Граф Орлов, техасский рейнджер - Евгений Костюченко

Лишившись Кэмпбелла, братья Мэннинг поняли, что такой новый маршал им не нужен. И уже на следующий день наняли киллера. Тот подстерег Стауденмайра на ночной улице и выстрелил в спину. Точнее сказать, он поднял ружье, прицелился и спустил курок — причем, скорее всего, на спусковой крючок он нажимал, уже будучи мертвым. Потому что Даллас выстрелил первым. Когда тело киллера-неудачника осмотрел доктор, с его медицинскими выводами был немедленно ознакомлен весь Эль-Пасо. Новый маршал засадил в противника девять пуль, стреляя с обеих рук. Каждая рана была смертельной. Ну, наверно, не считая выстрела, который оторвал бедняге детородный орган.

Так, всего за три первых дня службы Даллас Стауденмайр завоевал себе громкую славу. Всё, что он делал потом, только добавляло блеска к сиянию этой славы. Стреляя без разговоров, он стал очищать город от подонков всех мастей. Кроме того, он вывел заключенных из тюрьмы и отправил их ремонтировать городские улицы — за что ему были благодарны и заключенные, и жители Эль-Пасо, и, особенно, местные власти, у которых, как всегда, не хватало денег на починку тротуаров и установку новых фонарей. А еще он проявил себя как непреклонный и въедливый сборщик налогов. Он обнаружил и прикрыл несколько опиумных салонов. А также перестрелял всех бродячих собак, чем вызвал негодование общественности — видимо, потому, что к бродячим он относил и тех псов, чьи хозяева отказались платить «собачий» налог — два доллара в год.

Новости об успехах нового маршала Эль-Пасо докатились до его бывших товарищей-рейнджеров. Они поначалу радовались тому, что обзавелись надежным союзником. Но всё оказалось не так-то просто. Стауденмайр посчитал, что кое-кто из рейнджеров мидлендской роты слишком часто наведывается в гости к Мэннингам, слишком долго засиживается в их кабаках. Кроме того, рейнджеры слишком часто пользуются услугами девушек бесплатно, не говоря уже о дармовой выпивке. Новый маршал сам явился в штаб-квартиру и довольно резко поговорил с командиром рейнджеров. Тот ответил не менее резко. До перестрелки, правда, не дошло, но с тех пор между Стауденмайром и рейнджерами выросла невидимая, но непреодолимая стена. С того времени Шон Прайс больше ничего не слышал о нем, ни хорошего, ни плохого, и обращаться к нему за помощью совершенно не хотел.

Но он и не ждал никакой помощи. Достаточно было бы просто кое-что разузнать.

Однако, добравшись до офиса маршала, он понял, что зря сюда пришел. Его встретил коренастый блондин с голубыми глазами и приветливой улыбкой.

— Я Уильям Миллс. Много слышал о тебе, Шон. Рад встрече.

«Интересно, где ты мог обо мне слышать», — хотел спросить Прайс, но сдержался. Он тоже много слышал о Миллсе. Фамилия была известная. Эта семья была одной из первых, что поселились на берегу Рио-Гранде, когда еще тут правили мексиканцы. Уильям был сыном крупного землевладельца. По-видимому, тем самым сыном, которого старый Миллс отправил учиться на юриста в какой-то далекий университет, а парень записался на трехмесячные курсы, получил диплом «помощника судьи», да и вернулся в Техас. «Что ж, по крайней мере, теперь закон в Эль-Пасо находится под защитой человека, который имеет представление о законе», — подумал Прайс.

— Я тут оказался из-за Джерико, — он с ходу перешел к делу. — Гонюсь за ним от Сан-Антонио.

— Он пытается удрать за границу? — сразу посерьезнел Миллс.

— Если бы так, я бы к тебе не пришел. Не стал бы отнимать твое время. Нет, Джерико что-то затеял. У него свой интерес в Эль-Пасо. Поройся в памяти, Билл. Может, вспомнишь, есть у него тут связи?

— Могу сказать абсолютно точно. Никаких связей. Насколько мне известно, его берлога — в Оклахоме. Последний раз он упоминался в связи с ограблением где-то в Арканзасе. А перед этим — в Миссури, не так ли? Об этом писали в газетах.

— Не читаю газет, — сказал Прайс. — Разве что когда отрываю от них кусок для самокрутки. Слушай, Билл, а куда перевелся Даллас? Он еще застал время, когда тут подонки вроде Джерико ходили в полный рост. Может, он бы мне чего подсказал?

— Даллас? — Миллс потер подбородок и хмыкнул. — Ну, Шон, зря ты не читаешь газет. Далласа здесь больше нет.

— Где он?

— Жена увезла его куда-то на другой край Техаса. Кажется, в Коламбус. Да, точно, его похоронили в Коламбусе.

Прайс нахлобучил шляпу.

— Ну, тогда мне уже никто не поможет. Счастливо оставаться, Билл. Приятно было познакомиться.

— Мне тоже, Шон. Заглядывай почаще. Мои люди охотно тебе помогут.

Прайс оглянулся, стоя на пороге:

— Да, Билл, совсем забыл спросить. Кто убил Далласа?

— Почему ты думаешь, что его убили? Разве он не мог умереть от простуды? — спросил Миллс.

— Не мог. Так кто был тот парень?

— А ты сам как думаешь?

Шон Прайс не любил лишних разговоров. Но почему-то сейчас он не мог уйти просто так, не сказав ни слова о погибшем рейнджере. Да, о бывшем рейнджере, с которым они никогда не дружили и даже не встречались. Но он сказал:

— Даллас был неплохим стрелком. Он пять лет отвоевал в армии конфедератов, а это много говорит о человеке. Не дезертировал. Вынес все поражения до последнего боя — и сдался последним. Он записался в рейнджеры одновременно со мной. Мы с ним даже полгода числились в одной роте. Но не встретились. Он не имел друзей, и все же дожил почти до сорока лет. Значит, умел сам за себя постоять. Стрелял с обеих рук. Не мазал даже в темноте. Нет, его мог завалить либо очень крутой парень, либо кто-то из своих, выстрелом в спину. Я прав?

— А что, ты тоже воевал за южан?

— Нет. Потомакская армия, — сухо сказал Прайс. — Бригада полковника Бердана.

— А в нашей семье получилось «пятьдесят на пятьдесят», — все так же приветливо улыбаясь, сообщил Миллс. — Старший брат отца воевал под знаменами Союза, а младший — за Конфедерацию. А сам отец остался на ранчо, потому что воевать — не его профессия…

— Ты не ответил, — напомнил ему Прайс. — Кто убил Далласа?

— Местный житель. Строго говоря, их было двое.

— Еще бы, — кивнул Прайс. — С одним-то Стауденмайр справился бы. Кто они?

— Не киллеры, не ковбои и вообще не преступники, — Миллс помотал головой. — Уважаемые люди. Из очень приличной семьи.

— Мэннинги? — спросил Прайс.

— Да. У Стауденмайра были очень плохие отношения с ними. Он все время подозревал, что они готовят заговор против него. Сказать по правде, в последнее время Даллас был неуправляем. Он слишком много пил. Особенно после того, как Джим Мэннинг застрелил его единственного друга, Сэма Камингса. То есть после того, как Джима оправдали. В общем, Даллас постоянно был пьяным. И всё твердил, что его хотят убить. Это была алкогольная мания преследования. Кто мог бы покушаться на него? В городе не осталось ни одного стрелка. За два года Даллас очистил Эль-Пасо от негодяев. Наверно, ему уже не в кого было стрелять, вот он и стал понемногу сходить с ума. Общественность настаивала, чтобы он помирился с Мэннингами. В сентябре они встретились в салуне Дока Мэннинга, чтобы заключить мир. И сначала все шло хорошо. Но вдруг началась драка, послышалась стрельба. Итог: двое братьев ранены, Даллас убит. Их оправдали. А я занял место Далласа. Вот так, — Миллс налил себе воды из розового графина. — Малоприятная история, как видишь.