Корсары Таврики - Александра Девиль

По всему выходило, что Примавера упала со скалы, ударилась, захлебнулась, и ее унесло волной — тем более что ночью был шторм. Так шептались между собой слуги, сочувствуя хозяевам.

Но Марина, Донато и Таисия верили словам Симоне, утверждавшего, что девочка жива. В конце концов, отчаявшись ее найти, они пришли к печальному выводу, что Примаверу могли украсть татары для продажи в рабство. Однако Симоне уверял, что чувствует другое: девочка не в рабстве и даже не не­счастна, она в руках друзей, а не врагов.

— Может быть, ее взяла себе какая-нибудь бездетная се­мья? — предположила Таисия.

— Но как же нам ее найти? — заметалась Марина. — Хотя я готова в этих поисках объехать всю Таврику!

— Ее могли увезти и за пределы Таврики, мир велик, — вздохнула Таисия.

Марина с надеждой взглянула на Симоне, но знахарь опу­стил глаза. Его магии не хватало на то, чтобы распознать, в ка­ком месте находится девочка.

Донато подумал, что, может быть, Симоне просто утешает женщин надеждой на спасение Примаверы. Мысленно Дона­то корил себя за то, что уехал из имения перед родами Мари­ны. Ему казалось, что, будь он на месте, все могло бы сложить­ся по-другому. Сдерживаясь внешне, чтобы лишний раз не растревожить убитую горем жену, он в душе переживал не ме­нее остро, чем она. Ведь малышка Примавера, в которой уже начала проявляться личность, была для него не просто первен­цем; по-мальчишески резвая и бойкая, она напоминала Дона­то самого себя в детстве.

— Неужели Бог допустит, чтобы мы не нашли нашу девоч­ку?.. — прошептала Марина, тронув мужа за плечо.

— Мы будем искать ее всю жизнь, — глухо ответил он, и желваки на его скулах заходили.

В комнату вошел Роман и прижался к отцу, словно утешая. Донато поднял сына на руки и подошел с ним к окну, скрывая от женщин подозрительно заблестевшие глаза.

И тут подала голос крошечная Аврелия, напоминая о том, что в семье Латино, несмотря на внезапное несчастье, появи­лась и новая жизнь.

1397 год

К концу апреля весна так полно вступила в свои права, что даже самые черствые и угнетенные печалью сердца не могли не откликнуться на это яркое и пышное цве­тение природы, особенно ощутимое после изнурительно-за­тяжных зимних холодов. Обитатели крепости Монкастро радо­вались, что удалось пережить зиму, избежав голода, повальных болезней, татарских набегов и прочих бедствий.

Вместе со всеми радовалась и Примавера, для которой кре­пость Монкастро уже десять лет была основным местом оби­тания. Девушка давно забыла свое настоящее имя, как и свое детство в родительском доме, откликалась лишь на «Веру» и считала, что ее полное имя — Вероника, и это в честь нее на­зван корабль, которым командует дядя Ринальдо и его первый помощник Карло.

Когда-то, будучи еще маленькой девочкой, она по ночам, во сне, звала маму, но, пробудившись, не могла вспомнить ни имени, ни внешности своих родителей. Ринальдо говорил, что они погибли во время нападения турецких пиратов на их ко­рабль по дороге из Генуи в Константинополь.

Раннее детство покрывал туман забытья, и первые воспоми­нания Веры были связаны с Ринальдо, который спас ее от каких-то ужасных, темных людей.

Потом было море, палуба корабля, шум парусов на вет­ру, плеск весел, одновременно рассекающих воду... Вначале девочке было страшно и от зыбкости деревянной опоры под ногами, и от завываний ветра, и от вида угрюмых, прикован­ных к веслам гребцов, которых она разглядела, случайно про­бежавшись на нижнюю палубу... Но рядом был дядя Риналь­до, и с ним она чувствовала себя под защитой, а его друг Карло умел рассмешить девочку веселыми сказками. И по­степенно Вера не только перестала бояться моря, но и полю­била его, почувствовав детской душой красоту и силу стихии.

Потом Ринальдо привез ее в городок Монкастро, окружен­ный крепостными стенами, и отдал под опеку неулыбчивой, но доброй женщины, которую велел называть «тетушка Невена». Впоследствии Вера узнала, что Невена действительно при­ходится тетушкой, но не ей, а валашскому купцу Стефану, свя­занному с Ринальдо торговыми интересами. Разумеется, никто не объяснял девочке, что Стефан и его друг Мирча помогают корсарам сбывать трофеи, добытые в морских набегах и при­прятанные от кафинской общины. Но, подрастая, она и сама начала понимать, что жизнь окружавших ее людей не совсем обычна и полна опасностей.

Невена, будучи женщиной одинокой и бездетной, скоро привязалась к девочке, которую ей поручил опекать Стефан по просьбе Ринальдо.

Женщина догадывалась о незаконном промысле Ринальдо, но не осуждала молодого латинянина — тем более что он ча­сто делал ей подарки и всегда нахваливал ее стряпню. А забо­та корсара о маленькой племяннице даже умиляла пожилую благочестивую болгарку, у которой давно не осталось других родственников, кроме Стефана, сына ее покойной сестры. И потому друзья племянника всегда были желанными гостя­ми в ее скромном жилище.

Домик Невены стоял в ряду других таких же приземистых строений маленького города, расположившегося между двумя оборонительными стенами крепости Монкастро. Здесь же находились склады, таверны, мастерские и лавки ремесленников. Чуть в стороне возвышался консульский замок и храмы, като­лические и православные. Невена была православной веры, но девочку, как племянницу латинянина, водила в католическую церковь, где правил службу пожилой строгий падре Доменико. При храме была прядильня, в которой четыре монахини обучали девочек рукоделию. Это занятие Примавере совсем не нра­вилось, и она не проявляла старания, из-за чего ей часто пере­падало от наставниц. Еще падре Доменико заставлял детей заучивать молитвы, что Примавере удавалось довольно успеш­но благодаря ее хорошей памяти, хотя в смысл молитвенных книг она не вдумывалась и к чтению так и не приучилась.

Однообразный уклад крепости казался Вере очень скучным; к девочкам, с их куклами и перешептываниями, она относи­лась с оттенком презрения, мальчиков-ровесников тоже счи­тала глуповатыми, а наставления пожилых людей вызывали у нее досаду.

Настоящая жизнь для Веры начиналась лишь в те месяцы, когда Ринальдо и Карло брали девочку на корабль. Море было ее всегдашней мечтой и отрадой. Во время плаваний дядя позволял ей одеваться как моряку, и она с удовольствием меняла юбку на штаны, в которых чувствовала себя гораздо удобней как на берегу, так и на шаткой палубе. Она умела взбираться на мач­ты, знала все корабельные команды и не боялась нырять в мо­ре прямо с палубы. Ей нравилось, когда матросы, прищелкивая языками, называли ее морским чертенком и говорили, что она смелее многих мальчишек. Пожалуй, она с удовольствием отре­зала бы свои роскошные волосы, которые ей только мешали, но Ринальдо строго запретил, пояснив, что это грех, когда девушка хочет быть похожей на мужчину. Волосы Примаверы, в детстве темно-каштановые, с годами еще больше потемнели, стали чер­ными, и лишь на солнце в них поблескивали бронзовые искры. Однажды во время сильного ветра у Веры упала шапка с голо­вы, и ее пышные кудри взметнулись вокруг лица, словно тем­ное облако. Увидев эту картину, Карло не то с удивлением, не то с восторгом воскликнул: