Цветок забвения. Часть 2 - Мари Явь

проследила взглядом это движение и выдохнула моё имя, когда я скользнула пальцами по покрытым её влагой «лепесткам».

— Что ты делаешь… — еле слышно простонала Чили, наблюдая за тем, как я прикасаюсь к себе.

— То, что должна была сделать ты. Вот здесь. Глубже и больше.

— Ива…

— Разве это не лучшее, что у тебя есть для меня?

Я трогала себя уже не демонстративно, а изучающе, с восторгом открывая для себя ещё одну причину моей любви к Чили, такую естественную вопреки нашему шокированному виду. То, что она кощунственно обозвала грязью, ощущалось на моих бёдрах просто божественно…

— Даже думать об этом не смей. — Чили перехватила мою руку, когда я надавила влажными пальцами на "сердцевину", почти проникая внутрь.

— Но я хочу, Солнце.

— Нам это запрещено, Ива, — с мукой в голосе произнесла она. — С меня взяли слово, что я никогда ничего подобного не сделаю.

— Кто? Метресса? Она должна лучше кого-либо понимать, как это нечестно.

— Она лучше кого-либо понимает, к чему это приведёт! Я это понимаю! И ты должна понимать тоже! Послушай, если ты потеряешь девственность, ты не сможешь освоить высшее мастерство. А если ты зачнёшь, то они…

— Мне всё равно, что думают «они», — перебила я резко. — Ты хочешь этого? Хочешь ребёнка? У тебя будут прекрасные дочери, Чили. И ты станешь лучшей на свете мати. Я поняла это вчера, когда увидела тебя с детьми на руках. Ты ведь тоже почувствовала это?..

Она долго молчала, глядя на меня, а потом покачала головой. Она не хотела никаких детей. Не хотела разговаривать об этом, слышать и думать.

Разговор был окончен, а настроение испорчено.

— Пойдём, я вымою тебя. — Чили хотела поднять меня на руки, но я отвернулась, и она не посмела действовать силой на этот раз, потому что и так позволила себе слишком многое.

Через мгновение она попробовала снова:

— Ты ведь голодна? Вон там растёт малина. Хочешь, я наберу её для тебя?

Я молчала.

— Ты ведёшь себя так, потому что тебя не удовлетворили? — уточнила она уже совсем другим голосом. Жарко. С намёком. — Тогда можно мне исправиться?

Вместо ответа я накинула чёрный балахон на тело. Меня не просто «не удовлетворили». Меня отвергли в самый неподходящий для этого момент.

Сдавшись, Чили повернулась ко мне спиной, создавая иллюзию уединения. Ей оно тоже было необходимо, чтобы обдумать случившееся. Мы молчали и не видели друг друга так долго, что это можно было считать настоящим расставанием. Пока трава вдруг не зашелестела, вынуждая нас отвлечься от собственных обид.

Никто кроме Имбирь не стал бы заходить так далеко в сад, поэтому я напряглась в предчувствии беды. Но это оказалась не мати. Женщина, которая к нам вышла, была мне не знакома. Но она остановилась и посмотрела так, будто именно нас и искала.

— Вы заблудились? — спросила я, приподнимаясь.

— Да. — Она очаровательно улыбнулась, глядя на Чили. — Следовала примеру своей милой дочери, чтобы вас найти.

Это была мати одной из вчерашних девочек.

— Когда Соя пропала, я так перепугалась, — продолжила Дева, обращаясь, опять же, не ко мне. — Кто бы мог подумать, что спасёт её мужчина.

Чили молча смотрела на неё исподлобья.

— Я видела тебя вчера и уже тогда подумала: если это и есть мужчина, почему он выглядит так… безобидно. — Она точно хотела сказать другое слово. «Притягательно», быть может. «Доступно». — Это кажется нелепым, что нас вынуждает прятаться от них то, что случилось давным-давно и лишь единожды. Незавидная участь для самого могущественного клана. Единственное, с чем я согласна, что у нас здесь всё самое лучшее. Даже если речь идёт о мужчинах, как оказалось. Может, нам всем стоит последовать примеру Метрессы и вырастить новую, угодную нам мужскую расу? Думаю, таков был её изначальный план.

Она рассмеялась, но, не встретив отклика, недовольно хмыкнула.

— Какой заносчивый парень. Ты ещё не понял? Тебе не стоит вести себя так с нами. Даже не потому, что ты изгой, а потому что ты поступал со своей единой не лучше. Ты ведь тоже любишь поиздеваться над отщепенцами? Так странно, что после этого кто-то вообще счёл тебя достойным прощения и понимания. Хотя, судя по твоему недовольному виду, понимания и прощения тебе недостаточно… — Чили нахмурилась, а Дева улыбнулась, будто добившись своего. — Тебе стоит поучиться у своей единой смирению и великодушию.

Когда Чили промолчала, женщина обратилась ко мне.

— Просто хотела поблагодарить за то, что вы вернули мне дочь.

Растолковав её слова по-своему, я спросила:

— Теперь надо вернуть вас ей?

— Нет. Сама справлюсь.

Я долго смотрела ей в след, а потом обернулась на Чили.

— Ты снова набираешь популярность.

Не похоже, что она была этому рада. Я почему-то тоже. Это сальное внимание было даже хуже привычного пренебрежения.

Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что шум вокруг Чили всё это время поддерживали молодые Девы. Наши ровесницы или те, кто сравнительно недавно овладел техниками и старался всеми силами утвердиться в статусе истинных отшельниц. Они с азартом участвовали в травле, но, как оказалось, так же охотно могли искать её внимания, если мода вдруг изменится.

Элита же клана, оппонирующая Метрессе, относилась к Чили с мрачным постоянством, будто тихо чего-то выжидая. Как если бы могли знать заранее, чем закончится вся эта история. И, судя по выражению лица, Чили тоже это знала.

— Пойдём к Мяте, — решила я, поднимаясь на ноги.

— Ты меня наказываешь? — уточнила Чили, всё же подчиняясь.

— Нет, просто хочу кое в чём убедиться. Вчера ты произвела на всех такое впечатление… Вдруг ты сможешь очаровать самую строгую из Дев?

Глава 11

Несмотря на то, что эта идея казалась катастрофой, в дальнейшем я делала так при каждой нашей ссоре. Мята тут была вообще ни при чём. Мне нужен был лишь её ткацкий станок. Этот собранный наставницей монстр был настолько требовательным к рукодельнице, что справиться с ним в одиночку могла только сама хозяйка. Те тончайшие кружева, из которых впоследствии шились лучшие платья, были созданы именно на нём.

Этому мастерству наставница обучала только своих любимиц… но, так как все они потом погибали на последнем испытании, станок считали проклятым. И в этом был смысл ещё и потому, что сама работа на нём могла закончиться смертью. Серьёзно. Чтобы быстро приучить рукодельницу быть в должной мере аккуратной и внимательной, Мята расположила в раме станка пару острых приспособлений (она не просто так подбирала мужское оружие, гуляя по лесу). Это ограничивало свободу движений и не позволяло драгоценной нити порваться: любая неловкость или спешка