Гордое сердце - Эдит Лэйтон

Гость остановился. Поднял брови.

— Я — Уинтертон, — сказал он, наклоняя голову, и теперь это был, без сомнения, поклон. — Могу я войти? И могу я, с вашего разрешения, повидать сына?

В его голосе прозвучала лишь тень неуверенности, когда он произносил слово «сын». Но этого было достаточно, чтобы Александра поняла: ее гость уязвим больше, чем позволяет себе показать. Она смягчилась. Наклонила голову и отступила.

— Да, конечно, ваше сиятельство. Он в комнате наверху. С ним сейчас его друг Эрик Форд, но я уверена, он будет рад вас видеть.

Граф заколебался.

— Как он?

Александра улыбнулась.

— Очень хорошо, ваша светлость. Он сломал ногу и ушиб голову, но уже поправляется, хотя не так быстро, как ему хотелось бы.

— Как это похоже на него, — ответил граф. Он вошел в маленький холл, продемонстрировав, что трость нужна лишь для эффекта, поскольку его походка была твердой и уверенной. Полный человек средних лет, весь в черном, последовал за графом.

— Прошу прощения, — с раздражением сказала Александра, потому что этого человека она не приглашала и ей уже начинало казаться, будто в ее доме двери нараспашку. — Полагаю, в комнате места хватит только для вашей светлости. Эрик Форд очень крупный мужчина.

— Майор Форд огромен, я знаю, — с тонкой улыбкой ответил граф. — Но для доктора должно хватить места, моя дорогая. Он прибыл из Лондона специально, чтобы обследовать моего сына.

Это прозвучало так, словно до сих пор Драммом занимался какой-то коновал, сердито подумала Александра.

— Доктор Пэйс вправил ему ногу тотчас после падения, — сказала она, пряча руки под передник, чтобы унять их дрожь. — Если бы он не сделал этого или сделал неидеально, то ваш сын остался бы хромым. А теперь, по мнению доктора, все идет великолепно. Он навещает вашего сына каждый день. Собственно, и сейчас должен прийти.

— Хорошо, — ответил граф, поднимаясь по лестнице, — Вы идете, доктор? — кинул он через плечо.

— Я подожду, — сказал тот. — Незачем толпиться у пациента, или сердить его сиделку.

Сиделку! Александру захлестнула волна гнева. Если бы она была в лучшем платье — если бы у нее было лучшее платье. Но затем девушка успокоилась, поняв, что лучшее платье только заставило бы их думать, будто она более высокооплачиваемая сиделка.

Она вздохнула и пригласила доктора на кухню, предложив ему выпить чего-нибудь, потому что решила — ее могли назвать и кое-чем похуже. В конце концов гости Драмма так и поступили.

— Отец! — сказал Драмм. И попытался встать, старший граф помахал рукой.

— Не делай глупостей, — приказал он. — Сиди. Если бы ты мог ходить, то зачем бы оставался здесь? — Он стянул перчатку и кивнул Эрику: — Майор, добрый день, сэр. Как странно, — продолжил он, подходя к окну и выглядывая наружу. — Когда я съехал с дороги, чтобы дать лошадям передохнуть, то услышал от местных жителей, что твой кузен с женой, их друзья Райдеры, и даже твой огненный сослуживец Далтон с женой побывали здесь сегодня. Вот и майор тут. А я не получил от тебя ни словечка о ранении, и мне пришлось подкупать твоих слуг.

— Я никому не сообщал, — ответил Драмм, откидываясь на спинку. — Они сами все выяснили.

— Может быть, потому, что они такие выдающиеся шпионы. Но я не настолько хорош в интригах, — холодно произнес граф. — И не думал, что мне это потребуется. Я-то считал, что мой единственный сын и наследник даст отцу знать, если будет находиться между жизнью и смертью.

Драмм рассмеялся.

— Ну подумайте сами, отец, как бы я мог сообщить вам, если бы находился между жизнью и смертью? А если не находился, то зачем беспокоить вас? Я решил написать, когда исправлюсь. Какая необходимость зря вас волновать?

— Потому что ты бы ожидал того же самого от меня, — отрывисто произнес граф, поворачиваясь, чтобы посмотреть на сына. Драмм кивнул.

— Очень хорошая причина. Запомню на будущее.

— Надеюсь, тебе не придется это вспоминать. Расскажи, что случилось, пожалуйста.

Драмм быстро изложил основные детали.

— Теперь Эрик начнет расследование, и у нас могут появиться ответы на остальные вопросы, — закончил он.

— Хорошо, — сказал граф. — Что касается этой мисс Гаскойн. Она слишком молода, чтобы быть хозяйкой дома. Где остальные члены семьи?

— Ее родители умерли, — ответил Драмм. — Здесь только Александра и ее братья.

Тонкие брови его отца взлетели вверх, когда он услышал, что Драмм называет хозяйку по имени.

— Не беспокойтесь, сэр, — слегка улыбаясь, произнес тот. — Нами соблюдены все приличия, и на время моего пребывания здесь поселилась достойная пожилая особа.

Граф нахмурился.

— А в остальное время девушка живет тут одна?

— С тремя младшими братьями. Но уверяю вас, что мы все продумали. То нелепое крыло к сараю было пристроено моими людьми, чтобы они могли остаться и помочь ухаживать за мной.

— Ты не был знаком с ней до этого неприятного инцидента? — слишком мягким голосом поинтересовался старший граф.

— Что? — засмеялся Драмм. — Вы не устаете удивлять меня, отец. По крайней мере, ваша оценка моих моральных устоев, мягко говоря, поражает. Нет. Я не ехал к ней, когда произошел несчастный случай. До этого я не касался ее ни взглядом, ни какой-либо частью своей безупречной персоны, до того самого момента, когда она тащила меня, окровавленного, с места падения. А после? Могу утверждать, что она не строит планов на мой счет. Девушка спасла мне жизнь. Я понял, что подозревать ее в каких-то задних мыслях было бы черной неблагодарностью.

— Значит, ты считаешь, что отплатил ей тем, что построил сарай? — спросил его отец. — Я не всеведущ, — добавил он, заметив испуганный взгляд Драмма. — Просто в кузнице, где я останавливался по дороге сюда, только об этом и говорят.

— Если бы вы задержались там еще хоть на минуту, то поняли бы, что это все, о чем они могут поговорить. Эта кузница — почти что центр города, как говорят мальчики. Я имею в виду братьев Алли. — Драмм улыбнулся при виде выражения лица графа. — Прошу прощения. Мальчики зовут ее так, и я иногда тоже ненароком оговариваюсь.

— Ничего, если это единственное, что ты делаешь ненароком.

Драмм покачал головой.

— Я польщен такой высокой оценкой моих способностей. У меня разбита голова и поломана нога, и я живу в переполненном доме с добропорядочной дамой, здесь даже чихнуть не удается незаметно, и вы считаете, что я могу прокрасться к девушке и соблазнить ее? Благодарю за такое доверие.

— Я просто гадал, не может ли она прокрасться к тебе с той же целью, — задумчиво проговорил его отец.

Драмм выпрямился с внезапно посуровевшим лицом.

— Думаю, если бы вы знали ее, то извинились бы, сэр.