Сны суккуба - Райчел Мид
Шрифт:
Интервал:
— Тебе на Рождество ее подарили? — спросила я у Кендалл. — Неужели ты ее хотела?
— Я собираюсь стать биржевым мандатом, когда вырасту.
— Магнатом, — поправила я. — Ты же вроде хотела стать пиратом?
Она посмотрела на меня с жалостью.
— У пиратов медицинской страховки нету.
Я ткнула пальцем в коробку.
— Но «Индустриальная революция»… почему не «Барби»? Или «Сефора»? — От последнего я, пожалуй, и сама не отказалась бы.
— Индустриальная революция была важным периодом в истории западной цивилизации. Развитие производства оказало большое влияние на нашу культуру и социально-экономический статус. — Она сделала паузу. — Будете играть?
— Там есть ткацкий станок? — спросила Мэдди.
Сет засмеялся.
— Есть.
— Играю, — сказала она.
Кейла на руках у Сета уже засыпала. При виде ее закрывающихся глазок мне вспомнилась вдруг сновиденная девочка. Сердце екнуло, и стало не до «Монополии». Я подошла к Сету.
— Знаешь что? Давай ты поиграешь, а я их уложу.
— Справишься?
— Конечно.
Он передал мне Кейлу, и вокруг моей шеи обвились маленькие ручки. Я двинулась к выходу, двойняшки поплелись следом. Мэдди, поняв, что остается одна, поглядела на меня растерянно. Но я была за нее спокойна. Иной раз, когда тебя вынуждают общаться, скорей учишься.
Двойняшек удалось уложить на удивление быстро — потому, наверное, что спали они в одной комнате. Конечно, в компании с сестрой, с которой можно пошептаться и похихикать, всегда веселее… Проследив за чисткой зубов и переодеванием в пижамы, я предупредила, что еще зайду их проверить, и закрыла за собой дверь.
Отнесла Кейлу в их общую с Кендалл спальню. Кейла вообще разговаривала мало, молчала и теперь, пока я надевала на нее розовую ночную рубашку и укрывала одеялом. Потом я присела на край кровати и вручила ей, подняв с пола, плюшевого единорога. Она крепко обняла игрушку.
— Думаю, он победит паучью обезьяну, — сказала я.
Кейла не ответила, только посмотрела на меня огромными голубыми глазами. Доверчивыми и любящими, точь-в-точь как у моей сновиденной дочери. И мне невольно подумалось — каково было бы делать это каждую ночь?.. Укладывать дочку спать, целовать ее в лобик. Просыпаться утром, снова видеть ее…
Испугавшись, что расплачусь на глазах у ребенка, я собралась уходить. Но Кейла, к моему несказанному удивлению, вдруг тронула меня за руку.
— Джорджина… — сказала тихим, тоненьким голоском.
Я снова села.
— Что?
— Не уходи.
— Ох… надо, миленькая. Тебе пора спать.
— Придут чудовища.
— Какие еще чудовища?
— Страшные.
— А… Те, что живут под кроватью?
Именно там, по моему мнению, и должны были обитать почти все чудовища. Кроме тех, с которыми я играла в покер и ходила по кабакам.
Кейла помотала головой и показала на потолок.
— Там. В космосе.
— Это инопланетяне?
Если бы не мысль о том, что она боится спать в одиночестве, я пришла бы в полный восторг. Малышка заговорила со мной впервые за все время знакомства. Причем так же разумно, как ее старшие сестры… хотя этому, наверно, удивляться не приходилось.
— Нет. Чудовища. Они летают в воздухе и приходят в человеческие сны.
Теперь я поняла, почему она боится спать.
— Тебе снятся кошмары?
— Нет. Но чудовища близко. Я их чувствую.
От этих слов и серьезного выражения ее личика по спине у меня побежали мурашки.
— Мне посидеть, пока ты не уснешь? Тогда они не придут?
— Может, и не придут. — Она снова тронула меня за руку. — Ты волшебница.
Тут я подумала, не родилась ли она медиумом, как Эрик и Данте. В том, как девочка сказала это, чувствовалось нечто большее, чем детская вера в волшебство. Скорее знание. За ней стоило понаблюдать… но не сейчас, конечно. Спрашивать, не видит ли она ауру, я тоже не стала.
— Ладно, — сказала я. — Посижу.
Прилегла рядом с ней, и некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Потом я начала тихонько напевать, и она, улыбаясь, закрыла глазки. Открыла их, когда я умолкла.
— А какие слова у этой песни?
— Э-э-э… — С ответом я нашлась не сразу.
Песня была из далекого прошлого, на древнегреческом диалекте, на котором уже никто не говорил. Мне пел ее когда-то мой муж… Перевести слова вот так, с ходу, я не могла и поэтому запела на родном языке. Звуки его, некогда привычные, казались теперь странными, и слова выговаривались с некоторой запинкой.
Кейла, слушая, вроде бы заснула. Допев, я выждала несколько минут, потом осторожно поднялась с кровати. Девочка не шелохнулась. Тогда я выключила свет, вышла из спальни и вернулась к игрокам в «Монополию».
— Луддиты сжигают фабрику. Плата пятьсот долларов. — Бренди, глядя на карточку «Шанс», скорчила гримасу. — Слабовато.
— Я больше заплатила, когда фабричное законодательство урезало использование детской рабочей силы, — сказала Мэдди.
Как я и надеялась, она чувствовала себя уже вполне непринужденно.
Кендалл бросила кости и продвинула вперед на три номера миниатюрную оловянную книжечку «Оливер Твист».
— Мне нужна работа, чтобы иметь капитализм для инвестиций.
— Капитал, — поправили ее все хором.
Кендалл посмотрела на меня.
— Я могла бы поработать у тебя в магазине. Подпольно.
— Типа складывать книги в подпол? — спросила Бренди.
Кендалл сделала вид, что не слышит.
— Тебе не нужен помощник?
Я взъерошила ей волосы.
— Пока не подрастешь — увы.
Мэдди двинула вперед оловянный ткацкий станок.
— Да, пока ты только играть умеешь. С таким помощником — конец магазину.
Бренди спросила у меня:
— Как тебе работа управляющим? Труднее?
— Да нет… просто немного другая.
Кендалл просветлела.
— Я могу работать на твоем прежнем месте.
— Извини. Его нету. Мэдди заняла.
Она вздохнула.
Сет выставил еще никем не купленную фабрику и зашуршал деньгами.
— Как девочки, легли без скандала?
— Да. Только Кейла не сразу заснула. Боялась кошмаров.
Он поднял на меня удивленный взгляд.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!