но, вероятно, самым значительным вкладом группы в науку было то, что ей удалось привлечь к себе внимание людей, занимавшихся псилоцибе на всем огромном пространстве от Южной Мексики до северо-западного побережья Тихого океана. Стеметс и его коллеги находили вокруг себя все новые и новые виды псилоцибиновых грибов и публиковали данные о своих находках. «Можно было почти почувствовать, как земная ось мало-помалу склоняется к этому уголку света». Повсюду на тихоокеанском северо-западном побережье, вспоминает Стеметс, можно было встретить людей, движущихся по дорогам и тропинкам, пересекающим фермерские поля и лужайки, в полусогнутом положении, которое он с присущим ему юмором называет «псилоцибиновой сутулостью».

За этот период северо-западное побережье стало новым центром притяжения в истории американской псилоцибиновой культуры, где Колледж Эвергрин фактически играл роль интеллектуального и производственно-научного центра. Начиная с 1976 года Стеметс с коллегами организовал целый ряд посвященных грибам (и ныне уже ставших легендарными) конференций, сведя там воедино самых ведущих светил из научного и любительского кругов психоделического мира, поэтому вечером того же дня, когда я впервые приехал к нему домой, Стеметс извлек из своего архива несколько видеокассет с последней из этих конференций, состоявшейся в 1999 году. Кадры были отсняты Лесом Бланком, но, как это часто случается со съемками подобных психоделических сборищ, никто не позаботился их смикшировать и отредактировать, так что отснятый материал как был сырым, так сырым и остался.

Нельзя судить о «конференции» по тем кадрам, которые мелькали на экране телевизора в доме Стеметса. Мы видели, как несколько человек из числа приглашенных – среди них я признал доктора Эндрю Вайля, американского врача и общественного деятеля, известного своими книгами по холистической медицине; химика Сашу Шульгина и его жену Анну; миколога из Нью-йоркского ботанического сада Гэри Линкоффа – прибыли на конференцию под грохот фанфар в расписанном психоделическими пейзажами школьном автобусе, за рулем которого сидел сам Кен Кизи. (Этот автобус носил прозвище «Отец» и был преемником другого, настоящего «Отца», автобуса коммуны «Веселые проказники», который, очевидно, отслужил свой век и был больше не пригоден для езды.)

Заседания больше напоминали дионисийские пиры, нежели те, которые ожидаешь увидеть на научной конференции, хотя в ходе ее были прочитаны несколько серьезных лекций. Джонатан Отт, в частности, прочитал блестящую лекцию по истории энтеогенов (термин появился не без его участия). Он проследил традицию их применения начиная с элевсинских мистерий древних греков, не забыв упомянуть и «фармакратическую инквизицию», когда испанские завоеватели пытались искоренить мезоамериканские грибные культы, и заканчивая «энтеогенной реформацией», которая исподволь и незаметно осуществлялась с момента открытия Гордоном Уоссоном факта, что в Мексике эти культы сохранились и остались неизменными. Попутно Отт сделал небольшую ссылку и на «суррогатные таинства» католической евхаристии.

Затем пошли кадры большого костюмированного бала с бесконечными крупными планами гигантской чаши для пунша, в который были добавлены десятки различных сортов психоделических грибов. Стеметс отметил среди пирующих несколько именитых микологов и этноботаников, причем многие из них были одеты как Amanita muscaria – красные мухоморы и шампиньоны. Сам Стеметс, что удивительно, был одет как медведь.

Когда просматриваешь вживую отснятые кадры людей в карнавальных костюмах, которые наступают на грибы и небрежно танцуют под ритмы регги, долго выносить такое вряд ли кому под силу, поэтому через несколько минут мы выключили телевизор. Я спросил Стеметса о более ранних конференциях, у которых, как мне казалось, было более обнадеживающее соотношение между интеллектуальным содержанием и дионисийскими пирушками. В 1977 году, например, Стеметсу выпала возможность сыграть роль радушного хозяина, принимая у себя двоих из его героев: Альберта Хофмана и Гордона Уоссона; последний в своей статье, опубликованной в 1957 году в журнале Life, описал первый псилоцибиновый трип, совершенный жителем западного мира – им самим; это было то самое внутреннее путешествие, которое запустило или привело в действие психоделическую революцию в Америке.

Стеметс сказал, что он коллекционирует оригинальные экземпляры этого издания Life (они время от времени выставляются на интернет-аукционах и появляются на блошиных рынках), поэтому по пути наверх, в спальню, мы ненадолго задержались в его офисе, чтобы я лично смог увидеть и оценить этот легендарный номер. Журнал был датирован 13 мая 1957 года; на обложке красовался американский комик Берт Лар; одетый во фрак и с котелком на голове, он зубоскалил в объектив камеры. Но самая заметная надпись на обложке была посвящена пресловутой статье Уоссона и гласила: «Найдены грибы, вызывающие странные видения». Стеметс сказал, что я могу взять этот номер с собой; с ним я и отправился к себе в спальню.

* * *

С позиции сегодняшнего дня трудно поверить в то, что псилоцибин впервые был представлен западному миру вице-президентом США Дж. П. Морганом на страницах многотиражного массового журнала, владельцем которого был Генри Люс; в наши дни о двух таких персонажах американского истеблишмента трудно даже и помыслить. Но в 1957 году психоделики еще не удостоились тех культурных и политических стигматов, которые спустя десятилетие лягут таким непосильным бременем на наше к ним отношение. В то время ЛСД практически не был известен за пределами небольшого круга медиков-профессионалов, рассматривавших его как потенциальный чудо-препарат, который с успехом можно было бы использовать для лечения психиатрических заболеваний и алкогольной зависимости.

Так уж случилось, но основатель и главный редактор журналов Time и Life Генри Люс, как и его жена, Клер Бут Люс, тоже обладали кое-какими познаниями в области психоделических препаратов, и свой восторг по поводу последних они не скрывали, разделяя его с представителями медицинских и культурных элитарных кругов, к которым они примыкали в 1950-е годы. В 1964 году Люс на планерке поведал коллегам, что они с женой принимали ЛСД «под наблюдением врача»; Клер Бут Люс тоже не замалчивала этот факт: она вспоминала, что во время своего первого «кислотного трипа» в 1950-х годах увидела мир «глазами счастливого одаренного ребенка». До 1965 года, когда общественность впервые охватила моральная паника по поводу ЛСД, статьи о психоделиках, публиковавшиеся в журналах Time и Life, были полны восторженных эпитетов, и Люс лично был заинтересован в том, чтобы на страницах его журналов всесторонне освещалась эта тема.