Города под парусами. Книга 3. Рифы Времени - Алексей Калугин

Энгель-Ро растянул губы в улыбке, похожей на зловещий оскал черепа. Никогда прежде подобная гримаса не появлялась на его лице.

Вот и все.

Мы сделали то, что следовало.

Дальше – будь что будет.

Яркий золотистый свет прыснул Энгель-Року в лицо.

Если бы руки его не прикипели к рукояткам штурвала, Энгель-Рок вскинул бы их, чтобы закрыть глаза от ослепительно света. А так он просто крепко зажмурил глаза.

Но даже сквозь веки он видел потоки золотистых лучей, будто пронзающих насквозь его и город.

Энгель-Рок не успел даже подумать, что это может означать, когда возникло кошмарное ощущение падения в бездну.

Кровь прилила к голове. Желудок скаканул вверх. Сердце билось почти что в горле.

Он падал.

Но при этом чувствовал ладонями рукоятки штурвала.

Выходит, он падал вместе с городом?

– А-а-а-а-а!..

Кто это кричит?

А, ну конечно, рулевые.

Они кричат потому, что им страшно.

А ему?

Разумеется, ему тоже страшно.

Но страшно ему не потому, что они куда-то падают, а оттого, что он не понимает, что происходит.

Энгель-Рок резко выдохнул, как перед прыжком в воду, и открыл глаза.

Город тонул в золотистом мареве.

Сомбры вокруг столько, что ее можно черпать пригоршнями. Было бы желание.

Город не падал, а скользил по ровной, усыпанной золотистой пылью гравиволне. Которая вела в разинутый зев Ревущего Портала.

Портал почему-то находился внизу.

И при этом он больше не ревел.

Чак варк!

Энгель-Рок только сейчас обратил внимание на то, что они тонут не только в золотистой пыли, но еще и в полнейшем безмолвии.

Тишина была не просто гнетущей, а устрашающей.

Хотя, скорее всего, она казалась такой после жуткого, нескончаемого воя, к которому за несколько часов они – те, у кого уши не были законопачены, – успели привыкнуть.

Город скользил по уходящей вниз гравитационной волне с кажущейся невероятной скоростью. Однако портал не становился ближе.

Энгель-Рок быстро оглянулся.

Рулевые сидели в креслах с вытаращенными от страха глазами, до белых ногтей вцепившись в страховочные ремни.

Боясь выпустить из рук штурвал, Энгель-Рок наклонил голову и потряс ею, как будто пытался избавиться от попавшей в ухо воды.

Шестовский первым понял, что он хотел им сказать. Он осторожно вытащил затычку из правого уха. Убедившись, что выворачивающий душу вой исчез, будто растворился в омывающей их сомбре, он извлек затычку из другого уха.

– Вызови гироскопное отделение! – взглядом указал на переговорную трубку Энгель-Рок. – Скажи, чтобы вырубали все движители! Живо!

Шестовский поднялся на ноги, пробежал по наклоненному полу, уперся одной рукой в стену, другой выдернул пробку из раструба переговорной трубки.

– Гироскопное! Глуши движители! Немедленно! Приказ капитана!

Вернув пробку на место, Шестовский глянул на то, что творилось за лобовым стеклом.

Увиденное не столько напугало его, сколько озадачило.

– Мы за рифами? – спросил он.

– Еще нет, – ответил Энгель-Рок. – Портал все еще перед нами.

А в следующий миг произошло нечто совершенно невообразимое.

Портал и город будто рванулись друг другу навстречу.

Или, скорее, даже не так.

Все произошло так, будто какая-то неведомая сила в один миг поглотила пространство, разделяющее Корнстон и вход в Ревущий Портал.

Вот – расстояние между ними создает иллюзию, что город, скользящий вперед на предельной скорости, стоит на месте.

Вот – нос Корнстона врывается в портал, как…

Впрочем, тут у каждого свои аналогии.

А в следующую секунду город проваливается в Пустоту.

Не в бездну, а в истинную Пустоту.

Они оказались там, где ничего нет и не может быть. Потому, что это – Пустота.

В Пустоте нет расстояния, нет размеров, нет цветов, нет звуков, нет запахов.

Здесь ничего нет.

Никогда не было и никогда не будет.

На триста сорок восьмой странице «Книги Пустоты» сказано: «Движение сквозь Пустоту есть наивысшая добродетель, ибо это Путь в никуда. Путь в никуда – единственная цель, к которой следует стремиться. Двигаясь в никуда, мы растворяемся в Пустоте».

Когда Энгель-Рок читал «Книгу Пустоты», он полагал, что Пустота – это лишь символ, пустой сосуд, который сам читатель должен наполнять смыслами. Теперь же он воочию мог убедиться, что, когда автор писал «Пустота», он имел в виду именно Пустоту. И ничего более.

Ничего личного.

Ничего лишнего.

– Где мы? – спросил Шестовский.

Голос звучал низко, слова растягивались, как при замедленном воспроизведении.

– В Пустоте, – ответил Энгель-Рок.

«Движение сквозь Пустоту есть постижение Истины. Ибо Истина и есть Пустота».

И какую же истину должны мы постичь через Пустоту?

– Мы на месте? – спросил второй рулевой Раф Каликки.

Голос его звучал так же странно.

– Надеюсь, что нет.

Энгель-Рок осторожно повернул штурвал влево. Примерно на семь градусов.

Положение носа города по отношению к Пустоте не изменилось.

Да и как могло быть иначе?

Энгель-Рок решительно крутанул штурвал в противоположную сторону.

Колесо вращалось легко, как будто поворачивающиеся по его приказу рули не встречали ни малейшего сопротивления.

Как вариант – связь штурвала с рулями была оборвана. Но это вряд ли.

Энгель-Рок играюче крутил штурвал из стороны в сторону.

Город не менял своего положения в пространстве.

Потому, что пространства не существовало.

А сам город, скорее всего, стоял на месте.

Потому, что в Пустоте не было гравитационных волн.

Так же как не было здесь и времени.

Все время, в соответствии с теорией Гектора Флемика, обратилось в сомбру, которая устилала пол слоем желтоватой пыли.

Нет времени – нет движения.

Тогда как же им отсюда выбраться?

Отсюда – это откуда? Из Пустоты?