Куда исчез Гитлер, или Военные тайны ХХ века - Михаил Лещинский

Заранее выражаем благодарность за помощь в этом деле.

С уважением – Школа, Начальник Управления по розыску Исполкома Общества Красного Креста СССР».

Из дневника агента «КИРА»:

Призраки – они со мной день и ночь. Я уже давно начинаю забывать лица родных мне людей, свой дом, из которого я ушел так давно. Есть трагедии, перед которыми любое слово бессильно. О них лучше скажет молчание. Может быть, я думаю так, что мне ничего другого не остается. Кому говорить, когда я один-одинешенек. А ведь молчание может быть сообщником неправды. Мне бы хотелось, чтобы о моей трагедии узнали люди. Наверное, надо говорить, а может быть, даже кричать…

Он понимал, что сам загубил свою жизнь. И писал в дневниках иногда о событиях, которых, скорее всего, не было. Обколотый транквилизаторами, в полузабытьи, он видел свою жизнь другой: то он доверительно беседует с советником президента США Бжезинским, и тот с благодарностью пожимает ему руку; то он в американском Сенате, где сам президент вручает ему медаль за выдающиеся заслуги, а в Англии ему было дано звание виконта, и сама королева награждает его крестом Виктории. Считает, что он мог бы повлиять на ход политических событий.

Он пишет, что старался жить по библейским заповедям – это принцип его жизни.

Из Дела агента «КИРА»:

По просьбе заместителя главного врача Красковского Ю.Р. оперработники выезжали в Московскую областную психиатрическую больницу, где встретились с медицинским персоналом, отвечающим за лечение и содержание больного «Константинова».

В беседе Красковский сообщил, что за последнее время общее физическое состояние здоровья «Константинова» резко ухудшилось: наблюдается сильное старение организма, вялость, слабость. Он стал особенно угрюм, раздражителен, проявляет враждебность и подозрительность к окружающим. Периодически отказывается принимать пищу и лекарства, требует организовать ему встречу с американским послом, возвратить американский паспорт и другие документы. Для поддержания физического состояния «Константинова» (длительный отказ от пищи мог грозить ему смертью) врачи вынуждены были применять сильнодействующие препараты успокаивающего действия и ввод искусственного питания.

По словам медсестры Данилочкиной Т.И., отвечающей за содержание больного, в настоящее время он нуждается в приобретении носильных вещей. Имеющиеся у него предметы одежды пришли в полную негодность. Список необходимых вещей прилагается.

Из Дела агента «КИРА»; докладная записка куратора Гамильтона:

Руководство больницы № 5 просило меня приехать для беседы по поводу состояния и содержания «Константинова». Его лечащий врач, она же начальник 10-го Отделения этой больницы, Романова рассказала, что пациент последнее время требует встречи с руководством КГБ по поводу его дальнейшего пребывания в больнице.

Он ожидает перевода его в лучшие условия – в хорошую гостиницу или предоставления квартиры, где ему организуют достойное питание и другие бытовые условия. В этом он проявляет большую озабоченность и беспокойство. Его внешний вид и общее состояние здоровья изменились в худшую сторону. Иногда он становится возбужденным и раздражительным. Подобное поведение доктор Романова объясняет тем, что ему ничего не говорят о его дальнейшей судьбе. А обстановка, в которой он находится, повергает его в ужас. Душевнобольные постоянно воруют у него вещи личные и продукты питания. Он подвергается с их стороны избиениям за то, что со стороны обслуживающего персонала ему уделяется якобы больше внимания, что он находится на привилегированном положении по сравнению с другими. Избежать подобных инцидентов в условиях психбольницы, где содержатся буйные душевнобольные, по словам Романовой, невозможно.

Романова поставила передо мной в связи с этим вопрос о дальнейшей судьбе «Константинова». При этом она обратила внимание на то, что он не представляет собой социально опасного человека, который мог бы допускать в отношении окружающих его людей непредсказуемые действия. Никакого лечения в отношении «Константинова» в больнице не проводится. Романова считает, что он нуждается только в изменении окружающей его обстановки, условий быта, максимально приближенных к тем, в которых он раньше находился.

Романова заявила, что если бы это касалось советского гражданина, то руководство больницы приняло бы решение выписать подобного пациента. При этом Романова, исходя из принципов гуманности, обратилась ко мне с просьбой довести нашу беседу до руководства КГБ и просить его в ближайшее время решить судьбу «Константинова». В больнице мне была предоставлена возможность встретиться с ним и провести беседу. Он сказал мне, что считает содержание его в этой больнице тюремным заключением, и подтвердил, что подвергается со стороны больных систематическим оскорблениям и побоям. Рассказал, как один из больных бросил его на отопительную батарею, повредив грудную клетку. «Константинов» настоятельно просил меня помочь ему выйти из больницы, чтобы он мог жить в нормальных условиях, иметь возможность хорошо питаться, читать книги по философии, жить в спокойной обстановке, например, перевести его в хороший номер гостиницы. Он просил также оказать ему содействие в приобретении носильных вещей: пальто, костюма, шапки, теплых ботинок, свитеров, носков, перчаток. Причем заявил, что хочет приобрести эти вещи иностранного производства.

Принимая во внимание, что «Константинов» практически здоров и живет сейчас в ужасающих условиях, а также то, что за давностью времени он не располагает какими-либо секретами, считаю целесообразным, со своей стороны, возбудить ходатайство перед соответствующими советскими инстанциями о передаче «Константинова» его жене или родственникам, проживающим в США, Франции и Ливане. Считаю также необходимым приобрести ему необходимую одежду. С этой целью можно снять со сберкнижки «КИРА» необходимую сумму денег.

Подпись замазана черной тушью.

Есть все основания полагать, что именно в связи с этими хлопотами и участием в дальнейшей судьбе Гамильтона вскоре оба его куратора внезапно исчезли. Мы уже писали об этом. Генерал скоропостижно скончался от инфаркта, как сообщили нам новые руководители КГБ, другой был помещен в психиатрическую больницу.

В деле «КИРА» обнаружилось еще несколько любопытных документов. Например, справка, в которой говорится, что к пациенту в приемный день приехал посетитель и передал ему письмо от сестры, проживающей в Ливане. Прочтя это письмо, «Константинов» в сильно возбужденной форме стал требовать, чтобы ему разрешили встретиться с американским консулом, а также посетить посольство Ливана в Москве, где он сможет в течение нескольких недель получить выездную визу. «Константинов» кричал, что его в течение двух десятков лет незаконно содержат в тюрьме, что это является элементарным нарушением законов о правах человека, поэтому он требует освободить его, дать возможность уехать к родственникам, откуда он незамедлительно соединится с женой и детьми.

Как правило, «Константинов» проводит время в одиночестве, совершает непродолжительные прогулки по территории больницы, ухаживает за цветами и кустарниками в саду, слушает зарубежные радиопередачи. В разговоры с обслуживающим персоналом, исключая врача Белокопытову, не вступает.