Любовь, похожая на смерть - Андрей Троицкий

Единственная вещь, которая вызывала непонимание Солода, это то, как начальник его службы безопасности строит работу с кадрами. Гурский набирал на работу отпетых уголовников, отморозков и бандитов, предпочитая их бывшим офицерам спецслужб. Кое-кто из этих маргиналов в свое время сотрудничал с ФСБ: стучал, закладывал своих друзей и врагов. Но зачем эти подонки нужны Гурскому сейчас? Впрочем, это его дело, его ответственность. В такие вопросы Солод взял за правило не вмешиваться.

– Вадим, сделай все как надо, – попросил Солод. – Пусть эти люди просто исчезнут навсегда. Будто их не было. Не мне тебя учить.

– Все сделаем в лучшем виде, – кивнул Гурский. – Не беспокойтесь об этом. Вам нужно о важных вещах думать. А это – так… Ерунда.

Солод больше не сказал ни слова, поднялся и медленно пошел по бесконечному коридору, уходящему в темноту. Сегодня он чувствовал себя таким старым и усталым, будто весь день, не разгибая спины, надрывался в каменоломне.

* * *

Юрий Девяткин давно уже не бывал в кабинете начальника следственного управления; даже забыл, какое выражение лица у полковника Николая Богатырева, когда тот сердится. Сегодня пришлось вспомнить. В ответ на приветствие Богатырев мрачно кивнул и разрешил присесть к столу. Выслушал рапорт, крепко выругался. И, помолчав, заметил, что надеялся услышать что-то дельное, а не благие пожелания, которыми, как известно, вымощена дорога в ад.

Прямо сказать: следствие не добилось никаких результатов. Точнее, результат есть: плачевный, даже трагический. Убит главный свидетель Афонин; вместе с ним на тот свет отправились охранявший свидетеля оперативник, милиционер-водитель и капитан Сергей Сыч. Богатырев взял долгую паузу. Помолчав, сказал, что вопрос даже не в том, что убийцы узнали адрес свидетеля, – с этим еще предстоит разобраться. Вопрос в том, что четыре милиционера, находившиеся рядом с Афониным, не помешали подонкам выполнить задуманное. Не сумели помешать. Мало того, сами и впустили в квартиру убийц. Девяткин ждал, когда начальник выпустит пар, а сам помалкивал.

– Ладно, я мертвым не судья, – немного смягчился Богатырев. – Но ты при всем этом присутствовал – и не сделал ничего, или почти ничего, чтобы задержать убийц. За такие дела знаешь, что бывает? Рапорт на стол. И все. Иди, гуляй. А можно и под суд…

– Ну, извините, что жив остался, – подал голос Девяткин. – Кстати, одного парня из этой компании я все-таки прихлопнул.

– А двум другим дал уйти. Еще вчера я решил отстранить тебя от дела, но потом подумал, что это будет слишком хорошим подарком на твой день рождения. Сделаем по-другому: ты доведешь расследование до конца. Раскрутишь убийства милиционеров, а заодно и той женщины. А там решим, что с тобой делать. Останешься ты в милиции или вылетишь на улицу, зависит от результата работы. Чего у тебя там за бумаги?

– План следственных мероприятий. – Девяткин раскрыл папку и положил на стол листки с текстом. – И еще мои соображения по поводу…

Богатырев, нацепив очки, просмотрел текст, красным карандашом поставил две жирные галочки.

– У тебя богатое воображение, – сказал он. – Ты настаиваешь, что Алла Носкова жива, и неплохо себя чувствует, а вместо нее кремировали совсем другую женщину. Какие аргументы приводишь в пользу этой версии? Фантазии вместо доказательств. В твоих записях фигурирует красный зонт, найденный в Апрелевке на месте преступления. Вещь дешевая. По-твоему, таким зонтом Алла Носкова, девушка модная, пользоваться не станет… Согласен. Но что с этого? И вообще – черт с ним, с зонтом. Далее. Ты утверждаешь, что Солод организовал убийство какой-то женщины, которую впоследствии опознал как свою жену. Ну, допустим. В таком случае где живая и здоровая Алла Носкова?

– Восьмого мая она вылетела в Соединенные Штаты к отцу, – сказал Девяткин. – Двадцать четвертого июля вернулась обратно. На паспортном контроле она предъявила справку, выданную в русском консульстве в Нью-Йорке.

– Видишь, у нее даже документов нет. Справка – это просто кусок бумаги, который разрешает разовый въезд в страну. В консульстве такую справку могли дать кому угодно.

– Но в Москве Носкова оставила много следов.

– И как же ты нашел эти следы?

– Просто поставил себя на место человека, который физически жив, но по документам… По документам уже того… Сыграл в ящик. Я по возвращении из Америки для начала приехал бы в свою квартиру. Я отрядил по адресу Носковой пару толковых оперативников. Действительно, женщина, похожая на Аллу, приходила в квартиру в сопровождении молодого мужчины, который, я думаю, ее адвокат. Но Аллу на порог не пустили. Солод затеял там ремонт и, не теряя времени, нашел покупателя.

– Приходила женщина… Все это лишь слова. Докладывай дальше.

– Позже Носкова пыталась восстановить потерянный паспорт, но ничего не вышло. В отделении милиции, куда она обратилась, ей рассмеялись в лицо и ответили, что мертвым паспорта без надобности. В сопровождении того же адвоката она направилась в межрайонное управление внутренних дел. Пыталась подать заявление такого содержания: Солод инсценировал ее смерть, мошенническим путем завладел недвижимым и движимым имуществом и деньгами. Носкова требовала привлечь этого человека к уголовной ответственности и так далее.

– И что же?

– Ну, дежурный офицер отнесся к даме доброжелательно, даже с сочувствием. Усадил ее вместе с адвокатом в отдельном кабинете, прочитал и перечитал заявления. И сказал, что, к сожалению, человеческий мир полон сволочей вроде Солода. Затем забрал бумаги и пошел на доклад к начальству. Вернулся он в другом настроении, заявление разорвал и бросил в корзину. Аллу назвал сумасшедшей аферисткой и предложил ей и адвокату вытряхиваться на улицу, пока он не нашел для парочки место в камере предварительного заключения. Позже Алла пыталась обратиться с заявлением в Главное управление внутренних дел Москвы, то есть непосредственно к нам. Дальше порога ее не пустили и сделали предупреждение: если она еще раз явится, то огребет большие неприятности.

– Да, трудновато человеку доказать, что он жив, – смягчился Богатырев. – Так живешь, живешь – и даже не задумываешься о таких вещах.

– Как я понимаю, Алла хочет начать против бывшего мужа судебный процесс. Пытается восстановить справедливость. Но не может этого сделать, пока не докажет, что она жива и дееспособна. Чертовски трудно воскресить человека, который формально числится покойником. По моим данным, Носкова обошла знакомых и друзей, чтобы собрать заявления, что она – это она, живая и здоровая. Но никто из прежних приятелей помочь не захотел. Близких родственников, кроме отца, у нее нет. Я связался с адвокатской конторой «Саморуков и компаньоны», которая опекает Аллу. Разумеется, адвокаты отказались сообщить, где она сейчас находится. Боятся утечки информации.

– Ну, допустим на минуту, что Алла жива, – кивнул Богатырев. – Но тут возникает главный вопрос: если цель Солода получить деньги жены, почему вместо нее была убита, а затем кремирована другая женщина? И второе: попробуй убедить меня в том, что именно Солод – вдохновитель и организатор всех злодеяний.