Проживу и без любви... - Пола Хейтон

Крепко сжимая ее руки, чтобы она ненароком не ударилась обо что-нибудь, Коули проклинал беспросветную свою тупость. Теперь он диву давался, как можно было сразу не понять что к чему. Части головоломки наконец-то сложились, все встало на свои места: и просторные ее рубахи, и очки, и дурацкая бейсболка, и патологическая стыдливость, приличествующая разве что юной монашке…

Мэри тем временем мало-помалу начала затихать — и вдруг зарыдала отчаянно, совсем по-детски. Кристофер впервые видел, как она плачет. Выпустив ее руки, которые тотчас безвольно упали, он стал покрывать поцелуями мокрые щеки, изумляясь тому, как сильно, оказывается, слезы на вкус напоминают кровь… Господи, как она это пережила? Если он все правильно понял, то…

— Сколько их было, девочка? — тихо спросил он, не надеясь получить ответ.

— Пятеро… — Мэри еле разлепила вспухшие губы. — Шестой… не решился.

— А Джереми? Что делал он?

— Он… смотрел. Улыбался… Когда шестой отказался, он… сломал ему челюсть.

— Как… как ты сказала? — не понял Коули. — Погоди… Он…

— Он все подстроил. — Мэри судорожно всхлипнула. — Хотел наказать меня…

— И только после этого ты с ребенком убежала?

— Я… — Губы ее страдальчески искривились. — Я умерла тогда…

Коули раскрыл было рот, чтобы переспросить, но тотчас раздумал: он обо всем догадался и так. Теперь предстояло лишь разобраться, вполне ли понимает Мэри, что говорит — и кому.

Чашка остывшего кофе все еще стояла на столике. Коули поднес ее к губам Мэри, уговаривая сделать хотя бы пару глотков. Она послушно выпила полчашки. Затуманенный взгляд скользнул по его лицу с полнейшим безразличием. Тут Коули опомнился.

— Погоди, девочка, я сейчас…

Выпрыгнув из постели и схватив на бегу джинсы, он кинулся в ванную, где перво-наперво сунул голову под ледяную воду. Немного помогло… Теперь самое время натянуть штаны, чтобы не напугать ее до смерти, — она вот-вот придет в себя.

Вернувшись в спальню, он увидел, что Мэри сидит в постели, завернувшись в одеяло. Глаза ее, слегка прояснившиеся, устремились на него, и у Коули закружилась голова. Губы ее слегка приоткрылись, и он понял: что бы ни случилось, солоноватого вкуса этих губ он не забудет до гробовой доски…

— Где мы? — едва ворочая языком, спросила она.

От этого «мы» Коули едва заметно вздрогнул, но спокойно ответил:

— У меня дома.

— А где твоя красавица? — Уголки губ Мэри дрогнули, но улыбки не получилось. — Хотя я, кажется, понимаю…

Коули виновато потупился.

— А что я делаю тут? — задала вдруг Мэри странный вопрос.

Однако Коули было уже ничем не выбить из колеи.

— Ты тут сладко спишь, девочка. И я с тобой за компанию…

С минуту она молча изучала его голый торс. Видно было, что глаза у нее отчаянно слипаются. Четыре часа прошли, отметил про себя Коули, лучше всего будет, если она теперь уснет. Сейчас не время выяснять, что она помнит, а что — нет.

Несказанно радуясь тому, что предусмотрительно записал телефон Лурдес, Коули присел на краешек постели и потянулся к аппарату. Он был готов к тому, что Мэри, вздрогнув, отшатнется от него. И совершенно растерялся, когда она ткнулась носом ему в голое плечо и закрыла глаза.

— А пластырь ты уже снял, — задумчиво произнесла она. — Кажется, я снова тебя тяпнула… Похоже, это у меня уже входит в привычку.

— На мне все заживает на удивление быстро, — ответил Коули, боясь шевельнуться.

— Что мне теперь делать? Я как во сне… Все помню… — Все ли? — с легким ужасом подумал Коули. — Но сердце уже не болит. Наверное, я израсходовала весь запас боли. И сил тоже… Помоги мне, сержант.

Из-под одеяла выскользнула тонкая рука и осторожно легла на грудь Коули. Опасаясь, как бы бешеное биение сердца не выдало его с головой, он убрал эту руку снова под одеяло, — один бог знал, чего это ему стоило! — и уложил Мэри на подушки. Глядя прямо в ее золотые глаза, он заговорил, сам несказанно изумляясь тому, что за слова срываются с его губ:

— Я люблю вас, леди. Давным-давно. Хотя вы можете сейчас меня не понять, да это и неважно… Я отдал бы все на свете, чтобы не расставаться с вами ни на миг, даже сделал бы вас своей приемной дочерью. Но этот вариант я оставляю на крайний случай, а пока прошу вас стать моей женой…

Ладонь его легла на ее влажный лоб, и глаза Мэри медленно закрылись.

— Как хочется спать… — прошептала она. — А может, я все еще сплю? Или…

— Да, ты спишь… — Коули склонился и едва коснулся губами ее виска. — Спишь сладко, крепко… А когда проснешься, все дурное будет уже позади.

— Обещаешь? — сонно улыбаясь, спросила она.

— Я клянусь, — коротко ответил он.

Минуту спустя она уже глубоко и ровно дышала во сне. Лишь тогда Коули позвонил мексиканке, продиктовал ей адрес и велел взять такси. Лурдес появилась на пороге минут через двадцать. Коротко объяснив ей что случилось и успокоив женщину, он взял пса на поводок и вышел.

Телефонный звонок он услышал еще на лестнице. Войдя, направился прямиком в гостиную, снял трубку.

— Где она, коп? Где моя жена? Куда ты уволок ее, говори!

С трудом сдерживая слепящую ярость, Коули ответил:

— Ты убил ее.

— Что ты сказал? Повтори!

— Она умерла этой ночью. Ее нет больше, Уаттон. Разве не этого ты хотел?

Джереми долго молчал.

— Что… К-как это произошло? — Голос Джереми звучал глухо.

— Снотворное. Ее не удалось спасти. Ты удовлетворен?

— Послушай, коп, — Джереми мало-помалу приходил в себя, — я любил ее… Хотя где тебе понять…

— Я и впрямь не понимаю такой любви.

— И она меня любила, а потом подло бросила! — почти закричал Джереми. — Бросила как раз тогда, когда я в ней более всего нуждался! Не такой легкой смерти я для нее хотел!

— Довольно, Уаттон. — Коули еле сдерживался. — Я хочу видеть твои глаза!

— А ты найди меня, коп. — В голосе Джереми звучала издевка. — Нью-Йорк — городок немаленький… Рискни, парень! — И он бросил трубку.

Перезвонив в полицейское управление, Коули, как и ожидал, получил данные весьма приблизительные: звонивший находился в радиусе мили от дома Мэри. Это ничего ему не давало. А счет времени шел, возможно, на минуты.

В разговоре с Джереми Коули намеренно ни словом не обмолвился о ребенке. Это могло толкнуть Уаттона на что угодно, ведь настоящим отцом Джея тот никогда себя не ощущал. Теперь же мальчик перестал быть для него полезным орудием… Если, конечно, Джереми поверил в смерть жены. Коули понимал, что играет ва-банк, но иного выхода не видел. Уаттона надо было разыскать как можно быстрее. И Коули предстояло сделать это любым способом.