Лакомый кусочек - Лавиния Бертрам

На его лице не отразилось ни единой эмоции, когда она прошла к огромной кровати с прозрачным тюлевым пологом и улеглась, нырнув под это облако.

– Теперь я на твоей кровати.

Раймонд не шелохнулся, только крепче сжал губы, давая понять, что не намерен сдаваться.

– Если ты хочешь, чтобы я тебе отдалась, раздевайся и иди ко мне.

Она никогда в жизни не вела себя с мужчиной так раскованно. Но сейчас с ней рядом был ее любимый, и он оказывал на нее столь странное воздействие, что ей хотелось превратиться для него в настоящую распутницу.

Раймонд о чем-то напряженно размышлял, по-видимому все еще находясь в плену воспоминаний.

Они смотрели друг на друга сквозь полупрозрачный полог, и никто из них не желал сдаваться. Но женское чутье подсказывало Патриции, что ее муж сгорает от желания. Оставалось лишь терпеливо ждать. Ей хотелось, чтобы их первая брачная ночь стала для них обоих событием незабываемым и ошеломляющим, и не смела торопить события.

Прошло несколько мучительных минут.

– Ты идешь ко мне? – прошептала Патриция, протягивая руку в сторону Раймонда.

Он что-то невнятно пробормотал, затем сбросил с себя пиджак и принялся не щадя пуговиц расстегивать рубашку. Одна из них отлетела к кровати и, ударившись о полог, соскользнула на пол.

Брюки Раймонд снимал более аккуратно, а скинув их вместе с трусами, решительно, походкой хищника приблизился к кровати.

О, какой он большой! – мелькнуло в голове Патриции, когда она увидела мужа голым. По ее телу пробежала дрожь, а душу на мгновение сковал страх. Но то было какое-то новое, неведомое ранее, будоражащее кровь чувство… Трепет женщины при виде нового любовника без одежды. Она невольно ахнула и восторженно уставилась на Раймонда.

Наблюдать мужчину в обнаженном виде доводилось ей не слишком часто. Малькольм предпочитал заниматься сексом в темноте, да и вообще, выглядел совсем по-другому.

– Ты великолепен! – воскликнула она, когда Раймонд резким движением отдернул прозрачный полог.

Он довольно рассмеялся, но, когда их тела соприкоснулись, напрочь забыл о своем веселье. Его глаза потемнели, дыхание стало прерывистым.

– Ты моя прекрасная пытка! – прошептал он, вдавливая Патрицию своим мощным телом в мягкий матрас. – Думаю, ты уже готова для меня. Я хочу в тебя. Сейчас же, слышишь? Сейчас же!

Он обхватил кисти ее рук своей здоровенной ручищей, занес их ей за голову и прижал к подушке.

Она подалась к нему.

– Возьми меня! Скорее!

Раймонд проник в нее сильным толчком, и она вскрикнула, утопая в блаженстве.

Испытав внутри себя мощный взрыв, Патриция потерялась в пространстве и времени. На протяжении нескольких минут оба они молчали, боясь нарушить словами неземное волшебство, окутавшее их волшебным коконом.

– Я умерла? – прошептала Патриция, когда ее сознание начало потихоньку проясняться.

Раймонд поцеловал ее в ямку на шее и ответил:

– Нет.

– А у меня такое чувство, что парю где-то в облаках, – пробормотала она. – И сквозь меня льется солнечный свет.

Лицо Раймонда неожиданно потемнело.

– Запомни раз и навсегда: отныне только этот мужчина, который лежит с тобой на этой кровати и которого ты нашла великолепным, имеет право владеть тобой. Теперь ты принадлежишь только мне, моя милая!

В его голосе прозвучала угроза, и сердце Патриции сжалось от обиды.

Да как он смеет намекать мне на подобные вещи? – подумала она с горечью. Неужели думает, что после произошедшего между нами я смогу подпустить к себе другого мужчину?

– Надеюсь, что больше никогда не услышу от тебя подобного требования, – сказала она. – Того, что я испытала сейчас, мне не доводилось переживать ни разу в жизни.

– Ни разу? – переспросил Раймонд и поцеловал ее в губы.

Она почувствовала, что он опять возбужден, и застонала от предвкушения новой близости.

Только под утро, когда за окнами забрезжил рассвет, на нее стала наваливаться дремота.

Заметив, что она собирается зевнуть, Раймонд с самодовольной улыбкой положил руку ей на грудь и принялся поглаживать ее вокруг соска медленными круговыми движениями.

– Устала, милая?

Патриция хотела, чтобы он не прекращал свои ласки, но чувствовала, что засыпает. Поэтому, зевнув, она ответила:

– Да, устала.

– Очень плохо, – протянул Раймонд соблазнительным полушепотом.

– Плохо? – Патриция замерла от удовольствия. Умопомрачительные ласки мужа в который раз за эту ночь отогнали от нее сон.

– Просто ужасно, – прошептал Раймонд.

– Но почему? – спросила Патриция на выдохе.

– Потому что я еще не успел осуществить всего, что задумал, – пробормотал он.

Молодая женщина изумленно покачала головой. Сегодня ночью они воплотили в жизнь столько ее фантазий, что было невозможно себе представить, чем можно заняться еще.

– Что ты имеешь в виду?

– Вот что, – пробормотал он и обрушил на нее новый шквал поцелуев. И не успокоился до тех пор, пока не добрался до кончиков пальцев на ее ногах…

Изможденные, вспотевшие, обессиленные, они заснули в объятиях друг друга, когда в спальню сквозь огромное окно уже врывались лучи утреннего солнца.

– Просыпайся, милая! Пора вставать.

Голос Раймонда слышался откуда-то издалека, и Патриция лениво потянулась, не открывая глаз.

– В чем дело? – пробормотала она сквозь сон.

Ее тело ныло от приятной боли, голова шла кругом. Просыпаться не хотелось.

Она натянула на плечи шелковую простыню и улеглась поудобнее.

– Ну же, любовь моя! – сказал Раймонд, нежно похлопав ее по спине.

Патриция мгновенно вынырнула из сладкой дремы.

Он действительно назвал меня «своей любовью», или это мне померещилось? – засомневалась она, пытаясь сообразить, где реальность, а где сон.

Раймонд смотрел на нее на удивление серьезно. Его губы были плотно сжаты, брови чуть сдвинуты, плечи напряжены.

– Ты должна быть сильной, милая, – сказал он, буквально гипнотизируя ее взглядом.

Патрицию охватила паника.

– Что случилось? – вскрикнула она. – Что-нибудь с детьми? С Эндрю или Сьюзен?

– С ними все в порядке, – ответил Раймонд, кладя теплую крупную ладонь ей на плечо. – Речь идет о твоей бабушке.

У Патриции все похолодело внутри. Она хотела спросить, что конкретно произошло, но не могла заставить язык двигаться, он словно одеревенел.