Мифы Туринской плащаницы - Евгения Грановская

Отец Андрей помолчал, угрюмо поглядывая на писателя, затем тихо спросил:

– И зачем ему это?

– Я бы вам сказал, но боюсь, что вы примете меня за сумасшедшего. Человека, о котором я говорю, зовут Фарук Рашидов. Не знаю, где он сейчас, но пару лет назад он читал спецкурс в Институте стран Азии и Африки. Разыщите его и расспросите обо всем. И если он не захочет с вами говорить, то мне и подавно не стоит этого делать.

Вершинин залпом допил коктейль и завертел головой в поисках официанта:

– Эй, малый! Принеси-ка нам счет!

Затем повернулся к дьякону и иронично проговорил:

– Никому не рассказывайте о нашем разговоре, отче. Не хочу рисковать собственной репутацией.

– Вы сказали, что у Кранаха и средневековых художников были свои источники, – напомнил отец Андрей. – Почему же эти источники не дошли до нас?

– Да потому что человечество здорово преуспело в уничтожении древних книг! – с усмешкой ответил Вершинин. – Одна только католическая церковь уничтожила тысячи инкунабул. Их авторы объявлялись dannato autore – «проклятыми авторами». Благодаря стараниям клириков мы уже никогда не узнаем имен этих «проклятых авторов» и не прочтем их книг.

Последние слова писатель произнес с неизъяснимой грустью. Рука его потянулась в карман за сигаретами. Подошел официант и положил перед писателем счет.

И тут произошло нечто невообразимое. Отец Андрей вдруг сорвался с места и с быстротою молнии схватил официанта за запястье. Тот коротким, отточенным движением ударил дьякона по руке, затем бросился к двери, но отец Андрей одним прыжком преградил ему дорогу. Официант на ходу развернулся и кинулся к окну. На этот раз дьякон не успел ему помешать. Странный официант вскочил на стол, пробежал по нему, затем оттолкнулся ногой от столешницы, взмыл в воздух, выбил плечом окно и исчез из вида, окруженный облаком сверкающих осколков стекла.

К тому моменту, когда отец Андрей, повторив его путь, вскочил на подоконник и выглянул наружу, официанта уже след простыл.

Капитан Соловьев был, как обычно, хмур и неприветлив. Он неприязненно взглянул на отца Андрея, как бы говоря: «От тебя, парень, одни проблемы» – и сообщил:

– Настоящего официанта нашли в туалете. Он уже пришел в себя, но ничего не помнит.

К столику подошла Женя Гранович.

– Товарищ капитан, приехал Пахомов со служебно-разыскной. Собака уже взяла след.

– Отлично, – кивнул Соловьев. – Что со свидетелями?

– Мы закончили опрос, но… Никто не знает, откуда взялся этот парень.

Капитан Соловьев кивнул:

– Как всегда. Писатель что-нибудь рассказал?

Женя покачала головой:

– Нет. Он тоже ничего не видел. Официант стоял у него за спиной. А сейчас с ним вообще бесполезно разговаривать.

– Почему?

Женя слегка смутилась.

– Он налил себе в баре воды, чтобы прийти в себя… Ну, то есть мы думали, что это вода. А там оказалась водка.

– И что, он отключился?

– Нет, но его сильно развезло. Несет какую-то околесицу про черепки, первоисточники, елочки и березки.

Соловьев понимающе кивнул:

– Переволновался, видать. – Он перевел взгляд на дьякона. – А вот у вас, отче, судя по всему, стальные нервы. Что вы обо всем этом думаете?

– Думаю, что игла отравлена, – спокойно ответил отец Андрей.

– Вы уверены, что официант намеревался воткнуть ее вам в шею?

– Не воткнуть, – возразил дьякон. – Уколоть. Легко и почти незаметно. Я бы умер от сердечного приступа или еще от чего-нибудь в этом роде.

– Н-да, – проговорил Соловьев задумчиво. – Все, что вы говорите, попахивает бредом. Но парень действительно непрост. Он упал на землю с высоты семь метров и даже ногу не вывихнул.

– Нужно послать иглу на экспертизу, – сказал отец Андрей.

– Об этом не волнуйтесь. Уже послали. Кстати, у него были какие-нибудь особые приметы?

– Была одна примета, – неуверенно ответил дьякон. – Если мне, конечно, не показалось.

– Что за примета?

– Когда я схватил парня за руку, ворот его рубашки слегка съехал в сторону и я заметил у него на шее татуировку. Небольшую, сантиметров пять…

– Что за татуировка?

– Я не уверен, но… – Отец Андрей улыбнулся и пожал плечами: – По-моему, это была черная кошка.

Капитан Соловьев пристально посмотрел на дьякона.

– Значит, черная кошка?

Уловив насмешку в голосе капитана, отец Андрей слегка покраснел.

– Я не шучу, – сказал он. – Это действительно был силуэт кошки. Как на кроссовках фирмы «Пума».

– Вот как, – неопределенно произнес капитан. – А может, этот парень был торговым агентом и пришел предложить вам спортивную одежду? А вы схватили его за руку и стали ее выкручивать. Парень испугался и попытался удрать от вас через дверь, но вы преградили ему дорогу. Тогда он с перепугу сиганул в окно. Как вам такая версия?

Соловьев подмигнул Жене, как бы приглашая ее посмеяться над нелепостью дьякона. Однако Женя осталась серьезна. Тогда посерьезнел и Соловьев. Он кашлянул в кулак и сказал:

– Ладно, шутки в сторону. Значится, так. Татуировку мы укажем в ориентировках как особую примету. Что касается иглы, то, как только результаты анализов будут готовы, я вам позвоню. Все, можете быть свободны.

Дьякон поднялся со стула, но в этот момент к столу подошел молодой оперативник.

– Товарищ капитан, вернулся Пахомов с собакой!

– И что?

Оперативник положил на стол пластиковый пакет.

– Вот. Собака обнаружила это в урне, сразу за углом.

Капитан Соловьев взял пакет и повернул его к свету.

– Парик?

– Так точно.

Соловьев перевел взгляд на отца Андрея и сухо проговорил:

– Невысокий, худощавый, со светлыми волосами… Об этих «светлых волосах» вы говорили, дьякон?

– Похоже на то, – кивнул отец Андрей, хмуро глядя на парик.

Капитан бросил пакет на стол и насмешливо проговорил:

– Одной приметой стало меньше.

Отец Андрей и Женя медленно брели по заполненной народом улице.

– Евгения, вам больше не стоит заниматься этим делом, – тихо сказал отец Андрей. – Это стало очень опасно. Сегодня в кафе меня пытались убить. Это значит, что мы с вами зашли слишком далеко.

– Это значит, что мы движемся в правильном направлении, – поправила Женя. – Вы забыли, что лейтенант милиции – это я. А вы всего лишь мой помощник. Разве не так?