Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего - Валерий Большаков

Буривой даже не глянул на Ахти. Выбежав на край обрыва, он оглядел поле боя. Нет, не боя – бойни. Викинги методично истребляли карел, щедро поливая землю не своей кровью.

– Отходим! – крикнул Буривой. – Ларни!

Ларни заголосил гусем, но побоялся, что шум баталии заглушит крик птицы, и выскочил на обрыв, маша руками. Кто-то далекий, но свой, выскочил из-за деревьев и резко опустил поднятые руки: сигнал принят!

– А если навалиться всем? – жарко спросил Ахти.

– Кому – всем? – горько спросил Буривой. – Они разделают нас и даже не запыхаются! Отступаем.

– И докуда будем отступать? – помрачнел Ахти.

– Уходим к Бьярмару, – сказал Буривой, – соберем ополчение и дадим бой. Ступай, Ахти, предупреди своих!

Ахти хмуро кивнул.

– Да! – припомнил Буривой. – Пошли верных ребят по деревням, пусть все в лес уходят, и подальше.

Ахти опять кивнул и исчез за деревьями – ни одна хвоинка не дрогнула.

– Где Дана, Ларни?

– В лагере была…

– Пошли тогда… Заберем ее, и вперед.

– Варягов бы кликнуть… – неуверенно предложил Ларни. – Они б свеев прогнали.

– Верно говоришь, прогнали бы! – резко ответил Буривой. – А сами бы остались. Варяги за просто так биться не станут.

– Ну и пусть! – заупрямился Ларни. – Все равно они как бы свои. Мехами возьмут, а кровь пускать не станут!

– Помолчи… – пробурчал Буривой. – И без тебя тошно…

Потерпев поражение, дружина князя Буривоя стала таять – малодушные покидали общую тропу, уходя к родным селениям, раненые не выдерживали трудных верст отступления, ложились и помирали. Иных подбирали товарищи, а тех, кому не повезло с друзьями, хоронили дикие звери.

Когда Буривой вывел остатки своего воинства на берег озера Нево, он ужаснулся: с кем же ему оборонять Бьярмар? С этими людьми, потерявшими веру в себя, город не отстоять.

Дана, стоявшая рядом с князем на вершине невысокой песчаной гривы, поросшей соснами, глядела на бредущих понизу карел.

– Княже, – тихо сказала девушка, – их души ослабели, они уже сдались. Уйдем, княже, в Альдейгу. Что тебе Бьярмар? Город ведь все равно падет…

– Нельзя мне уходить, девочка… – вздохнул Буривой тяжко. – Я князь, я слово дал… Как же я уйду? Мне ж перед людьми и богами стыдно будет!

– Пропадешь ведь, – горестно вздохнула Дана.

– Ну что ж тут поделаешь… Знать, судьба такая! Последний мой бой.

Из зарослей вынырнул Урхо.

– Бьярмар показался, – доложил он оживленно. – Народищу собралось под стенами – что морошки в лукошке. В бронях все и при оружии!

Буривой будто помолодел.

– А что? – воскликнул он. – Сила есть еще. Поборемся! Веди своих. И пусть головы выше держат, а то как псы побитые!

И только Дана с сомнением покачала головой. Она видела: багровые отсветы мрачной Туонелы, обители мертвых, плясали над Бьярмаром…

Гарды, Альдейгьюборг

Всю последнюю неделю Веремуд водил Олега по хлябистым окрестностям Альдейги, выведывая места, богатые болотной рудой – тяжелой землицей цвета ржавчины. Он выведывал, а Олег ту землицу таскал. Таскал, прокаливал в огне, выжигая труху, промывал и сушил – получался увесистый черный песок, железный концентрат. А кострище рядом с лесным ручьем было своего рода горно-обогатительным комбинатом…

Год назад Олег с ног бы валился после такого трудового дня, а теперь ничего, нормально – ежедневные упражнения закалили тело и укрепили дух. Сухов даже гордился тем, что ни разу не пропустил своих тренировок. Лупил ли осенний дождь, трещал ли мороз, хлюпала ли весенняя слякоть – он брал боккен и шел рубить да сечь тени грядущих ворогов. А ежедневное «знакомство» с топором да с молотом, свежий воздух и трехразовое питание хоть кому мышцы нарастят.

Однако, побродив неделю по топким болотинам, притомился и Веремуд. На восьмой день кузнец проворчал: «Поди, довольно будет…» Вдвоем с Олегом они погрузили кожаные мешки с рудой на ушкуй и погребли в Альдейгу.

– Гуляй до послезавтра, – расщедрился Веремуд, сойдя на пристань, – и будем домницу запаливать…

– Лады! – кивнул Олег, радуясь редкому выходному.

За неделю лесной жизни он отвык от мощеных улиц и ладных изб, от людских толп, от шума и гама. Его не покидало странное ощущение перезагрузки – все, что он видел вокруг, было привычно и узнаваемо, только чуть-чуть подзабыто. Будто домой вернулся из долгой командировки.

Олег вздохнул и потрогал кожаный мешочек, висевший на шнурке, под рубахой. Пальцы нащупали четыре золотых динара и жменьку серебряных монет, похожих на чешуйки с арабской вязью. В каждом динаре было по двадцать пять дирхемов. Столько сумел он накопить за год – бусины толкал за наличку, зимою трех соболей добыл и пяток горностаев, речного жемчугу наковырял из перловниц, шаря по студеным ручьям… Еще полгода такой переработки, и – на свободу с чистой совестью!

Олег прошелся по Варяжской, по горбатому мостику перебрался через шумливую Ила-дьоги. По левую руку выстроились непрерывной чередой двухэтажные дома из потемневшего, сизо-серого дерева. К каждому дому с угла был пристроен, тоже двухэтажный, сарай: внизу, в первом этаже, для скотины, наверху – «гараж» для телеги. Длинные, широкие и пологие съезды, идущие от ворот верхних сараев до земли, были устроены так, что по ним въезжали на волах во второй этаж, оставляли там телегу и сводили вниз волов.

Возле гостиного двора, устроенного купцами с Готланда, Олег остановился. У коновязи потряхивал гривой Лембой – статный коняка, носивший в седле самого Хакона конунга. Олег всмотрелся в шумную толпу готландцев и различил венец на изрядно поседевшей голове правителя Гардов. Готландцы вовсю рекламировали свои товары, закатывая глаза и цокая языком, а Хакон посмеивался только и кивал, соглашаясь: добрый товарец!

Отойдя от гостей города, Хакон пошагал к крепости, легкими кивками головы отвечая на поклоны встречных-поперечных. Олег сразу вспомнил обещание, данное Пончику. Набравшись смелости, он подошел к конунгу и поклонился.

– Чего тебе? – добродушно спросил правитель, будучи в хорошем настроении.

– Я твой трэль, конунг, – заговорил Олег, – но не всегда я ходил стриженым. Не ведун я, не пророк, но кое-что мне ведомо…

– Ты мне башку-то не тумань, – сказал конунг. – Выкладывай самую суть!

– Я ведаю будущее! – выложил Олег. – Я чего и подошел – предупредить хочу. Угрозу чую, конунг, прямую и явную. Можешь гнать меня, но знай – этим летом придет на твою землю сильный враг и сожжет Альдейгу!

– Кто? – сразу навострил уши конунг. Глаза его моментально обрели резкость и цепкость.

– Точно не скажу, – признался Олег. – То ли Рагнар Лодброк, то ли Эйрик Энундсон… А больше и некому!