"Убийственная" вдова, или Бумажные дела Кремнева - Фридрих Незнанский

— Стой! — резко сказала она. — Иначе я прострелю тебе башку.

— Ну, это вряд ли, — махнул рукой итальянец.

Однако остановился. Посмотрел на Ольгу тяжелым взглядом, улыбнулся и сказал:

— Он ненастоящий.

— Что значит — ненастоящий?

Марио склонил голову и пояснил:

— Газовый. А зачем мне настоящий? Я ведь не убийца.

Ольга усмехнулась.

— Что ж, это еще лучше. Если я выстрелю с такого расстояния — ты не умрешь, но останешься без глаз.

Марио задумчиво поскреб в затылке.

— Ладно, — сказал он. — Хрен с тобой. Ты получила паспорт — теперь убирайся.

Ольга, продолжая держать итальянца на мушке, двинулась к входной двери.

— Игрушку оставь, — попросил Марио.

Ольга открыла замок, нажала на ручку и распахнула дверь.

— Вышлю по почте, — сказала она. Усмехнулась и добавила: — Спасибо за паспорт, дружок.

Всю последующую неделю Егор не находил себе места. Он старался работать в обычном ритме, но все валилось из рук. В конце концов Уколов послал его на пару дней в Прагу. «Задание не ахти какой важности, но хотя бы развеешься», — напутствовал его начальник.

Развеяться, однако, не удалось. Кремнев ходил по пражским улицам, как очумелый. В каждой стройной женской фигуре ему чудилась Кира… то есть — Ольга. Это было невыносимо.

Вернувшись в Москву, Егор сразу направился к Уколову — за новостями.

Начальник встретил Егора широкой улыбкой.

— А, Кремнев! Садись. Кофе будешь?

— Да какой уж тут кофе, — ответил Егор, усаживаясь за стол. — Есть что-нибудь новое по делу Вершининой?

Уколов потер ладони.

— Сегодня мне звонили из Милана. Итальянским карабинерам удалось напасть на ее след.

— Напасть на след?

Генерал Уколов усмехнулся.

— Угу. Карабинеры прощупали связи Ольги Вершининой в Риме и Милане. В Милане живет деловой партнер Ольги — некий Уго Рамзони.

Уколов взял со стола лежащий перед ним листок бумаги и прочел.

— Бизнесмен. Сорок четыре года. Не женат. Спекулирует ценными бумагами и… так… так… А — вот. Владелец ночного клуба в Риме и двух радиостанций. Первая — «Классические песни итальянской эстрады», вторая — «Голос Бога».

— Чей? — не понял Егор.

— Бога, — повторил Уколов. — Проповеди, церковные напевы и тому подобное. В Риме у Андрея Вершинина есть родственник. Мы с ним связались. Он не видел Ольгу уже больше года. Однако несколько дней назад она позвонила ему. Сказала, что попала в беду и попросила ссудить ее деньгами.

— Выходит, наша красавица так поспешно бежала из Москвы, что забыла взять с собой деньги?

Уколов нахмурился.

— Это-то и странно. Перед тем как скрыться, Вершинина сняла со своего счета в банке тридцать тысяч долларов. Видать, на черный день, пока все не утрясется. Так что, деньги у нее должны быть.

— Может, решила развести родственничка на бабки? — предположил Егор. — Он богат?

— Да вроде не бедствует. Владеет каким-то заводиком… Возможно, наша красавица решила прибрать его хозяйство к рукам.

Кремнев подумал и качнул головой:

— Вообще-то не в ее положении пускаться в аферы. Будь я на месте Вершининой, я бы сменил документы, внешность, лег на дно и не высовывался. Хотя черт ее знает, что у нее на уме. Она дама непредсказуемая… — Егор тряхнул головой, как бы приходя в себя. — Так что там с родственником, Николай Георгиевич? Он ей помог?

— Говорит, что нет.

— Почему?

— Не захотел связываться. Он что-то слышал про ее российские проблемы.

— Хорош родственник, нечего сказать. А Рамзони?

— Рамзони тоже отнекивается. Говорит, что никаких контактов с «русской Грэйс Келли» (так он называет Вершинину) у него давно нет.

Уколов вынул из стаканчика заточенный карандашик и опробовал его острие на своем большом пальце.

— Я должен ехать в Италию, — сказал Егор.

Генерал Уколов усмехнулся:

— Да ну? Это с какой же стати, позволь спросить?

— Я знаю Вершинину. Знаю не только в лицо.

— Правда? Откуда?

Егор усмехнулся и сухо ответил:

— Мы были любовниками.

Карандашик замер в пальцах Уколова.

— Ты что, с ума сошел? Кремнев, ты соображаешь, что ты говоришь?

— Так точно, товарищ генерал. Я познакомился с девушкой… Случайно… Она подобрала меня на дороге, когда у меня кончился бензин… Мы познакомились, стали встречаться. Я даже представить себе не мог, что Кира Полях — это… Это вовсе не Кира.

Уколов швырнул карандашик в стакан.

— Черт знает что! — прорычал он. — Что ты ей рассказывал?

— Точно не помню, но немного.

— Так. — На лощеном лице генерала прорезались морщинки. — Хорош агент. Пишем бумажки, объявляем в розыск! А те, кого мы ищем, ходят у нас прямо перед носом. Лежат в наших постелях!

Уколов хмуро сдвинул брови. Посидел, помолчал.

— Ладно, — сказал он уже более спокойно. — Гнать тебя, конечно, надо за такое к чертовой матери, но…

Он оставил фразу незаконченной.

— Пошлите меня в Италию, — тихо проговорил Егор. — Я знаю ее в лицо. Я знаю ее привычки.

— И как ты найдешь это «лицо»? Будешь выглядывать его в толпе? Или поаукаешь — авось и откликнется?

— В Милане у меня есть информатор. Источник очень надежный. Работает частным детективом.

Уколов размышлял, хмуря брови.

— Речь идет о чести мундира, — продолжил «давить» Егор. — Она над всеми нами посмеялась. Разве не так?

Генерал Уколов встал с кресла и подошел к окну. Долго, заложив руки за спину, смотрел на простирающийся внизу городской пейзаж.

— Слушай, — повернулся он к Егору, — а что там с этим писателем? Он дает показания?

— Нет. Молчит. И будет молчать.

— Вот дерьмо! Околдовала она его, что ли.

— Похоже на то.

— А что говорят криминалисты?

— Фролова убил он. Отпечатки пальцев Марата Алмазова найдены и на ноже, и на шее жертвы. Тут сомневаться не приходится.

— Что же он, даже не потрудился ножичек протереть?

— Видимо, не сообразил.

Уколов хмыкнул:

— А еще писатель. А что с Кротовым?

— Пока не объявился.