Лидерство во льдах. Антарктическая одиссея Шеклтона - Альфред Лансинг

Позже в этот же день Уорсли сделал еще ряд замеров, которые показывали 65°32 ½' южной широты, 52°4′ восточной долготы — одиннадцать миль к северу за двадцать четыре часа. В целом с начала бури они прошли восемьдесят четыре мили за шесть дней. Более того, дрейф на восток, от земли, составил всего лишь незначительные пятнадцать миль.

К вечеру ветер переменился и начал дуть на север. Но никто не переживал из-за этого. Именно такой ветер был способен раскрыть льды, чтобы люди могли пересесть в шлюпки. Ветер продолжался и на следующий день, но никаких ощутимых изменений в плотности льдов не происходило. Люди продолжали ждать.

На следующий день Уорсли поднялся на вершину шестидесятифутового айсберга, находившегося неподалеку от них, на юго-востоке. Вернувшись, он сообщил, что льдину, на которой находился Океанский лагерь, по всей видимости, бурей принесло ближе к ним, и сейчас она находилась примерно в пяти милях от их нынешнего лагеря. С помощью подзорной трубы ему удалось разглядеть старую рулевую рубку, в которой они хранили еду, и их третью шлюпку, «Стенкомб Уиллс». А что насчет открытой воды? Уорсли отрицательно покачал головой. Ничего, кроме небольшого разводья к югу.

Но льды должны были раскрыться. Густой туман, который Макниш назвал «правильным морским туманом», подтверждающим наличие открытых вод неподалеку, пришел 25 января. Шеклтон тоже подумал, что это морской туман. Но льды не раскрывались, и Босс чувствовал, что теряет терпение. После очередных суток беспросветного однообразия, 26 января, он достал свой дневник и написал через всю страницу, отведенную для записей этого дня:

Ждем.

Ждем.

Ждем.

Прошла неделя, и люди начали терять надежду. Во льдах не было заметно почти никаких изменений. Более того, казалось, что льдины стали плотнее, чем раньше. Возможно, ветром их прибило к какой-то неизвестной земле на севере или северо-западе. Решимость и стремление действовать быстро постепенно пропадали, настроение в лагере опять сменилось покорным смирением.

К счастью, теперь работы у них было предостаточно: все занимались охотой на тюленей и их доставкой в лагерь. К 30 января, спустя восемь дней после окончания бури, они успели запастись тушами одиннадцати тюленей. Шеклтон решил послать упряжки Маклина и Гринстрита еще в одну поездку к Океанскому лагерю. Так как сам Гринстрит уже две недели страдал от сильных приступов ревматизма, с его собаками поехал Крин. Обе команды получили инструкции привезти все ценное, что только смогут найти.

На этот раз условия для поездки были существенно лучше, и весь путь занял менее десяти часов. Каюры вернулись с остатками припасов, обнаружив в старом лагере много консервированной сельди, табака и целых шестьдесят фунтов бульонных кубиков. Кроме того, они привезли достаточное количество книг. Нашлись даже несколько томов энциклопедии «Британника», которым все особенно обрадовались. Даже Макниш, набожный пресвитерианец, порадовался новым книгам, поскольку до этого вынужден был постоянно перечитывать от корки до корки свою Библию.

В течение следующих двух дней Шеклтон внимательно следил за изменениями во льдах и решил, что завтра утром восемнадцать человек под руководством Уайлда отправятся за «Стенкомбом Уиллсом», чтобы доставить его в лагерь. Такую новость все восприняли с большим облегчением. Многие, особенно матросы, сомневались, что вся команда поместится в двух шлюпках.

«Я очень рад, — писал Уорсли. — Если нужно будет пересаживаться в шлюпки, намного безопаснее будет в трех; на двух команда из двадцати восьми человек в любом плавании почти наверняка обречена, выжить практически невозможно».

Команду, которой предстояло тащить шлюпку, разбудили в час ночи, и после плотного завтрака они отправились в путь, взяв с собой пустые сани для шлюпки. В таком составе и без груза идти было довольно легко, поэтому люди пришли на место уже через два часа десять минут. Уорсли назначил Херли поваром, а Джеймса — его «товарищем и главным помешивателем похлебки». Они собрали всю еду, которую смогли найти. В итоге получилась смесь из собачьего пеммикана, жареных бобов, консервированной цветной капусты и свеклы. Все вместе приготовили в пустой таре из-под бензина. По мнению Маклина, получилось «очень хорошо», Джеймс тоже с удовлетворением отметил, что все «удалось на славу».

В половине седьмого утра отправились в обратный путь к лагерю Терпения, и, несмотря на то что с грузом идти было значительно тяжелее, продвигались весьма неплохо. К полудню они уже находились в миле от своей цели. Шеклтон и Хасси вышли встречать их с чайником горячего чая. «Самым долгожданным чаем, который я когда-либо пил», — написал Джеймс. К часу дня «Стенкомб Уиллс» уже был в лагере.

Шеклтон тут же поинтересовался, не сильно ли устал Маклин, чтобы вернуться обратно в Океанский лагерь, на этот раз уже на своих собаках, и привезти еще припасов. Маклин согласился. В три часа дня они вместе с Уорсли и Крином, который взял с собой упряжку щенков, выдвинулись в путь. Менее чем в двух милях от Океанского лагеря они наткнулись на широкую полоску открытой воды. Уорсли отчаянно пытался уговорить товарищей продолжить путь. Он бегал вперед-назад по краю льдины, показывая возможные маршруты перехода, которые, по словам Маклина, были «совершенно невозможными». «Мне было его жаль, но глупо продолжать движение при таких обстоятельствах», — вспоминал он.

Тем же вечером Уорсли описывал свое разочарование от того, что пришлось возвращаться назад, но добавил: «Я очень рад, что льды оставались плотными, пока мы не перетащили обратно нашу третью шлюпку». Кроме того, он заметил: «Думаю, наши животы устали от постоянной мясной диеты. Конечно, скоро мы к этому привыкнем, но я считаю, что было бы лучше, если бы мы добавляли туда немного жира. Многие страдают от вздутия живота, если мягко выразиться, или попросту от газов». Но команде было не до шуток. Из-за однообразной пищи почти все страдали запорами, что усугубляло и без того не слишком приятный процесс. Обычно, когда человек чувствовал необходимость, он отходил за соседний ледяной хребет, скорее для защиты от непогоды, чем для уединения, и справлял нужду так быстро, насколько мог. С тех пор как они покинули «Эндьюранс», приходилось обходиться без туалетной бумаги, поэтому люди научились использовать то, что всегда было под рукой, — лед. Таким образом, многие сильно ранили себя, и, к сожалению, не было способов помочь им, поскольку все нужные мази, как и большинство других медикаментов, лежали сейчас на дне моря Уэдделла.

В холодную погоду все страдали оттого, что слезились глаза. Слезы стекали вниз по носу и образовывали на его кончике сосульку, которую рано или поздно приходилось отламывать. И как бы аккуратно это ни делалось, вместе с ней отдирался и кусочек кожи, оставляя вместо себя плохо заживающую и очень болезненную ранку.

Путешествие к Океанскому лагерю за «Стенкомбом Уиллсом» изменило настроение многих людей. До этого некоторые еще надеялись, что льды вот-вот раскроются. Но после двенадцати миль пути туда и обратно все убедились, что паковый лед плотный, как никогда. Время, когда они могли мечтать, закончилось. Оставалось только сидеть и ждать.