Месть Ледовой Гончей - Юрий Погуляй
Шрифт:
Интервал:
Хотя, конечно, червячок сомнений в душе остался. Слова Фарри, сказанные тогда, запали в сердце.
«Увидят – и пусть! Хоть что-то изменится! А то ты вообще ничего не делаешь!» – сказал мой друг.
Он был прав, но от этого легче не становилось.
– Камнесос не камнесос, а сработал толково, – пожал плечами Грэг. – Можешь попробовать поговорить с Дувалом о шаманах – кто знает, вдруг он решит наказать щенка. Но я бы не стал рисковать. Все-таки ты всего лишь матрос, а он говорит со льдом и дает нам топливо.
– Балиар тоже дает, – возразил я.
– Балиар стал странным в последнее время, – заметил слушавший нас Шон. – Очень странным. Он вообще не выходит из своей каюты и внутрь никого не пускает. А льдом теперь занимается только Зиан. Это не к добру! Придем в большой порт – и я ухожу. Что-то меняется, и мне это совсем не нравится.
Грэг устало закатил глаза, что-то хрюкнул пьяный Сабля.
– Да идите вы, – прокомментировал это Шон. – Я спать.
Так получилось, что два дня мы провели на корабле, лишь изредка выбираясь на свежий воздух. С самого утра команда отправлялась в Приют, и на борту оставались лишь дежурные механики во главе с Шестерней, но они возились где-то на третьей палубе и почти не появлялись наверху.
Признаться честно, я хотел вернуться в «Лед и Пламя» и отыскать Орину. Невзирая на мое плачевное состояние и муки, ее я вспоминал с трепетом и сладким восторгом. Но потом вновь приходила боль, тошнота, и я забывал о жрице матушки Розинды.
Так что мы почти не покидали кубрика. Следили за печкой, обходили с метлами коридоры на первой палубе, проверяли, нет ли протечки в трубах отопления, и в свободное время валялись на топчанах, глухо обсуждая всю подлость Рудди, посоветовавшего нам свой поганый чай! Грэг объяснил нам, что у охранника таверны часть работы заключалась в том, чтобы подтолкнуть загулявших моряков к желанию потратить еще денег на выпивку и прочие удовольствия.
Что ж, свою похлебку Рудди ел не зря.
Наказание капитана нас не тревожило, после той долгой зимы в Снежной Шапке деньги перестали быть чем-то важным. Да и поступок Зиана, на удивление, меня не задел (хотя Фарри вспоминал о нем со злостью). Возможно, шаман надеялся пробудить в команде ненависть к нам, но моряки быстро забыли о том часе ожидания. Так что этот поединок закончился не в пользу ан Варра. Как, впрочем, и предыдущие. О Волке и Сиплом мы давно уже не вспоминали, после того как Торос взял меня под свою защиту, – абордажники со мною вели себя равнодушно и будто не замечали, когда мы сталкивались в коридорах «Звездочки».
Наверное, слишком просто мне давалась жизнь на корабле. Слишком удачно. Но все рано или поздно должно было закончиться, я чувствовал это, и необъяснимая тревога в груди росла с каждым днем. Плавно текли разговоры «У Полового». Хронометр Ледяной Цитадели отсчитывал минуты и часы, и нечто близилось с каждым тиканьем загадочного механизма. Пряталось в темных проходах палуб и будто следило за нами, поджидая лучшего момента, чтобы выползти наружу. Одной из тревог оставался злосчастный случай во «Льде и Пламени», когда первый помощник так странно отреагировал на компас. Я надеялся, что все забудется и потонет в серых корабельных буднях, но боялся…
Не зря.
Мертвец пришел за нами на второй день. Мы сидели у печи и прихлебывали теплую воду, осторожно пережевывая вяленое мясо (сухой паек оставил нам ушедший в Приют Айз, но даже жесткую, сухую бродунину мы ели с оглядкой на бурление в животах и тошноту), когда первый помощник вошел на кубрик.
– Проклятье… – тихо проговорил Фарри. Он склонил голову. – Это все из-за меня. Все из-за меня!
Я промолчал, не сводя глаз с офицера. Мертвец неторопливо приблизился и молча сел на грязный тюфяк напротив нас. Никто не проронил ни звука. Мы испуганно ждали, а он не шевелился, вперив в меня холодный взгляд.
– Что-то случилось, мастер первый помощник? – наконец выдавил из себя Фарри.
– Я хочу купить твою игрушку, – ожил тот.
Мне стало жарко и холодно одновременно. До последнего я надеялся, что история в трактире забудется, что Мертвец просто удивился, обнаружив загадочную вещь у двух юнг.
– Даю сто монет, – равнодушно заметил он.
Я очень медленно, не сводя с него взгляда, помотал головой. Тело напряглось в ожидании неприятностей.
– Двести, – предложил Мертвец.
– Я не продам ее.
Ни единая жилка не дрогнула на безжизненном лице первого помощника, но глаза потемнели. Прошло еще несколько бесконечно долгих секунд. Мне хотелось провалиться, исчезнуть, проснуться в другом месте. Сделать все что угодно, лишь бы оказаться подальше от молчащего Мертвеца. Наконец он тяжело вздохнул и спросил:
– Откуда он у вас?
– Кто?
– Компас. – В нем на миг проступило раздражение. Этот человек пугал меня все больше. За два месяца пути я не ощущал его эмоций, а тут…
– Компас? – глупо переспросил я.
– Да, компас. Игрушка, которую вы не поделили в трактире. Откуда он у вас? – Офицер издевательски выделил «игрушку».
– Нашли.
«Он убьет нас».
Мертвец мигнул, опять пару секунд помолчал и холодно поинтересовался:
– Вы вообще знаете, что это?
Ответом ему было угрюмое молчание и взгляды исподлобья. Гудела печь, глухо и басовито тарахтели двигатели ледохода. Лишь кубрик перестал быть уютным местом.
– Вы даже не знаете, что это… – Он закрыл глаза и покачал головой. – Вы даже не знаете…
Я изумленно смотрел на Мертвеца.
– Последние два дня я много думал, юнги. Никогда прежде я не был в таком состоянии, как эти два дня. Я хочу разойтись полюбовно. Я хочу поступить по закону. Вы не знаете, что это такое, а я знаю. Я предлагаю вам деньги. Хорошие деньги, тем более что вам они будут нужны, раз вас лишили доли. Не заставляйте меня переступать через себя.
В нем чувствовалась обреченная угроза. Мертвец был готов на все. Человек-закон «Звездочки», человек-спокойствие, непоколебимый, как вековые ледники, превратился в опасного зверя. Я смотрел на его сильные ладони, способные свернуть нам шеи. Вспоминал, как лихо он расправился с черной тварью у погибшего корабля.
И молчал.
– Я не смогу спокойно жить, зная, что эта проклятая вещь прозябает в руках двух сопливых щенков, – подытожил Мертвец.
– Да зачем она вам? – вырвалось у меня.
– Зачем? – Веко первого помощника дернулось. – Есть зачем, юнга. Мой отец погубил себя, разыскивая вот такие вот «игрушки». Он погубил мою мать, когда за ним пришли. Он погубил меня, спасшегося и двадцать лет потратившего на бессмысленные поиски этих вот «игрушек». Я ушел от той жизни. Я выбрался! Я втоптал веру и память об отце в грязь, и…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!