Господин легкого поведения - Марина Серова

Я попрощалась и повесила трубку. Будем надеяться, она сможет хоть немного прояснить ситуацию. Чтобы чем-нибудь занять себя, я решила просмотреть записи с камер наблюдения. Начала с камеры в своем кабинете. Запись, сделанная в мое отсутствие, должна была показать, посещал ли кто штаб-квартиру за это время. Оказалось, что никто не посещал, и я стерла ненужные файлы. Следующими стерла записи из цехов, из кабинета Зеленского. А запись из машины директора Грачевского жиркомбината заставила меня замереть. Я не поверила своим ушам, перекрутила назад. Зеленский сидел в своей «Ауди» и говорил по сотовому. Он отослал водителя погулять, приказав оставить двигатель включенным, набрал номер на сотовом и с выражением лица, которое мне совсем не понравилось, заговорил.

— Здравствуй. Ну как у тебя дела? — Пауза. — Про отравление слышал. Очень плохо. Сказано же было, что это должно выглядеть несчастным случаем или следствием изношенности оборудования. Я знаю, что «Молочные реки» скоро сами собой развалятся, но у меня нет времени ждать. Сделай то, за что тебе заплатили, завтра же ночью, иначе у тебя будут проблемы. — Пауза. — Ты хочешь знать какие, скажу. Начальник службы безопасности «Молочных рек» Филюшкин — полный отморозок. Если он узнает, что ты засланный казачок, множественные переломы тебе гарантированы. Кроме того, на тебе условный срок. Посидеть не хочешь? — После продолжительной паузы Зеленский удовлетворенно произнес: — Вот так бы раньше. Только без жертв. — Отключив телефон, он кликнул шофера, и на этом все закончилось. Я два раза прокрутила запись, чтобы выжать из нее как можно больше информации. Определить, что за номер набирал Зеленский, визуально не удалось. Обзор заслоняло водительское сиденье. Пользуясь инструкциями Юзера, я проверила телефон через сервер компании оператора сотовой связи. Делала подобное я в первый раз и, несмотря на это, все удалось. В вожделенном перечне звонков три были в мэрию, два директору сети магазинов, два домой и пятнадцать на телефоны сотрудников Грачевского жиркомбината. Разговор, свидетелем которого я только что была, состоялся, очевидно, с сотового, не зарегистрированного на Зеленского. В следующий раз буду умнее, устанавливая камеру. Установлю две — одну для обзора салона, другую для обзора пассажиров на заднем сиденье, или выясню, на каком месте предпочитает ездить объект слежки. Однако не все так уж плохо. Я знаю время проведения очередной диверсии — завтрашняя ночь. Преступник будет среди тридцати работников ночной смены. Суббота, никого из начальства — хорошо придумано. Место проведения диверсии — вопрос спорный. По разговору я поняла, что эта диверсия должна покончить с «Молочными реками». Если без жертв, то холодильно-компрессорную станцию можно сразу отмести, так как там аммиак. Насосную оборотной воды преступнику не затопить из-за сигнализации, к тому же там трое дежурных и камера наблюдения. Повреждение самих сетей водоснабжения, как и электрических сетей, устранимы в течение суток. Даже если сжечь целую подстанцию, то можно быстро бросить кабели в обход ее и запитать оборудование. Повреждение системы газоснабжения чревато взрывом, опять возможны человеческие жертвы, а без взрыва легко устранимо. Что же остается? Что может остановить работу предприятия минимум на неделю? Без чего нельзя работать? Что легко повредить и невозможно быстро восстановить?

В машине, когда мы с Кравцовым ехали с работы в его особняк, я задала не дававший мне покоя вопрос и заметила, что директор словно застыл от страха.

— Почему вы этим интересуетесь? — спросил он с подозрением.

— Не хочу вас пугать, но завтра ночью, похоже, намечается что-то крупное, — ответила я. — У меня есть запись, на которой Зеленский приказывает кому-то одним ударом покончить с вашим комбинатом.

Возмущению Кравцова не было предела. Он меня клятвенно заверил, что в суде Зеленский будет молить его о пощаде, как маленький ребенок.

— Возможно, — уклончиво согласилась я, — если удастся поймать наемника, то Зеленский точно не открутится.

— Вы же поймаете эту сволочь, что собирается мне подгадить завтра? Кто он? Вы уже знаете? — засыпал меня вопросами Кравцов.

Я пообещала обязательно все уладить. О подозреваемых промолчала, так как их практически не было. В виновности Лепко — слишком умного наладчика — я сомневалась. Во-первых, устроился он недавно, во-вторых, молод слишком для профессионала. Таких обычно не подряжают на серьезные дела. Но самый весомый аргумент против его кандидатуры — это легкость, с какой он был вычислен Калмыковым. Я молча выслушала версии Кравцова, на что может покуситься злоумышленник. Они совпадали с моими рассуждениями по этой теме полчаса назад.

— Что-то больше в голову ничего не лезет, — выпалил он под конец и замолчал.

— Аркадий Никифорович, мне завтра ночью потребуется помощь, — сказала я, нарушая тишину. — Вы не могли бы слесаря Калмыкова перевести из дневной в ночную смену. Он вне подозрения и заинтересован оказывать мне содействие.

— Да нет проблем, — буркнул Кравцов. — Делайте что хотите, но не дайте им осуществить задуманное.

Особняк Кравцова наполняли тишина и спокойствие. Жена ушла к своему косметологу. Домработница Татьяна тихо накрыла стол в столовой и спустилась в подвал, где располагалась стиральная машина. Я не спеша приняла душ, переоделась, сварила себе кофе, пока никто не мешал, поджарила тосты и уселась за стол. На кухню заглянул Кравцов.

— Что вы тут спрятались? — поинтересовался он.

Я рассеянно пожала плечами, а он продолжал:

— Вы, кажется, куда-то собираетесь поехать?

— Да. Это связано с вашим делом, — ответила я неохотно.

— А поподробнее нельзя?

— Нет, сейчас нельзя. Потом, если получится, все расскажу, — пообещала я. — Вы же понимаете, что многие источники информации у меня секретные и раскрывать их нельзя.

— Ладно, — бросил Кравцов недовольно, — только вернитесь обратно к десяти. Мне тоже надо в одно место съездить.

— Куда, если не секрет? — спросила я.

— Хочу встретиться со своими знакомыми, пропустить рюмочку-другую. Где, мы еще не решили. — Отвечая, Кравцов смотрел куда-то в сторону, в район плиты, где не было ничего интересного.

— При первой нашей встрече вы, помнится, собирались ограничить свои выходы в свет, — напомнила я ему. — Может, стоит сегодня подумать о завтрашней ночи, подготовиться.

— Я сегодня собираюсь развеяться, — решительно заявил Кравцов. — А вы думайте о завтрашней ночи, вам за это платят.

— Понятно, — ответила я, — развеяться, так развеяться. К десяти я буду здесь.

Вдова финансового директора «Молочных рек» Павла Геворкяна проживала в обычном девятиэтажном доме на восьмом этаже. Добротная стальная дверь, отделанная деревом, чуть приоткрылась передо мной на цепочке. Хозяйка, худощавая женщина с пышной прической каштановых волос и выразительными голубыми глазами, спросила меня:

— Вы — та самая следователь из прокуратуры?

— Да, сейчас… — Я полезла было за удостоверением, но дверь распахнулась, и Марина Сергеевна пригласила меня зайти. — Зря вы так, — укорила я вдову. — Документы нужно всегда спрашивать, а то откроете в следующий раз какому-нибудь бандиту.