Братство обреченных - Владислав Куликов

Значит, — подскочила следующая мысль — сыщик действительно боится. Настолько напуган, что плевать ему на позор. Собственная шкура важнее! Тогда дело дрянь. Не зря ему, следователю Финикову, вдруг захотелось напиться. Плакали его грандиозные планы. Наоборот, клеймо «неудачник» так и прицепится до конца дней. Сгниет на должности помощника какого-нибудь районного прокурора. А за спиной будут шушукать: это тот самый растяпа, который не смог убийство чекиста раскрыть. Уж и весь аппарат ФСБ ему помогал, и уголовный розыск на ушах стоял: все прошляпил! Бестолочь!

«Нет, не бывать этому!» — пришла третья мысль, самая боевая, дитя третьей рюмки. Он же отличник, законы знает от и до. Зря, что ли, учился в университете? Зря пашет, как вол, который год в прокуратуре?! Важняком уже стал! Всем строиться! Это я говорю, следователь прокуратуры по особо важным делам Дмитрий Фиников! Что вы хотите мне предъявить?! Вы крутые, да?! Да-а?!! Так вот: плевать я хотел на вашу крутизну!!! Хоть вы гэбисты, хоть чеченцы! Всех сотру! Лагерную пыль будете глотать, сволочи!!!

— Завтра проводим обыск у Тюничева, — сжав кулак, произнес Дмитрий. — Подбери самых надежных ребят. Но держи в тайне. Пойдем без этих.

— Ты хорошо подумал? — Сыщик изучающе посмотрел на следователя: не спьяну ли болтает?

— Лучше не бывает.

— Смотри. Решай сам. Я помогу, конечно. Но если что, биться будешь без меня. Извини, там, где я ничего не смогу, там и делать не буду.

На следующий день они нагрянули к Тюничеву и обнаружили цинк с патронами. Это было уже кое-что! По крайней мере, можно было привлечь за незаконное хранение боеприпасов. А там и дальше колоть. Но сначала Тюничева привезли на допрос в кабинет полковника Гордиенко.

— Что вы делали в день убийства Шилкиных? — строго спросил у чекиста Фиников.

— Вы меня подозреваете? — с вызовом спросил Роман, нагло развалившись на стуле.

— Я задаю вопрос. Для начала ответьте на него.

— Я не могу вам сказать. Не уверен, что вы имеете необходимый допуск.

Финикову захотелось врезать ему.

— То есть вы утверждаете, что выполняли оперативное задание, находились на службе, — медленно проговорил Дмитрий, усилием воли сдерживая закипевшую ярость. — Так?

— Я не буду говорить без представителя ФСБ.

— Ты еще будешь условия ставить, щенок! — накинулся на него Гордиенко. — Я тебя сейчас к зекам брошу, будешь парашу у меня лизать. Трех часов хватит. А там посмотрим, с каким представителем тебя допрашивать.

Голос полковника звучал настолько грозно, что даже Фиников немного испугался. Вообще полковник умел давить на людей. В его устах угрозы звучали весомо. Как двухпудовая гиря, падающая на грудь. Но Тюничев выдержал и голос сыщика, и его взгляд.

— Вы не имеете никакого права меня допрашивать, — спокойно ответил чекист. — Если хотите отправить меня лизать парашу, я готов. Посмотрим, как это получится.

В это время в УВД буквально ворвались чекисты. Их попытались остановить на проходной. Но они напором смели дежурную группу. В коридоре возник шум.

— Что здесь происходит? — спросил начальник следственного отдела ФСБ, ввалившийся в кабинет начальника уголовного розыска вместе с Дочкиным и еще группой товарищей.

— Допрашиваем подозреваемого, — спокойно ответил Фиников. — Выйдите, пожалуйста.

— С каких пор Тюничев — подозреваемый?

— Я не обязан давать вам отчет. — Фиников чуть повысил голос.

— Он — военнослужащий, вы не имеете права его допрашивать без военного прокурора.

— Это первичный допрос, в дальнейшем дело, конечно, будет передано в военную прокуратуру.

— Какое дело? У вас есть доказательства его причастности к убийству?

— Вряд ли стоит обсуждать такие вещи при подозреваемом.

— В любом случае без военного прокурора ваш допрос не имеет процессуальной силы.

Фиников понял, что дальше стоять на своем не имеет смысла. Даже если удастся выставить чекистов вон, Тюничев все равно больше ничего не скажет. К тому же формально фээсбэшники были правы: допрашивать офицера ФСБ мог только военный прокурор. Однако надо было закончить как-то так, чтобы выйти победителем из ситуации.

— Хорошо, допрос закончен, — объявил Дмитрий. — Сейчас я предъявлю обвинение за незаконное хранение боеприпасов, возьму подписку о невыезде и отпущу подозреваемого домой. Так что можете не переживать. А дело будет передано в военную прокуратуру. Что это у вас такие лица? Ах, вы еще не знаете, что мы у этого офицера обнаружили патроны к ПМ…

В тот же вечер Финикова вызвал к себе его начальник отдела.

— Ты что там чудишь?! — недовольно спросил он. — Хватаешь героев-орденоносцев, никому ничего не говоришь!

— Я не хотел допустить утечки информации. Кто-то из фээсбэшного штаба мог его предупредить. А так обыск принес результаты — Дмитрий пытался держаться бодро, хотя по всему было видно: начальство собирается метать гром и молнии. — Мы обнаружили цинк с патронами к ПМ. Серия, кстати, та же самая, что и на гильзах из квартиры Шилкина.

— Это не доказательства!

«А что же тогда доказательства?» — захотел воскликнуть Дмитрий. Но не воскликнул. Вместо этого произнес:

— У нас есть оперативные данные о причастности Тюничева к убийству.

— То есть, слухи?! Ни черта у тебя нет! Значит, так, умник, то дело, которое ты там сгоряча возбудил, немедленно прекращай.

— Но…

— Немедленно, я сказал. От этого, как его там — Тюничева? Отстань от него.

«Следователь: лицо процессуально независимое, — вспомнил Дмитрий то, чему его учили в юридическом. — Теоретически я могу послать начальника на три буквы». Но отчего-то на душе стало грустно.

— Ты и так сегодня был на волоске, — уже более спокойным тоном произнес начальник. — Хочу, чтоб ты знал: губернатор сегодня вызывал на ковер областного прокурора и лично намылил ему голову. Гэбисты уже доложили, что прокуратура обижает офицера-героя. Губернатор вообще требовал уволить тебя. Прокурор еле отстоял. Но когда пришел сюда, был в бешенстве. Хорошо, что ты не попался ему на глаза: разорвал бы. Он хотел снять тебя с расследования. Я не дал. Но если будешь и дальше выкаблучиваться, то даже я тебя не спасу. Понял меня?

— Да.

Дмитрий никогда не понимал подобных вещей. Точнее, понимать-то понимал, но принять не мог. Как это: губернатор вызывает на ковер прокурора? Ведь закон выше всего! Значит, выше и губернатора. А прокурор — представитель закона. Как губернатор может вызвать его на ковер? Он ведь прокурору не начальник!

Этими вопросами Дмитрий задавался еще в институте. Ответов (почему так?) не находил. Теперь-то он знал, что жизнь шире учебников. Но каждый раз подобные вещи выбивали его из колеи. Особенно сейчас, когда на карте стояло слишком многое…