Горькие травы. Книга 1. Лунное стекло - Иар Эльтеррус

На заднем сиденье, судя по шуму, было весело. Скрипач, заявив, что «девочка моя что-то совсем заскучала», попробовал пощекотать Берту, но был перехвачен за руку Итом, тут же попытавшимся отвесить ему оплеуху, но эту оплеуху перехватил Фэб, которого, в свою очередь, как раз успела пощекотать Берта, про которую все в пылу сражения позабыли. Фэб щекотки боялся как огня, поэтому не особенно удачно дернулся в сторону – на его несчастье в стороне была боковая стойка, в которую он вписался головой под смех Скрипача, успевшего сообразить, что происходит.

– Младшая группа детского сада, – констатировал Ри. – Кир, а что там справа за поселок?

– Это дачи, – Кир прибавил газу. – Тут вообще много дач. Дальше еще будут. А что?

– Да вот думаю… если мои летом сюда приедут, то, может, лучше дачу снять, а не квартиру? В лес бы ходили, грибы собирали…

Грибы были тайной страстью Ри – до жизни в Русском Сонме он грибов не пробовал, а после Терры-ноль жизни без них не мыслил.

– Грибы? – переспросила Берта. – Тю. Тут можно грибы прямо в городе собирать. В парках… рыжий, не щипайся, больно же!

– В городе? Круто, – одобрил Ри. – И ты собирала?

– Я… Скрипач, ну перестань, не смешно уже!.. Я не собирала, но видела. В парке Белые пески. Иду по дорожке, а рядом с ней стоит большой подосино… Рыжий!!! Еще раз так сделаешь, жрать не дам!!!

– А чего я сделал-то? И вообще, это не я, это Фэб!

– Да что ты говоришь! Фэбу никогда не пришло бы в голову сунуть мне за шиворот холодную мокрую руку!!!

– Это не холодная мокрая рука, это холодный мокрый листик! Березовый! Маленький!

– Ну, погоди у меня. Дай до дома доехать…

* * *

Дома Скрипач, подхватив кошек на руки, тут же рванул на кухню с радостным воплем «овсянка!». Ит покачал головой, отобрал у всех комбезы и пошел искать стиральную машину – пусть лучше комбезы будут чистыми. Ткань, из которой они отлиты, не намокает совершенно, поэтому можно простирнуть на какой-нибудь короткой программе, чтобы потом не пачкать салон в машине. Фэб вымыл руки и тоже ушел на кухню – помогать, а Кир отправился в сопровождении Ри в комнату, они решили что-то важное посмотреть на местной карте.

– Ри, Джесс с Ромкой к десяти утра приедут, – предупредила Берта из другой комнаты. – Ополоснуться не хочешь?

– А я у них помылся, в «Вереске», – отозвался тот. – Кир, вы сами-то как?

– Мы водоплавающие и всегда «за», – пожал плечами Кир. – О, народ! А там солнышко!

– Где? – не понял Ит, тоже входя в комнату.

– На бороде, в окно выгляни.

Уже совсем рассвело, облака сейчас расходились, и над городом действительно появилось солнце, пока что утреннее, робкое и несмелое. За окном новой Бертиной квартиры росла рябина, птицы еще не успели расклевать ярко-оранжевые ягоды, и сейчас рябиновые грозди выглядели как новогодние елочные игрушки. Ночью был мороз, но сейчас стало теплеть, и на ягодах сверкали крошечные искристые капли…

– Слушайте, нам положительно везет с погодой, – восхитился Фэб. – Надо будет погулять сходить.

– Обязательно, – кивнул Ри. – Но ты учитывай, что это Балтика. Надует с моря…

– Да ну тебя с твоими прогнозами. Волевым решением я объявляю погоду солнечной, – усмехнулась Берта. – Давайте быстро позавтракаем и поедем встречать Джесс. Ри, ключи возьми от квартиры, пока я не забыла.

* * *

К прогулке подготовились основательно. С собой взяли бутербродов, большой термос с кофе, а еще Ит попросил захватить фотоаппарат, «чтобы показать Ромке прикольный фокус». Ри поинтересовался, о чем речь, Берта тоже ничего не поняла, но Ит объяснил, что в два часа дня над заливом откроется темпоральная капсула, потому что будет заходить корабль – у «сфинксов» должны забрать раненых. Глаз этого, конечно, увидеть не сможет, а вот насчет фотоаппарата у Ита были кое-какие интересные соображения, и он решил, что не худо бы им с Ромкой попробовать поэкспериментировать.

– Ты бы лучше оделся потеплее, – посоветовала Берта. – Знаешь как с моря дует?

– Знаю, – тут же отозвался Ит. – А вот откуда ты это знаешь?..

– Ну, здравствуйте. А то я в Питере не была на заливе.

– Так то в Питере.

– Народ, спать сильно хотите? – Берта решила, что это стоит уточнить сразу. – Может быть, мы вдвоем с гением съездим, а вы пока…

– Они стимуляторов в «Вереске» нажрались с благословения Ильи, – тут же сдал всех Ри. – Так что не волнуйся. Не заснут.

– Ну и зачем? – горько спросила Берта.

– День больно хороший, – улыбнулся Кир в ответ. – Жалко будет проспать такой день. Правда?

Берта вздохнула.

– Не куксись, – попросил Фэб. – Ну чего ты?

– Чего, чего… ничего. Сам же говорил, что это вредно.

– Не настолько это и вредно, – пожал плечами Фэб. – Если не очень часто, то ничего страшного. Бертик, ты пойми, у нас тяжелая неделя была, и без стимуляторов мы бы сейчас просто не выдержали. В госпитале все спят. А ночью…

– Что ночью? – не поняла Берта.

– Ночью в портал пойдут отряды. Большие. И предстоит работа. Поэтому или стимуляторы, или никак.

– Фэб, я понимаю. Вот только… – она задумалась. – Стоит ли игра свеч? Очень все спорно, все не ясно. Последнее время я думаю, что нам, возможно, стоит попросить в Санкт-Рене убежище, чтобы хоть как-то собрать мозги в кучу и понять происходящее. Подожди, не перебивай меня и не спорь, дослушай!

Скрипач вошел в комнату, остановился на пороге.

– Бертик, о чем ты? – непонимающе спросил он.

– Тогда все послушайте, – попросила она. – Мы не опоздаем, это две минуты. Так вот, у меня есть мысль. Вы сейчас в найме, так?

Все синхронно кивнули.

– Вы можете подать заявку о переводе в другое подразделение, и согласно контракту эту заявку будут обязаны рассмотреть. Вы можете перевестись в любое место, если оно на территории конклава, и…

– Берта, остановись, – попросил Ри. – Пожалуйста, остановись. Мы – можем перевестись. Но Официальная никогда не допустит, чтобы планету покинули вы трое. Джесс, Ромка и ты. И никогда не даст принять на работу вас – чудо, что Огден оставил нам эту лазейку…

– Я бы не назвал это чудом, – мрачно заметил Ит, натягивая свитер. – И это совсем не факт, что лазейка. Это, скажем, способ удерживать нас на коротком поводке и в поле зрения.

Берта стояла посреди комнаты, плечи ее бессильно поникли, она опустила голову, сгорбилась. Видно было, что она в отчаянии, что мысли ее мечутся как сумасшедшие, стремясь найти выход из этой логической западни; но выхода все нет и нет, и это давит сейчас, как тяжелейший груз, как неподъемный камень. На улице совсем уже рассвело, холодное прозрачное осеннее солнце бросало на пол косые тонкие лучи, но в этот момент словно бы стало темнее – от того, что на секунду проснулось в душах тех, кто ощутил то же отчаяние, точно так же, как Берта.