У зоны свои законы - Вячеслав Жуков

Дверь открылась. На пороге стояла смуглая, черноглазая женщина и испытующе смотрела на Гуню.

– Добрый день. – Гуня старался казаться вежливым. – Могу я поговорить с Рустамом?

Что-то наподобие усмешки появилось на лице смуглянки.

– Можете, – ответила она, не имея ни малейшего желания впускать его в квартиру.

И тогда Гуня спросил:

– Где?

– На кладбище, – ответила она.

Гуня от удивления раскрыл рот.

– Как – на кладбище?! Ничего не понимаю!

По-видимому, удивление с его лица не сошло окончательно, и смуглянка улыбнулась, рассматривая его.

– А тут и понимать нечего. Рустам умер. Его сбила машина.

– Умер? Машина?..

– Да, – тихо произнесла женщина и, не прощаясь, закрыла дверь.

Из подъезда Гуня вышел раздраженный и без настроения.

«Вот сука мент! Нашел время, когда умереть!» – зло думал он, направляясь к поджидавшему его Бобику.

Они ехали по Пушкинской. Гуня курил и молча смотрел в окно.

Неожиданно Бобик резко тормознул, и Гуня чуть не впечатался лбом в стекло.

– Ты чего, охренел?! – заорал он на Бобика.

– Смотри, вон машина нашего мента, – кивнул Бобик вперед.

– Где?

– Да вон, красная «восьмерка». Его номер.

Теперь и Гуня разглядел, а когда проезжали мимо, увидел в вишневой «шестерке» и самого Тютина.

– Точно. С черножопым базарит. Давай проедем немного вперед, а потом остановимся.

– А вдруг заметит? – испугался Бобик.

– Ну да, жди. Откуда он знает, что мы тут? Надо узнать, о чем он толковал с черножопым, – Гуня достал из кармана фотографию Тютина, которую им за две недели до смерти передал капитан Баев. Бобик глянул на фотку полковника и отвернулся.

– Не нравится мент? – съехидничал Гуня.

– Нет. Уж очень строгий. К такому лучше не попадать.

Как только Тютин уехал, Гуня вылез из машины…

Цыган оторопел от неожиданности. Рядом с ним на сиденье уселся высокий седой мужчина, при виде которого сразу засосало под ложечкой. Хотя тот приветливо улыбался, Цыгану он не понравился. Этот человек никогда от своего не отступится. Он или бандит, или мент…

По вопросу, который он ему задал, Цыган догадался: «Нет. Это не мент».

– Что ты передал менту? – спросил седой, не моргая уставившись на Цыгана. Глаза у него были точно стеклянные, вставные…

На всякий случай Цыган отыскал взглядом «трешку». В ней сидели три рослых парня, его охрана. И успокоился немного. Все в порядке. Парни на месте.

«А почему бы мне не послать этого нахала, куда подальше? Садится без приглашения в мою машину и еще пытается задавать свои дурацкие вопросы», – подумал Цыган, но почему-то не сделал этого, а спросил:

– Кому? – И почему, собственно, он должен отвечать. Да не его это собачье дело, что он и кому передает. «Не его», – мысленно повторил Цыган, стараясь унять тревогу.

Гуня все с той же издевательской улыбкой наклонился ближе к Цыгану и язвительно спросил:

– Ты что, глухой? Черножопый!

Такое оскорбление Цыгану не понравилось. Никто его здесь не называл черножопым.

– Да пошел ты, знаешь куда?.. – Он стал лихорадочно крутить ручку на левой двери, чтобы опустить стекло и свистнуть парням.

Гуня, рассмеявшись, обнял Цыгана, как лучшего друга, и вдруг, схватив за волосы, наклонил его голову к себе, достал из кармана пиджака нож и остро отточенным лезвием провел по артерии с левой стороны.

Цыган судорожно вцепился обеими руками в руль, а из раны брызнула кровь, вмиг выкрасив боковое стекло в темно-красный цвет.

Гуня тщательно вытер лезвие ножа о рубашку Цыгана, сложил нож и убрал в карман.

– Отдыхай, черножопый, – все с той же улыбочкой проговорил он и вылез из машины.

Метрах в двадцати стояла черная «Волга». Гуня подошел, сел, и машина тут же уехала в том направлении, куда умчалась тютинская «восьмерка».

Через несколько минут к машине Цыгана подошла та девушка, с которой он вчера занимался любовью. Вид у нее был ужасный. Бледное лицо и мертвые, ничего не замечающие глаза. Ей надо было скорей уколоться. Цыган добрый, не откажет в долг. Она открыла дверцу машины и уже хотела сесть, но тут же отшатнулась, испуганно вскрикнув. Не устояв на ногах, она рухнула на разогретый солнцем асфальт.

– Убили!

Цыган сидел с выпученными глазами, а из разрезанной шеи пузырилась кровь, заливая рубашку и джинсы. Такое большое количество крови напугало девушку. Она никогда не думала, что в человеке может быть столько крови…

Она сидела на асфальте и испуганными глазами смотрела на происходящее вокруг.

Из «трешки» выскочили парни и подбежали к машине Цыгана.

– Все. Он готов, – сказал один из них, заглянув в машину.

– Надо линять отсюда, – проговорил другой. – Сейчас менты подъедут.

– Пакет, пакет бери с товаром. И доллары, – в спешке произнес третий.

Девушка услышала топот ног и рев отъезжающей машины. «Кто теперь даст мне уколоться взаймы?» – думала она, размазывая слезы по грязному лицу.

Темной ночью по грунтовой дороге от шоссе к дачному поселку ехала черная «Волга». Тусклый свет ее подфарников, как два глаза осторожного хищника, то пропадал среди деревьев, то появлялся вновь.

В машине сидели трое: Бобик, Гуня и Паша Длинный.

– Надоело все! – ворчал Бобик. – Никакой личной жизни. Вчера вот познакомился с такой девчонкой! Сегодня договорились встретиться.

– Хватит ныть, – одернул его Гуня. – Старик приказал выследить ее и привезти. Боится, мент куда-нибудь ее спрячет.

– А с этим полковником что делать? – спросил Паша Длинный.

– Посмотрим… По обстоятельствам. Если что, уберем, – на правах старшего ответил Гуня и велел Бобику остановиться.

В этот раз Тютин задержался. Возвращаясь из Москвы, под Балашихой, он попал в автодорожную пробку и часа три простоял. А потом еще аккумулятор подвел…

Наташа все это время поджидала деда у соседей. Время было около двенадцати ночи. Понимая, что генералу и его жене нужно ложиться спать, Наташа сказала:

– Пойду. Дед уже вот-вот приедет. – А у самой душа не на месте. Предупреждал, что припозднится, но не настолько же!

Генерал с женой отговаривали ее, но Наташа понимала, что больше из-за приличия. Сидят старички за столом, а сами уже носом клюют.

– Ладно. Если что, крикни нам. А для охраны я тебе Султана около террасы привяжу. Никого не пропустит чужого, – строго сказал генерал, провожая Наташу.