Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы - Дмитрий Николаевич Москалев

class="p1">И имя мы дадим ему Любовь,

Или Амур, если уж сынишка будет, качая колыбель,

Споём мы соловьиную свирель

О тихих девственных местах,

О море синем и лесах

До горизонта, уходящих в небо журавлях.

Потом умрём мы в старости,

И наш развеют прах.

Ольгерда:

— Условимся на завтра,

Подуют в паруса ветра,

И понесёт на крыльях нас Зефир,

Покажет дивный и чудесный мир,

Захватит нас и унесёт,

И вихрями лелея, нам споёт

Награда нам — свободный сказочный полёт.

V

Везувий:

— Всё слышал я! Узри безумец громовержца гнев,

Я с ланьею сражусь — я лев!

Узри трепещущий червяк, узри ты человек,

Как короток твой век!

Не кончен порох в погребе моём,

Ты можешь взглядом иль умом, судить о том,

Взойдёт ли семя, во что же обратится твоё же завтра,

Богов решения знать тебе уж не дано, и это правда!

От провидения — не уйти,

Оно застегнет и в постели, и в пути…

С колен поднялся злой старик,

И изменил долины лик.

VI

Сверкают вспышки яростно за небесами,

На горизонте танцы хороводят бесы, возят с громом сани,

Людей всех покрывает серый камень,

И чёрный их окутывает мрак,

На голову помпейкам сыплет шлак.

Слюна во рту пересыхает,

И лёгкие от пыли так хрипят,

А трупы стелятся к подножью вряд,

Что все живые лишь молчание хранят.

А бешеный старик не утихает,

Он с жизнями, как с куклами играет.

Творит тиран злодейство и снуёт,

Всех всюду жаром обдаёт.

Он не жалеет стариков, детей и женщин,

Греха убийства он затейщик,

Он каменщик, душа его — гранитная плита,

Рука его так тяжела,

Что сила исполинская и спесь

Рождают варварскую смесь.

Везувий:

— Взываю в помощь копоть, желчь,

Над головами смертных поднимаю меч,

Ворам одно лишь наказанье,

У Стикса мрачного скитанье.

Когда душа заключена в сухую скорлупу,

Она обращена в невольного и вечного слугу.

Весь мир сожгу,

Своё сокровище найду,

Синицу ту, какая пробудив меня от спячки,

Чей голос — голос кроткой пташки,

Порхает с наглым вороном на юг,

Укрыться от сухих и чёрных вьюг.

Но их настигну я в пути,

От кары страшной, мести — не уйти, как ни крути!

Творить я буду небывалое злодейство,

И совершу такое действо,

Пред ним померкнет даже то прелюбодейство,

Какое не видал и белый свет!

На то, даю священный я обет!

Клянусь, что разлучу и погублю влюбленных,

Своею адской силой тёмной,

Сожгу любви уютный дом,

И пыл уйму я лишь на том".

И с грохотом обрушив неба свод,

Из синий и глубоких вод,

Излил всю лаву на Помпеи,

И обратились звери, змеи,

Ища надежду, в панике несясь в стихию для спасенья.

Все гибли под нависшей чёрной тенью.

Влюбленных захватил врасплох,

Исход злодейства оказался плох.

Забыл старик о силе чувства,

Слепец, поддавшийся злодейству.

Олег:

— Горим в печи любви и счастья,

О пепел, о ненастье!

Уста твои — мои уста — глоток спасенья,

Они одни пред смертью утешенье.

Ольгерда:

— Дымимся мы, на мне пылает кожа,

Но бог Юпитер нам поможет,

Сомкнём мы губы навсегда!

Не тьмою — поцелуем мы объяты!

О, да! Не полностью мы мраком взяты!

Олег:

— Ах!

И чем страшнее поцелуй — тем слаще!

У времени его я выхвачу из лап,

Ведь я не смерти смертный раб!

И это — не прощальный поцелуй,

А новой жизни!

Мы умираем, но уста сомкнув -

Не размыкаем!

Не разлучил старик влюбленных,

Под тенью зла, уединенных,

Его и ярость не сильна,

Хотя и сушит, жжёт она,

Истратил он последний миг,

И вдруг, сам навсегда затих.

Оставив два иссохших тела,

На что судьба посмела

Снизойти и сохранить для наших глаз,

На том и кончился любовный миф, рассказ.

Но наш потомок сможет сохранить,

И в памяти своей тот день хранить,

Когда любовь злодея побеждала,

Хотя и сил, и воздуха ей было мало.

Слепых дорогою ведя,

Она спасала от судьбы любя.

Среди ветров и пыли плотной,

В долине смерти и лощине сонной,

К Аиду воспарили две души,

И, друг мой, жить ты поспеши,

Ведь на твоём пути к любви

Не так бушуют ураганы,

Нависшей лавой конницу не гонят в бой смутьяны,

И тихо спят вулканы,

Ты на своём пути -

Любовь найди и страсть воспламени.

Стойко и уверенно вперёд иди!

Не бойся жизни,

Бойся смерти,

Но бойся жизни без любви,

Когда и дни, мгновения страданием и одиночеством полны,

Ведь без неё все вздохи сочтены.

Конец

Февраль 2017.

Книга вторая. Пьесы

Пьеса первая. Поющая кишка

Поющая кишка

Комедия

Место действия — Германия. Таверна "Поющая кишка".

Действующие лица:

Роу — пьяница, зажиточный крестьянин, наметивший в купцы;

Франц — гуляющий бард, песенник;

Трактирщик — владелец трактира;

Дьяк — дьявол;

Полицейский;

Управитель;

Жид;

Слуга жида;

Цыгане;

Другие.

Действие первое

(Таверна "Поющая кишка". Роу, Франц и другие пьющие. Трактирщик. Дьявол в обличии толстого дьяка).

Франц:

— Всему основа — шутовство,

Оно ведёт себя охально, скрывая замысел шута,

Любовь живёт, покуда живо сватовство,

А широко оно, как зев у рта кита.

И красная, как у австралийского быка губа.

Бывает сложен так простак,

Что попадает от стыда в просак76.

От девы распрекрасной неосторожно мочится в штаны,

В волнениях натянутой страстей струны,

И живёхонько радеет за столом,

Чтоб получить большой кусок,

Орудует бесовским плутовством,

А для раздутых с остроты́77 кишок,

Забитый до́верху мешок

Припрятан в уголке,

Скрывающий в себе

Забавный рыхлый порошок78.

Роу трактирщику:

— Несите поскорей того визгливого ребёнка,

Каково закололи вы намедни — нежнейшего мясного поросёнка.

Изжарили его в краснеющих вы яблоках,

В соку из свежих утренних ручьёв, какие свин лакал.

Лишь оторвав от задницы кусок я подниму ещё бокал.

Франц трактирщику:

— Но, про́сите за дивное бедро,

За красоты изящество

Всего лишь два серебряных дуката,

И это, у бедного степей пирата!

Великое богатство наше — лишь ребячество,

Ни то, мы обратились бы в монашество.

Мы скоротаем ночку весело в угаре вин и эля,

В пределах винного борделя!

Трактирщик:

— Меня мамаша так учила,

"Когда сынок, ты разливаешь вина,

Из нашего скупого погребка,

Должна готова быть свинина,

К убою каждая скотина,

Она к столу,