Слава, любовь и скандалы - Джудит Крэнц

«Вот это да, работа так работа, — говорили они между собой. — И выглядишь как в жизни, и нарисовано за минуту. Просто волшебство какое-то»! Каждый разглядывал собственную карикатуру и ломал голову, как это художнику удалось такое? Те, кто жил рядом с кафе, сбегали домой, чтобы привести жену и детей. Скоро Мистралю пришлось взять еще один карандаш, за ним следующий. Они очень быстро становились тупыми, но ничто не могло остановить легких движений его талантливой руки. Наконец в Фелисе не осталось ни одного жителя, который не получил бы свою карикатуру. Теперь им было что разглядывать за ужином, выслушивая дружеские шутки.

Было уже почти семь часов, когда Мистраль и Кейт отправились обратно в Вильнев. Сердце Жюльена переполняла благодарность, и он не хотел разговаривать. Карикатуры, простое развлечение для вечеринок, он уже забыл, как легко это у него получалось. Благодарение небесам, карикатуры вернули ему способность творить. У него покалывало пальцы от желания побыстрее взяться за кисть, ему не терпелось вновь ощутить запах масляных красок на палитре, перед его глазами теснились образы, которые так и просились на полотно. И все потому, что он взялся за карандаш и попытался развеселить людей, которые ему так понравились. Они ответили ему таким теплом, так оценили его работу. Карикатуры переходили из его рук прямо к ним. Только такое вознаграждение за свою работу художник мог принять, не чувствуя себя отрезанным от того, что он сделал.

Мистраль наслаждался чувством триумфа, которое он никак не мог впитать в себя в вечер вернисажа. Он ощущал себя заново родившимся. Ему едва удавалось сдерживать собственное возбуждение. Как он сможет дождаться утра?

Тем же вечером после ужина Мистраль отправился на прогулку в одиночестве. В нем бушевала дикая энергия, которую невозможно было удержать под крышей. Его ликование было единственным и желанным спутником, когда он шел вдоль берега Роны, наслаждаясь прохладой, прислушиваясь к шелесту листвы и бормотанию воды. И вдруг он отчетливо понял, что не должен никуда уезжать из Прованса.

Никогда больше он не должен оказаться в одиночестве больших городов. Никакого Монпарнаса, где так много людей говорят на стольких языках, снуя в тысячах кафе и обсуждая правительства, религию, художественные школы. Никаких больше промозглых парижских зим, когда проливной дождь убивает свет и сияние красок. Каждый день он должен видеть горизонт. Он не должен уезжать из Прованса, потому что здесь он может работать. Ему словно открылось его будущее, это было видение, более сильное, чем суеверие, более ясное, чем любая логика.

На рассвете Мистраль разбудил Кейт:

— Каникулы закончены, Кейт. Я снова начинаю работать.

Она с облегчением вдохнула:

— Дай мне полчаса. Я очень быстро соберусь и упакую вещи.

— Не спеши, в этом нет никакой необходимости. Оставайся, сколько захочешь.

— Но ты же только что сказал, что возвращаешься к работе. О чем ты говоришь?

— Я остаюсь здесь, Кейт.

— Что?

— Да. Я буду жить в этой гостинице. Мадам Бле не закрывает ее на зиму, так что с жильем проблем нет. В Вильневе много пустых домов, я смогу снять помещение под студию. Как только откроются магазины, я немедленно позвоню Лефевру и попрошу выслать мне все необходимое для работы первым же поездом. А счет он может отправить Авигдору. Все просто.

— Полагаю, что ты остаешься только ради того, чтобы продолжать играть в шары, — ядовито резюмировала Кейт.

— Это было бы неплохим предлогом, чтобы не уезжать, но у меня есть предлог получше. — Мистраль мерил шагами комнату, не обращая внимания на побледневшее от тревоги лицо Кейт. — Все дело в этом месте. — Он не знал, как объяснить этой женщине свою убежденность, но этого, пожалуй, и не требовалось. — Все дело в свете, ты понимаешь?

— Отлично понимаю, — бесстрастно откликнулась Кейт. Спорить с ним не имело никакого смысла. Кейт никогда не ошибалась, оценивая позицию другого человека. Мистраля было не свернуть. — Тогда я останусь на пару дней, если ты не против.

— Тебе незачем спешить с отъездом. Живи здесь сколько захочешь, только ты, наверное, заскучаешь, если я буду целыми днями работать. Я буду рад, если ты останешься, Кейт.

— Посмотрим. — Он что, решил, что она будет тереться об его ноги, словно кошка? Кейт переполняла ярость. Она поняла, что это заявление вывело ее из комы. Ей приходилось так тщательно скрывать свою любовь к Жюльену, что она стала невнимательной. Она просто грезила наяву, сбитая с толку собственным телом. — Раз ты не возвращаешься в Париж, Жюльен, я начну собирать вещи. Придется кое-что купить. Я съезжу в Авиньон, может быть, там найдутся теплые свитера или пальто. Я возьму такси.

— Нет, возьми машину. Я пройдусь пешком, поищу помещение для студии. — Он даже не пытался скрыть свое нетерпение.

Кейт отсутствовала целый день. Когда она вошла в комнату ближе к вечеру, Мистраль едва мог усидеть на месте. Ему предстояло доехать до Фелиса — а на это уйдет не меньше сорока минут — и объявить своим друзьям о принятом решении.

По дороге Кейт попросила Мистраля свернуть налево, совсем недалеко от Фелиса.

— Зачем? Мы опоздаем на игру. Теперь я смогу бывать в «Турелло» в любое время.

— Я хочу тебе кое-что показать. Это не займет много времени. Прошу тебя, поедем.

Мистраль послушался, машина остановилась на знакомой лужайке.

— Хочешь посмотреть в последний раз? Я не знал, что тебе здесь так понравилось.

Кейт вышла из машины, подошла к высоким деревянным воротам, достала из кармана ключ, вставила его в замочную скважину и с трудом повернула. Мистраль в изумлении следил за ней. Кейт распахнула массивные створки и обернулась к нему.

— Входи!

— Что ты делаешь? Откуда ты взяла этот ключ? — Мистраль не собирался даже выходить из машины, не то что заходить внутрь.

Кейт вернулась к нему и протянула на ладони ключ.

— Возьми. Ключ принадлежит мне. Или, вернее, тебе. Если быть точной, это мое приданое.

Мистраль поперхнулся. Да, Кейт умела его удивить. И каков масштаб! Она ничего не делала кое-как и наполовину. Жюльен смотрел в ее серьезные, полные надежды глаза. Кейт никогда не выглядела нелепо, даже в эту минуту. Полная достоинства, она считала свое предложение вполне приемлемым, потому что она так считала.

— Ты станешь моим мужем, Жюльен? — спросила Кейт.

Художник молчал.

— Я люблю тебя, и тебе нужна жена. Тебе нужен дом. Сегодня днем я побывала у нотариуса в Фелисе и купила эту ферму. Прежний владелец умер, после него осталась только внучка, которой не терпелось продать этот дом. На следующей неделе в левое крыло переедут молодой фермер и его жена. Они наймут работников, чтобы те привели в порядок поля, посадки, виноградники. — Она остановилась на мгновение, но Мистраль все еще молчал. Кейт продолжала, рисуя перед ним заманчивые и четкие картины, словно выставляла на расстеленной на траве скатерти изысканные яства для пикника и выдержанное вино, приглашая его пировать. — Я ищу архитектора, чтобы он оформил твою студию. Я уже наняла опытного каменщика в Авиньоне. Завтра мы встречаемся здесь. С ним приедут водопроводчик и электрик. Здесь еще много придется сделать, прежде чем дом…