Точка Лагранжа - Кирилл Бенедиктов

Капитан попытался подняться, цепляясь за стену. Кто-то подхватил его сзади под локти и рывком поставил на ноги. Анненков обернулся и увидел Стеллецко-го. Губы Ника смешно и беззвучно шевелились.

— Не слышу ни черта! — крикнул капитан. — Контузило меня, понимаешь?

От крика в ушах у него словно бы лопнул пузырь.

— Нет, не контузило, — добавил он уже тише. — Просто оглох, когда в лоб дверью получил…

Анненков и Стеллецкий подошли к полуобвалившейся арке, за которой когда-то располагался винный погреб. Гутьеррес, опустившись на корточки перед завалом, рылся в кирпичных осколках.

— Как обидно, господа! — бормотал он себе под нос. — Кто бы мог подумать, что негодяй решит уйти с таким шумом!

— Смотрите, — сказал Стеллецкий, вытаскивая из-под завала обгоревший кусок пончо. — Похоже, это все, что осталось от нашего друга — Однорукого…

— Откуда он вообще появился? — спросил Анненков, вглядываясь во тьму взорванного погреба. — Неужели все-таки вернулся к Лауре?

— Именно! — Ник потряс закопченной тряпкой. — Мы едва его не схватили, но он, каналья, верткий, как угорь! Жаль, что тайна кристалла умерла вместе с ним…

— А вот и нет! — в голосе Гутьерреса звенело торжество. — Справедливость торжествует, друзья мои! Смотрите!

Майор поднялся с колен, держа в руках какой-то темный предмет. При ближайшем рассмотрении это оказался мешок из грубой ткани, прожженный в нескольких местах. Сквозь обугленные прорехи виднелось что-то большое и блестящее.

— Вот оно! — Гутьеррес двумя движениями разорвал мешок и извлек на свет его содержимое. — Сокровище дома де Легисамо!

В его ладони покоился крупный розоватый кристалл, формой напоминавший сердце.

— Нехорошо, очень нехорошо с вашей стороны, сеньор Гутьеррес! — с притворной строгостью заявила Миранда, протягивая майору бокал шампанского. — Лишать нас своего общества сразу же после столь блистательного подвига! Неужели вы не можете задержаться в «Холодной горе» еще на пару дней? Майор галантно поклонился красавице.

— Сожалею, сеньорита, но я человек военный. Геодезическая съемка района должна быть проведена в срок, установленный Генеральным штабом. Я покину поместье на рассвете. Впрочем, пребывание здесь было столь пленительно, что я с удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством через несколько месяцев — если, конечно, вы по-прежнему захотите меня видеть.

— О чем разговор, дорогой Хорхе! — дон Луис дружески приобнял майора за плечи. — Вы всегда будете самым желанным гостем этого дома, клянусь! Мы так вам обязаны… я, моя жена и моя кузина… Хорхе, теперь вы для нас больше, чем друг, — вы член семьи!

У Гутьерреса заблестели глаза.

— Это великая честь для меня, сеньор! Я никогда не забуду ваших слов…

Он поднял бокал с шампанским, отсалютовал им собравшимся в гостиной и сделал большой глоток. Все зааплодировали.

— Дорогой майор, — смущаясь, проговорила Лаура, — скажите, а как вам удалось найти El Corazon? Конечно, вы уже рассказывали эту историю, но я тогда лежала без чувств и все пропустила…

Девушка была еще очень бледна, вокруг глаз ее темнели круги. Впрочем, Анненков находил, что некоторая трагичность в облике в сочетании с простым черным платьем ей даже к лицу.

— Ну, рассказывать, собственно, нечего, сеньорита. Пока вы лежали без чувств, негодяй Однорукий проник в вашу спальню.

— Дева Мария! — ахнула Лаура. — Но зачем?..

— Милая, — нравоучительным тоном заметила Миранда, — есть вопросы, которые лучше не задавать. Особенно мужчинам.

— Думаю, этого мы уже никогда не узнаем, — ни мало не смутившись, ответил Гутьеррес. — Возможно, нужно было посмотреть, что он станет делать… но я не хотел рисковать вашей жизнью. Я забыл сказать, что стерег ваш покой, спрятавшись за балдахином. Когда Однорукий подошел и склонился над вами, я выскочил из укрытия и схватил его поперек туловища.

— Вы такой смелый! — прошептала Лаура. — Он же мог вас убить!..

Гутьеррес недовольно поморщился.

— Конечно, следовало сразу же ударить его рукояткой револьвера по темечку. Но мне, признаться, показалось нечестным поступать так с калекой… и, как выяснилось, напрасно. Этот калека силен, как ягуар, даром что у него нет одной руки. Он боднул меня головой в подбородок, потом каким-то чудом вывернулся из захвата и хлестнул по глазам чем-то вроде тонкого ремня. От неожиданности я выпустил его, и он тут же метнулся к двери. Я ни черта не видел — дьявольская плеть обожгла глаза, — поэтому выстрелил наугад. На шум прибежал сеньор Стеллецкий, потом к нам присоединился бедняга Пабло… кстати, как он?

— Выкарабкается, — благодушно прогудел фон Корф. — Эти метисы поразительно живучи…

В гостиной повисла неловкая тишина.

— Благодарю, — в голосе Гутьерреса зазвенел металл. — Вообще-то, господин барон, в моих жилах тоже течет индейская кровь…

— Ничего личного, майор! Я говорил как естествоиспытатель и врач…

— Прошу вас, сеньор Гутьеррес, продолжайте! — взмолилась Лаура.

— Втроем мы оттеснили мерзавца на галерею. Там в дело вмешался храбрый сеньор Анненков, и Однорукий понял, что ему не уйти. Тогда он решил прорваться в винный погреб, где загодя заготовил заряд динамита…

— Но откуда же он взял динамит? — скептически ухмыльнулся фон Корф. — Если я правильно вас понял, это был какой-то индейский знахарь, шаман. Допустим, айяуаску он в вино подмешать мог, но динамит?..

— Из лагеря североамериканских геологов, — подал голос Ланселот Стиллуотер. — Бунтовщики выкрали там пять ящиков с динамитом. Большая часть ушла на то, чтобы взорвать мост, через который мы доставляли хлопок в Трухильо, но небольшой заряд Однорукий, видимо, сумел пронести в поместье.

Гутьеррес развел руками.

— Возможно, он хотел всего лишь завалить за собою старый подземный ход, но не сумел правильно рассчитать длину запала. Злодей погиб при взрыве, однако украденный им кристалл, к счастью, уцелел. Таким образом, сеньорита, у этой истории, как видите, счастливый конец…

— Очень трогательно, — шепнул Анненков Стиллуотеру. — Но мне почему-то кажется, что эта история далеко не закончена.

— Что вы хотите этим сказать, Юрий Всеволодович? — вполголоса осведомился англичанин. — Думаете, у Руми могли остаться сообщники?

Капитан огляделся по сторонам.

— Давайте отойдем, Ланселот. Этот разговор не для посторонних ушей.

Их тактического отступления никто не заметил — собравшиеся в гостиной были слишком увлечены рассказом Гутьерреса.

— У меня есть одно железное правило, Ланселот, — сказал капитан Анненков. — Пока я не увидел труп врага, я считаю его живым.