Убиваем наповал - Сергей Зверев

Были бы рядом сослуживцы, старпом знал бы, что делать. Скрутили бы вертолетчиков, развернули машину, спустились бы обратно, в море, устроили авиакатастрофу и ждали бы подмоги. А сейчас?

Для ученых все люди братья и друзья. Академик, пожалуй, и в Америке не один десяток раз был. Для него и там дом родной. Вон как с экипажем щебечет. Граждане России, производили контрольный замер глубин! Хорошо, хоть про кита молчит, знает, что их добыча – незаконная и считается браконьерством.

«Ладно, – решил про себя старший помощник, – панихиду пока заказывать рано». Вертолет, судя по контурам и устройству панели управления, гражданский. Еще ничего не ясно. То, что щебечут по-английски, естественно – международный язык. А вот то, что на радостях ученые могут сболтнуть лишнего – это надо пресечь.

Даргель привстал, придвинулся ближе к Крутолобовой, потянулся за ее баночкой с «Кока-колой» и тихо процедил сквозь зубы:

– О рыбке нашей и о чипе – ни слова. Придумывайте что хотите. Мы с рыболовецкого сейнера, – он выразительно глянул на Расторгуева и дружелюбно улыбнулся насторожившимся летчикам. Пес их знает, понимают они по-русски или нет, но, коль уж не хватило ума придумать легенду для такого случая, когда болтались в надувашке среди айсбергов, надо как-то выкручиваться.

– Я – боцман с российского большого рефрижераторного рыболовецкого сейнера Николай Пилипчук. – Старший помощник ткнул себя пальцем в грудь, стараясь взять нить беседы в свои руки. – Переводите, Лариса, – попросил он ассистентку Расторгуева.

– О-о-о-о! Босман! Босман! Гу-у-д, босман! – зацокали языками иностранцы.

– А это – ученые-океанологи, академик Николай Иванович Расторгуев и его ассистентка – Лариса Крутолобова. – Даргель решил не скрывать имена своих спутников. К чему? Все равно с консульством придется связываться, а там лишние накладки ни к чему.

– О-о-о-о, Лауиса, Лауиса гу-уд, корошо, – один из пилотов поднял вверх большой палец.

– Еще бы, – ухмыльнулся старший помощник, наблюдая, как девушка, сбросив спасательный жилет, извлекла из прорезиненного гидрокостюма два приличных полушария. – А позвольте поинтересоваться, – невинно спросил Даргель, – как вы нас обнаружили, чей это вертолет и куда мы сейчас направляемся?

Лариса безукоризненно перевела вопрос, хотя это мог сделать и сам Даргель, но лучше до поры до времени не показывать, что он владеет английским настолько же хорошо, насколько и русским.

– На базу, – коротко и все с той же искренней и широкой улыбкой ответил один из членов экипажа.

«А многовато вас для команды, – отметил про себя старший помощник, – аж пять человек набилось. А зачем? Не похоже, что все пилоты… Скорее всего – нас препроводить с почетным эскортом?»

– На базу? – доверчиво переспросил Даргель и, безвинно болтая, стал медленно передвигаться в сторону двери. – А где эта база?

– В данный момент – на нефтеналивном танкере, – улыбнулся словоохотливый янки.

– О-о-о-о, – искренне удивился старший помощник, – что это за нефтевозы такие, у которых свой собственный вертолет в обслуге?

– Америка! – только и смог с чувством превосходства бросить через плечо пилот винтокрылой машины. Мол, у нас на каждом задрипанном моторном катере по вертолету. Завидуйте и восхищайтесь, русские!

– Ларисочка, – мягко попросил Даргель девушку, поравнявшись с ней, – давайте-ка мы с вами поменяемся местами. Что-то укачало меня… – Даргель наигранно стал расстегивать верхние пуговицы бушлата, затем быстро поднял вверх задвижку и слегка дернул входной люк. Вываливаться из вертолета он не хотел, а вот прощупать, что за птицы вокруг, а заодно показать своим ученым спутникам, кто есть кто – стоило. В принципе можно было и не ломать комедию с люком, а просто сделать несколько стремительных движений – встать, например, взмахнуть руками или полезть в брючный карман. Это было совершенно неважно. Даргель просто перестраховался, и план старшего помощника сработал. Обычно если человек по незнанию делает что-то, угрожающее безопасности, окружающие бросаются его спасать. То есть по идее, трое «охранников», как определил про себя Даргель людей, которые не управляли машиной, должны были оттаскивать старпома от люка, чтобы уберечь русского моряка от возможного падения или еще какой беды.

Все произошло так, как и ожидал старший помощник. Двое приветливых доселе мужчин очень задорно бросились к Даргелю и весьма профессионально заломили ему руки. То же самое произошло и с Расторгуевым, только его, очевидно, посчитав не столь опасным, уложил на пол один охранник, а Ларисой занялся подскочивший из кресла свободный пилот. Одним словом, в течение трех секунд русские братья лежали распластанными на днище вертолета с вывернутыми за спину руками.

– Рефлексы не обманешь, – широко оскалился Даргель, наблюдая рядом с собой уткнутую в вертолетную палубу ошарашенную физиономию академика. – Профессионалы… – он снова нехорошо улыбнулся.

– Вы что, недоумки безмозглые, – позабыв о своем академическом образовании, прохрипел Николай Иванович, – охренели совсем? Простите, Ларисочка, – не поворачивая головы, извинился он перед дамой, – очень уж непривычно мне находиться в такой позе.

Янки, убедившись, что ничего предосудительного русские не делают, водрузили пленников на места и, все так же премило улыбаясь, протянули банки с «Колой».

– Спасибо, – демонстративно отвернулся Расторгуев, – сыт вашим гостеприимством по горло.

Вертолет меж тем завалился на правый борт и круто стал снижаться. По иллюминаторам полоснул свет направляющего прожектора, и крылатая машина заскользила по лучу. Через несколько минут колеса машины мягко коснулись прорезиненной плитки, выстилающей вертолетную площадку, и русских горе-путешественников настойчиво пригласили покинуть салон. Их провели по трапу внутрь судна и по хорошо и со вкусом отделанному настоящим деревом коридору развели по отдельным каютам.

В каютах, словно в знак примирения и извинения за произошедший на борту вертолета инцидент, каждый из российских граждан нашел смену теплого белья, постель и дымящийся стакан чаю.

«Во всяком случае, тюрьма комфортная, – отметил про себя Даргель, натягивая теплую смену белья. – А танкер-то, по всему видать, вроде нашего БРС, такая же хитрая штучка. Интересно, чего они от нас хотят?» Он сел к столу и принялся за чай, ожидая визита главного палача, но тот все не шел. Зато старпом услышал, как с борта судна снова поднялся вертолет и, зашелестев лопастями, ушел прочь.

«Видать, главный-то пытала не на борту, – решил Даргель, – ну, что ж, надо воспользоваться передышкой». Он махом допил обжигающий чай, плотно укутался и впервые за последние сутки спокойно уснул.

Команда стропальщиков ловко и быстро завела крюки, небольшие, но не уступающие по мощности портовым кранам спаренные рельсовые подъемники напряглись, и российская субмарина «Макаров», выдернутая из воды мощными электролебедками, мягко легла на невысокие, массивные чугунные тумбы. Приказы Морской Волк не обсуждал, и два часа назад его подводная лодка, нырнув на безопасные восемьсот метров, пошла курсом к кораблю-матке, БРС «Муромец», зализывать повреждения и восстанавливаться.